Книга Воды спят - Глен Кук

Было слишком темно, но мне показалось, что он улыбнулся.

– Да, примерно так, хотя и несколько упрощенно. – Его таглиосский, который никогда не был плохим, сейчас стал еще лучше, поскольку мы были одни.

– Ты учитываешь тот факт, что в каждом темном уголке может прятаться летучая мышь, или ворона, или крыса, или даже одна из Теней Протектора?

– Мне нечего их бояться. Тысячегласая уже знает все, что я собираюсь рассказать тебе.

Но она могла не хотеть, чтобы я тоже узнала это.

Мы довольно долго шли в молчании.

Таглиос не перестает изумлять меня. Дой уверенно шел через район состоятельных людей, где люди обитали в поместьях, окруженных высокими и к тому же охраняемыми стенами. Их молодежь развлекается на улице Салара, которая возникла много лет назад специально для этой цели. Разум подсказывал, что там, где сконцентрировано богатство, нищих должно быть в избытке, но дело обстояло как раз наоборот. Бедным не позволялось оскорблять своим присутствием взгляд богачей.

Здесь, как нигде, запахи щекотали ноздри, но то была не вонь, а аромат сандалового дерева, гвоздики и духов.

Потом Дой повел меня по темным улочкам района храмов. Мы отошли в сторону, пропуская банду приверженцев гунни. Молодые парни, задиры, живущие на улицах. Вздумай они прицепиться к нам, им здорово досталось бы, хотя нам это было вовсе ни к чему. Однако все обошлось. Им помешали безобразничать трое Серых.

Нельзя сказать, что шадар в полной мере презирают кастовую систему. Просто они придерживаются мнения, что к высшей касте должны принадлежать не только жрецы и те, кому по рождению предназначено стать жрецами, но и, конечно же, любой, исповедующий веру шадар. А эта вера, в высшей степени еретическая и представляющая собой боковую ветвь моей собственной Единой Истинной Веры, содержит в себе нечто очень привлекательное для слабых и обездоленных.

Серые обрушили на юнцов удары своих бамбуковых палок, а с жалобами посоветовали обращаться к Протектору. Парни оказались сообразительнее, чем можно было подумать на первый взгляд. Не успели Серые ухватиться за свистки, вызывая подмогу, как забияк и след простыл.

В городе наступило царство ночи. Дой и я все шли и шли.

В конце концов он привел меня в так называемый Парк Оленей – участок дикой природы, расположенный неподалеку от центра города. Он был создан несколько столетий назад кем-то из тогдашних правителей.

– Не понимаю, зачем нужно было тащиться сюда, – сказала я.

Может, в его голове созрел дурацкий план убить меня и бросить тело под деревьями? Глупость, конечно. И, главное, какой в этом смысл?

Дой есть Дой, однако. Никогда не знаешь, чего можно от него ожидать.

– Здесь я чувствую себя спокойнее, – заявил он. – Но надолго никогда не задерживаюсь. Здешние лесничие постоянно гоняют отсюда чужаков. А для них чужак – любой нетаглиосец или таглиосец, но не из высшей касты… Вот это бревно имеет форму точно по моим ягодицам.

Я упала, споткнувшись о бревно, о котором шла речь. Поднялась на ноги и сказала:

– Слушаю тебя.

– Сядь. Нам потребуется время.

– Опусти все бегаты.

У веднаитов Джайкура это слово означало дополнительные объяснения, призванные облегчить трудности, возникающие при заучивании священного писания. Чем, как известно, у них должен был заниматься каждый ребенок. То есть мои слова означали: «Не трудись объяснять, на ком лежит вина и как они докатились до такого злодейства. Просто расскажи, что случилось».

– Просить рассказчика отказаться от приукрашивания событий – все равно что просить рыбу добровольно отказаться от воды.

– Мне завтра на работу идти.

– И пойдешь. Тебе известно, что Свободные Отряды Хатовара и странствующие отряды Душил, убивающих во славу Кины, имеют одинаковое происхождение?

– В Анналах можно найти немало намеков, позволяющих сделать такое предположение, – призналась я.

Хотя в это как-то мало верилось.

– Мою роль у нюень бао грубо можно сопоставить с твоей как летописца Черного Отряда. И с ролью жреца в отрядах Душил. Этим последним, кроме всего прочего, вменяется в обязанность хранить устную историю отряда. С годами туги постепенно утратили уважение к письменной истории.

Мои собственные исследования показывали, что с годами Черный Отряд тоже претерпел значительную эволюцию. Вероятно, гораздо большую, чем отряды Обманников, которые все время оставались внутри одной и той же культурной среды, не претерпевшей значительных изменений. В отличие от них, Черный Отряд забирался все дальше и дальше в чужие земли, и старые солдаты замещались молодыми чужестранцами, у которых отсутствовала связь с прошлым и которые зачастую даже не представляли себе, что Хатовар еще существует.

Дой точно прочел мои мысли.

– Отряды Душил – слабое подражание первоначальным Свободным Отрядам. Черный Отряд сохранил свое название и кое-что из воспоминаний, но в философском смысле вы гораздо дальше от начальной точки, чем Обманники. Ваш Отряд ничего не знает о своих истинных предках, и весь его путь в огромной степени происходит под воздействием богини Кины. Но не только ее. Есть и другие, поменьше рангом, кто не хочет, чтобы ваш Отряд стал тем, чем был когда-то.

Я молчала, но Дой не потрудился ничего объяснить. Как всегда.

Зато он сделал то, что было для него даже труднее. Рассказал мне правду о своем собственном народе.

– Нюень бао – почти чистокровные потомки тех, кто входил в один из Свободных Отрядов. Того, который предпочел не возвращаться.

– Но считается, что именно Черный Отряд был тем единственным, который не вернулся. В Анналах говорится…

– Там не может быть сказано больше того, что было известно его авторам. Мои предки пришли сюда после того, как Черный Отряд завершил опустошение страны и двинулся на север, уже утратив всякое представление о своей божественной миссии. Предоставленный самому себе, не ведая о том, какая роль была ему уготована. К тому времени в нем сменились уже три поколения, и не прилагалось никаких усилий к сохранению чистоты крови. Он просто сражался, принимая участие в войне, первой из тех, которые запомнили авторы ваших Анналов. И был почти полностью уничтожен. Похоже, таков удел Черного Отряда. Снова и снова возникать почти из ничего, каждый раз воссоздавая себя заново. И каждый раз утрачивая что-то из того, чем он был до этого.

– А каков удел твоего Отряда? – Я обратила внимание на то, что он никак не называл его. По правде говоря, это было неважно. Название не имело для меня значения.

– Погрязнуть даже глубже в неведение о самом себе. Я знаю истину. Мне известны старые тайны и пути. Но я – последний. В отличие от других Отрядов, мы взяли свои семьи с собой. Нам было что терять. И мы дезертировали. Ушли и спрятались на болотах. Но смешения кровей мы не допускали. Почти.