Книга Физиология брака - Оноре де Бальзак

Дом никуда не годится, если сообщается с каким-либо другим и не стоит в глубине двора или сада.

В стенах ваших покоев не должно остаться ни малейшего углубления. Любой стенной шкаф, даже если в нем может поместиться самое большее полдюжины банок варенья, подлежит уничтожению; прикажите его замуровать. Ведь вы готовитесь к войне, а всякий генерал перед началом военных действий стремится отрезать врага от его складов. Следственно, в вашем доме все стены должны быть ровные, гладкие, чтобы всякий предмет тотчас бросался в глаза. Взгляните на остатки древнегреческих или древнеримских зданий, и вы убедитесь, что красота их происходит прежде всего от чистоты линий, гладкости стен, обилия пустых пространств, не загроможденных мебелью. Греки горько усмехнулись бы, окажись они в одной из современных гостиных, где обилие шкафов и комодов режет глаз, как стечение гласных на стыке двух слов[225].

Особенно важно пустить в ход эту великолепную систему обороны в покоях вашей жены; ни в коем случае не позволяйте ей драпировать постель так, чтобы в складках занавесей могли спрятаться незваные гости; объявите войну лишним дверям; устройте спальню супруги позади гостиной, чтобы никто из гостей вашей благоверной не мог миновать вас.

Если вы читали «Женитьбу Фигаро», мне нет нужды напоминать вам, что спальня вашей жены должна помещаться достаточно высоко. Каждый холостяк — отчасти Керубино[226].

Разумеется, вы достаточно богаты, чтобы жена ваша имела право потребовать себе туалетную комнату, ванную комнату и отдельную комнату для горничной; в этом случае не забывайте о Сюзанне[227]и не вздумайте устраивать гнездышко горничной под спальней госпожи; его место — над этой спальней; не премините также — пусть даже в ущерб красоте — выкопать перед окнами вашего особняка глубокий ров.

Если по воле рока комната горничной, грозящая вам столькими бедами, сообщается со спальней вашей жены посредством потайной лестницы, пусть ваш архитектор призовет на помощь все свое хитроумие, чтобы обезвредить это гибельное место и сделать его таким же безопасным, как и простейшие приставные лестницы, по каким бегают вверх-вниз деревенские мельники; главное, чтобы в стенах не осталось никаких ниш, чтобы ступени были крутыми, острыми и нигде не образовывали того сладострастного изгиба, который так славно помог Фобласу и Жюстине[228]скоротать время в ожидании ухода маркиза де Б***. У нынешних архитекторов ступени подчас удобнее оттоманок. Уж лучше вернуться к добродетельным винтовым лестницам наших предков.

Что же касается дымоходов в покоях вашей благоверной, потрудитесь установить пятью футами выше очажного колпака железную решетку; неважно, что вам придется ломать ее всякий раз, как возникнет нужда позвать трубочиста. Если ваша жена найдет эту меру предосторожности смешной, напомните ей о многочисленных ворах и убийцах, прятавшихся в дымоходах. Женщины, как правило, боятся грабителей.

Главный предмет мебели, достойный серьезных и продолжительных раздумий, — кровать. Всякая деталь в ней исполнена огромной важности. Вот чему учит нас опыт многих поколений. Придайте кровати такую своеобычную форму, чтобы она никогда не переставала радовать взор и не зависела от прихотей нашей скоротечной моды, безжалостно истребляющей вчерашние шедевры; у вашей жены не должно возникать желание то и дело видоизменять этот театр брачных радостей. Ложе ваше должно быть весьма массивным; главное — никаких ножек; долой соблазнительный зазор между кроватью и паркетом. Не забывайте также, что байроновская донна Юлия спрятала дона Жуана у себя под подушкой[229]. Впрочем, мы были бы достойны осмеяния, если бы подошли к столь деликатной теме с непростительным легкомыслием.

LXIII. Брак всецело зависит от кровати.

Вот почему мы не замедлим рассмотреть это восхитительное творение человеческого гения, изобретение, которым мы по праву можем гордиться больше, чем кораблями, огнестрельным оружием, огнивом Фюмада[230], колесными экипажами, паровыми машинами, использующими либо обычное, либо двойное давление, снабженными либо трубками, либо поршнями, и даже больше, чем бочками и бутылками. Конечно, нельзя не согласиться, что кровать многим обязана всем этим изобретениям, но как подумаешь, что она приходится нам всем второй матерью и что под ее попечительным балдахином протекает самая покойная и одновременно самая бурная часть нашего существования, понимаешь, что тебе поистине недостает слов для изъяснения восторга. (Читайте Размышление XVII под названием «Теория кровати».)

Когда между вами и вашей благоверной разгорится та война, описанию которой мы посвятим Третью часть нашей книги, вы сумеете изыскать хитроумные предлоги для того, чтобы обшарить ее комоды и секретеры, ибо если вашей жене пришло на ум спрятать от вас некую статую, в ваших интересах разузнать, где именно решила она ее спрятать. Гинекей, устроенный по нашей системе, удобен тем, что в нем все на виду: даже два фунта шелка не останутся незамеченными и сразу бросятся в глаза. Но позвольте вашей жене поставить в углу один-единственный шкаф — и все пропало! Приучите свою избранницу еще во время медового месяца к тому, что дом следует содержать в образцовом порядке: ни одна безделушка не должна валяться где попало. Если вы не позаботитесь об этом вовремя, если жена ваша не привыкнет класть всякую вещь на определенное место, она очень скоро устроит в своей спальне такой беспорядок, что вы и думать забудете о двух фунтах шелка.

Затяните окна вашего дома достаточно прозрачными занавесками и возьмите за правило, прогуливаясь по вечерам, забавы ради подходить к окну. Наконец, чтобы покончить с темой окон, скажу, что подоконники у вас должны быть такие узкие, чтобы на них нельзя было поставить мешок с мукой.