Книга Вариант «Зомби» - Виталий Романов

– Здрассти, приехали! – с досадой произнес Лишнев. – Звери в клетке!

Все шестеро путешественников некоторое время изучали решетки на иллюминаторах, потом уставились друг на друга. В глазах был немой вопрос.

– Надо посмотреть, везде ли так, – после длинной паузы предложил Фокин.

И в «женской» каюте, и в каюте Лехи Мезенцева картина была такой же. Выходы наружу оказались надежно заблокированы.

– Нормально! – заявил Хром. – То есть, если посудина вздумает тонуть, мы имеем шанс выбраться на свет лишь по трапу, через дверь. А окна, блин, нам заварили!

– Иллюминаторы! – машинально поправил его Доценко.

– Один хрен! – отрезал Хром. – Все равно заварили!

Дима Клоков, сидевший у переборки, прямо на полу, вдруг поднялся с места, быстро вышел в коридор. Ему не терпелось проверить одну мысль.

– Куда ты? – крикнул Марат.

– Тссс! Щас! – зловещим шепотом ответил Дима.

Осторожно ступая на цыпочках, он приблизился к трапу, который вел на верхнюю палубу. Помедлив, преодолел ступени до выходной двери. Аккуратно потянул за ручку. Потом сильнее. Дернул изо всех сил.

– Ну что там? – спросили из темноты за спиной.

Дима обернулся. Глаза не сразу привыкли к полумраку. Клоков скорее догадался, чем увидел, – его сотоварищи столпились внизу, около лестницы. Ожидая, что скажет Дима.

– Заперто! – громко шепнул Клоков. – Не открыть.

– Дай-ка, я попробую, – Костя Лишнев оттер Димку в сторону, изо всех сил налег на ручку.

Та не поддалась ни на миллиметр.

– Давай вместе! – Леха Мезенцев еще дальше оттеснил Клокова. С громким придыхом налег на ручку, пытаясь сдвинуть ее хоть на чуть-чуть.

– Во, блин! – тяжело дыша, заявил он. – Замуровали, суки!

– Закрыто? – поинтересовался Доценко, скорее, для порядка.

Ответ был ясен.

– Закрыто или заварено, – спустившись вниз и присев на ступеньки, заявил Лишнев. – Короче, мы тут блокированы начисто.

– А переход в другую сторону? – напомнил Клоков.

Каюты для пассажиров выходили в коридор. Неширокий коридор, который с одной стороны заканчивался трапом и выходом на палубу, а с другой – еще одной дверью, что вела дальше, в следующие отсеки корабля.

Люди, отталкивая друг друга, бросились в противоположный конец коридора. На этот раз первыми возле тяжелого маховика оказались Доценко и Шныра. Они приналегли на рукояти, сдвинули их. Потом что-то хрустнуло, и маховик замер в одном положении.

– Во черт! – изумленно сказал Марат. – А ведь нас и впрямь тут блокировали! Никуда не денешься…

– Захотят – уморят голодом. Захотят – удушат газом, как курей, – мрачно заявил Салидзе и прошел в каюту. – Мы теперь ненужные свидетели.

Бригадир сел на койку, низко опустил голову. Его руки сомкнулись на затылке.

– Ненужные свидетели чего? – Марат примостился возле Жоры, дернул того за плечо. – Георгий! Свидетели чего?

– Да какая теперь разница! – пустые, равнодушные ко всему глаза бригадира скользнули по лицу Доценко. – Какая разница…

– Так нас убьют, что ли? – настороженно спросил Крым.

– Ой, мамочки… – всхлипнула Любаня.

Женщина уселась на пол, прямо в коридоре. Достала платок, уткнулась в него лицом.

– Тихо, без паники! – взял инициативу в свои руки Леха-Гестапо. – Хотели убить – сделали б это на острове. Там проще. Без паники! Едем домой. Ждем!

Домой «ехали» более полутора суток. За это время Дима Клоков окончательно убедился в том, что в его организме и в организмах сотоварищей происходят странные изменения. Началось все с качки. Едва корабль отошел от острова, Дима напрягся. Очень свежими были воспоминания о том, как он валялся в туалете, возле «дырки». Провел ночь в полубреду, мечтая умереть. А теперь Клоков совершенно не реагировал на качку, словно бы ее и не было. Хотя, на самом деле, отметил Дима, корабль «нырял» в ямы и «взлетал» вверх гораздо сильнее, чем при первом переходе, до острова.

Напряжение отпустило через несколько первых часов, как только Дима понял: ему безразлично, скачет палуба под ногами или нет. Даже Святослав Фокин, который спас Дмитрия в прошлый раз, отметил, что теперь все стало по-другому. Поначалу бывший священник с тревогой поглядывал на молодого парня, очевидно, вспоминая, что лишь свежий воздух, только верхняя палуба помогли Дмитрию Клокову одолеть переход от Мурманска до секретного острова.

– Ты в порядке? – наконец, не выдержав, спросил Фокин.

– Угу! – бодро ответил Дима и подмигнул Святославу.

Он действительно не чувствовал никакого дискомфорта от качки. Как только Дима понял, что проблемы с вестибулярным аппаратом остались в прошлом, он расслабился, повеселел. Получалось, в отравлении неизвестным газом были и приятные моменты.

Потом раздалось какое-то нытье из первой каюты. Выяснилось, что странные проблемы с глазами возникли у Косого. На острове у него восстановилось зрение в поврежденном глазе. Но теперь зэк начал испытывать неудобства: он видел сквозь веки. Поначалу Леха-Гестапо для острастки рыкнул на «бойца». Думал – тот развлекается. Мезенцев решил поставить его на место, чтоб не мешал другим своими приколами. Но выяснилось, что Косой ничуть не блефовал. В этом быстро убедились все. Бывший зэк говорил правду – свет мешал ему. Косой прикрывал веки, и тут же без колебаний говорил, что именно поднесли к его лицу. А сотоварищи изгалялись, как могли: то перед носом оказывался нож, то чей-то сжатый кулак. То просто фига, то лист бумаги. Зэк терпеливо сносил все это, вновь и вновь четко определяя, что находилось перед его закрытыми глазами.

Зинка, которую попросили осмотреть Косого, лишь сокрушенно вздохнула и покачала головой. Традиционная медицина бессильна перед такими феноменами. К ночи стал жаловаться на уши Крым. Он слышал, как шагает вахтенный по палубе, как бьются волны о борт корабля. Это удивило всех: Крым, на пару с Любаней, находился в стороне от очага поражения. Он не был в роковой пещере, даже близко не подходил. Значит, остался «чистым». Так думал сам Крым. А теперь выходило, что и он подвергся воздействию неведомого газа, обрел сверхспособности.

Зэк тут же приуныл. Прочие, наоборот, принялись над ним подшучивать. До того Крым задевал, подначивал коллег, убеждая всех в том, что он «чистый». Потому пусть из всех делают подопытных обезьян, а он, Крым, сойдет на берег. Исчезнет «в туманной дали». Теперь сотоварищи припомнили ему прошлые обиды. Пообещали сделать из Крыма самого подопытного из всех подопытных обезьян. Клялись, что он первым попадет в руки медиков.

Зэки принялись горячо спорить, решая, кого первого отправят «на анализы», как только корабль подойдет к Большой Земле. Дима, убедившись, что ничего путного уже не услышит, направился в другую каюту. Бросив на пол теплую одежду, устроившись поудобнее под курткой, он попробовал «увидеть» какую-нибудь альтернативную ветку реальности, но ничего интересного не обнаружил. Судно шло к берегу. И все.