Книга Чертова дюжина - Иван Сербин

— Спасибо, — усмехнулась Вероника, — но я предпочла бы обойтись без эксцессов. Мы же не кино снимаем.

— Вот именно. Не кино. Поэтому благородные стражи порядка для начала начистят нам физиономии, а уж потом будут разбираться, кто мы да откуда.

— Утешили, — хмыкнула женщина.

Они протиснулись между синей «пятеркой» и стареньким салатовым «Москвичом» и оказались возле «рафика». Виктор дремал на переднем сиденье. Когда Вероника открыла дверцу, он встрепенулся и посмотрел на беглецов красными спросонья глазами.

— Выспался?

— Твоими молитвами, мать.

— Тогда поехали, — скомандовала девушка.

— А Мишку ждать не будем?

— Мишка остался.

— Понятно.

Виктор завел двигатель, нажал на газ, и «рафик» неторопливо пополз к воротам. Поста здесь не было, и они беспрепятственно выкатились на улицу Королева.

— Ну и куда мы направляемся? — поинтересовался шофер.

Вероника повернулась к Марафонцу.

— Давайте, барин, заказывайте.

Тот пожал плечами.

— Не знаю.

Шофер то и дело поглядывал на них в зеркальце заднего вида. Наконец он не выдержал:

— Ребята, я, может, и похож на экстрасенса, но мысли читать не умею. Так что вы уж решайте поскорее…

— Слушайте, — нашлась Вероника. — Вы говорили, что Хорь… Или как его там?

— Правильно, Хорь.

— Вот. Короче, что Хорь собрал вас всех в одном месте.

— Ну да, — подтвердил Марафонец.

— Что это за место? Где оно находится? Вас же должны были оттуда увозить, привозить обратно. Не всю же неделю вы там сидели.

— Не всю, — согласился Марафонец. — Однако места я не знаю. Что-то похожее на пионерский лагерь.

— А название?

— Название, может, и было, но я его не видел. Старый такой пионерский лагерь. Довольно убогий. Туда, должно быть, года три уже никто не наезжал. Все травой заросло.

— Но дорогу-то вы запомнили? Хотя бы направление? Куда ехала машина? На север, на запад, на восток, куда?

— Не знаю, — покачал головой Марафонец. — Нас везли в фургоне, мебельном, с закрытым кузовом.

— А кто сидел за рулем?

— Один из группы. Сперва это был Генерал. Потом Пастух. Но он не больно-то разговорчивый. Вообще большинство ребят, по-моему, жалели, что ввязались в это дело…

— Допустим, дороги ты не видел, но звуки-то, звуки ты слышал? — вмешался в разговор шофер. — Ну там гравийная дорога, асфальтовая, шум машин, оживленная трасса, не очень.

— Нет. — Марафонец покачал головой. — Не слышал. Они музыку заводили. Повороты я, конечно, чувствовал, и трясло временами, но шумы с улицы почти не доносились.

— Какая музыка? Напеть можете? — спросила Вероника, наклоняясь вперед.

— Что-то из классики, — нахмурился Марафонец. — Точно не скажу. По-моему, по телевизору как-то слышал. Сейчас. — Он посмотрел в потолок, пошевелил губами и попытался насвистеть мелодию.

— А, это в «Крепком орешке» было, — вспомнил шофер. — Точно, там я ее и слышал. Не то Шуберт, не то Шопен.

— Бетховен, — поправила Вероника. — «Пастораль». Хотя бы одну конечную точку назвать можете?

— Контора Рыбы, — быстро ответил Марафонец.

— Это тот, который оружием торгует? — уточнила Вероника.

— Он самый. Через него Хорь большую часть оружия достал.

— Вас везли из лагеря до конторы и обратно?

— Ну да, — кивнул Марафонец. — И все время в кузове.

— Понятно. А где находится эта контора?

— У станции метро «Китай-город». Объяснить на словах вряд ли сумею, но на карте показать — запросто.

— Отлично. — Вероника хлопнула в ладоши. — Виктор, давай ко мне домой, а потом к «Китай-городу».

— Понял, мать. Вот, уже дело. А то пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. — Парень нажал на газ.

11.38

«Чистильщика» обнаружили через семь минут после того, как «рафик» выкатился за ворота телецентра. Вызвав Беклемешева, Котов приказал отвезти все еще не пришедшего в себя громилу в ФСБ и допросить по всей форме.

— Проверьте его на полиграфе, — приказал майор.

— А если откажется говорить?

— А если откажется говорить, используй пентотал натрия. Не до церемоний сейчас. Обязательно выясни, что он здесь забыл и кто его так уделал. И сразу ко мне.

— Понял, Александр Яковлевич.

— Действуй.

Котов стоял в главном зале четвертого канала, который как раз начали переоборудовать под штаб по чрезвычайному положению. Солдаты шустро таскали аппаратуру, оба выхода перекрыли омоновцы, так что посторонних не было и разговаривать оперативники могли, не понижая голоса. Всю правую половину огромного помещения занимал непосредственно штаб, левую — Котов с оперативной бригадой.

«Так проще, — мотивировал свое решение командующий операцией. — Да и связь держать легче».

На одной из стен уже висела гигантская карта Москвы и прилегающих к ней городков, сплошь утыканная разноцветными флажками, означающими местонахождение как целых дивизий, так и входящих в них полков, батальонов и других подразделений. Восемь солдат-связистов занимались только тем, что отмечали маршруты продвижения частей к окраинам города. Несведущему человеку могло показаться, что на Москву накатывает гигантское бензиновое пятно, отливающее всеми оттенками солнечного спектра. У Кольцевой дороги отдельные пестрые ручейки сливались в полноценные реки, а те, в свою очередь, в мощные яркие озера. Войска еще не вошли в город, но произойти это должно было в ближайшие двадцать минут.

Котов отвернулся.

Вторую стену полностью скрыли подробные топографические карты московских районов, сплошь исчерченные пунктирными линиями, обозначающими границы ответственности низовых подразделений МВД и поддерживающих их войсковых отделений. Синими флажками отмечались задействованные бомбоубежища, оранжевым, бордовым, алым и ярко-желтым — места дислокаций спецгрупп. У левой стены грандиозным монументом отечественной радиопромышленности фантастически быстро росли пирамиды передающей и принимающей аппаратуры. Часть панелей уже мерцала, гасли и снова вспыхивали пестрой, фальшиво-праздничной гирляндой многочисленные сенсоры, индикаторы и датчики. В самом дальнем углу была установлена многоканальная мини-АТС, подключенная к системе спутниковой связи. На ней замыкались телефонные звонки, поступающие в телецентр и уходящие из него. Переговоры полностью контролировались оперативниками ФСБ. В динамиках многочисленных раций то и дело раздавались голоса, диспетчеры принимали информацию, заносили ее в сводки, которые ложились на стол командующего операцией. Чрезвычайное положение было объявлено, информация о зараженных водохранилищах просочилась в экстренные выпуски новостей. Участковые начали обходить крупные предприятия, извещая директоров о порядке эвакуации. В соответствии с поступающими данными в маршруты передвижения войсковых подразделений вносились необходимые коррективы.