Книга Эскорт - Наталья Андреева

И вот ее больше нет. А они на даче. Бродят как тени. Нет Нэтти — и жизнь из них ушла. Что же теперь будет? Нэтти бы со всем справилась. Она не боялась брать на себя ответственность. И что самое ценное — умела принимать решения. Она решила, что будет участвовать во Всероссийском конкурсе. И они это приняли, кто добровольно, а кто под нажимом.

Раскатова невольно вздохнула. Дачную жизнь она никогда не любила. И только сейчас оценила всю ее прелесть. Забиться бы сейчас в глушь, бросить все, отсидеться, зализать раны. — «И, и, и…» хотелось ей тоненько заскулить. Пожаловаться. А кому жаловаться? Ричарду? Нет, Ричард ее не поймет. Он сидел у огня в саду, молча смотрел на пламя, то и дело подкладывая в костер сухие ветки. Зато Новлянский говорил без умолку, жалуясь на жизнь.

— Да замолчи ты! — не выдержал Дик. — Из нас троих только ты, судя по всему, отделаешься одним легким испугом.

— Да ты что?! — накинулся на него Олег. — А если мама узнает?!

— Слушай, ты не борец за собственные права. Быть геем модно, так что не паникуй. У тебя будет много друзей.

— Друзей? — встрепенулся Новлянский.

— А то. Это нормальному человеку некуда податься. Сексуальные меньшинства борются за права сексуальных меньшинств. Женщины борются за равноправие с мужчинами. Пенсионеры — за прибавку к пенсии. Дети с родителями. Кто не борется ни за что? Ну? Соображай!

— Кто? — тупо спросил Новлянский.

— Среднестатистические особи мужского пола с правильной ориентацией. Сам посуди, кто нас поймет? Кто поддержит? Мы на общих правах. Значит, и есть самые бесправные. И одинокие. Поэтому радуйся, что у тебя появился повод обратиться за сочувствием. Ты выпадаешь из разряда нормальных людей — следовательно, становишься интересен. Ты карьеру себе на этом сделаешь.

Новлянский надолго задумался. Евгения Львовна перестала наконец бродить по саду, подошла к костру.

— Выпить? — спросил у нее Дик. — Не стесняйся.

Раскатова и не собиралась отказываться. Подставила стаканчик, выпила коньяка, закусила яблоком. Потом задумчиво сказала:

— Хорошо, что Дашка будет молчать. Я ее в свое время от тюрьмы отмазала. Она мне верная.

— Слушай, — спросил Дик, — а почему ты никогда мне не говорила, чем тебя шантажировала Нэтти?

Вместо ответа Раскатова спросила:

— Ты очень ее любил?

— Я же сказал, что только наш Жизель в штанах отделается легким испугом. Моя жизнь, увы, кончена! А ты‑то почему так переживаешь? Делала тайну из всего, что касалось Нэтти. Допустим, я тоже знал, кто она такая. Допустим, у меня есть причины обо всем этом милиции не говорить. Но почему ты, Эжени, так нервничаешь?

— Почему? Да потому, что я была в тот день у пруда, где Нэтти нашли убитой, понимаешь? Была. И пока у нас есть время, давайте поищем ответы на все каверзные вопросы, которые нам могут задать в милиции. Думаю, это и в ваших интересах.

Дик нагнулся, чтобы помешать угли в кострище. Евгении Львовне показалось — Носков не хочет, чтобы в этот момент увидели выражение его лица.

— Ты была у пруда? — глухо спросил Дик. — Выходит, ты знаешь, кто ее убил?

Майор Волнистый приехал на работу поздно вечером, усталый и злой. По дороге заглохла машина, и пришлось два часа стоять на шоссе, пока не нашлась причина. Лейтенант же сидел над чистым листом и делал вид, что занят сочинительством. Смотрел в потолок, грыз ручку и постоянно вздыхал. Сергей Павлович начал с выговора. Песочил Попугайчика минут десять. Воспользовавшись паузой, тот с обидой сказал:

— Вот вы ругаетесь, а тут экспертиза второй день на столе валяется.

— Какая экспертиза?

— Насчет паспорта.

— Ну?

— Есть заключение, что фотография переклеена с другого паспорта.

— Этого следовало ожидать.

— Кустарная работа, между прочим. Как это никому в глаза не бросилось? И еще опять звонила Белова.

— Этой что надо?

— Вы обещали приехать.

— Ах да! Замотался.

— Я бы съездил. Она говорит, сестра что‑то хочет рассказать. Срочно.

— Ну да. Про то, как выгнала из дому племянницу. Ладно, завтра съезжу. Тут выясняется, что Раскатова замешана по уши. И мотив есть, а алиби нет. Завтра надо первым делом за нее взяться. А Белова подождет.

Планы строятся для того, чтобы их нарушать. Волнистый собирался утром к Раскатовой, но неожиданно ему позвонил ее бывший муж и спросил:

— Это правда, что Нэтти убили?

— Вы откуда звоните?

— Из аэропорта. Мне вчера звонила жена. Так это правда?

— Да.

— Жаль. Значит, Женька за старое взялась. А ведь я ее предупреждал. Приезжайте ко мне срочно. Я готов отдать вам бумагу.

— Какую бумагу? — удивился майор Волнистый.

— Признание в убийстве, написанное собственноручно моей бывшей женой Евгенией Львовной Раскатовой.

В МОМЕНТ ОБРАТИЛИСЬ В МИРАЖ

Сначала Волнистый подумал, что Евгения Львовна призналась в убийстве Нэтти. Все его мысли занимала она. Но потом сообразил: когда же Раскатова могла его написать? Нет, тут другое. Он ехал в офис Николая Васильевича, ожидая сюрприза. Теперь наконец выяснится, чем Нэтти прижала свою хозяйку. Лейтенант Попугайчик уехал в другом направлении: в одном из дачных поселков в результате пьяной драки мужчина, размахивая косой, снес голову собутыльнику. Лейтенант кисло сказал: «Есть!» — и отбыл. Майор невольно вздохнул. Что значит человек ни за что не отвечает! Подавай ему загадочное убийство! Волнистый же предпочел бы сейчас заниматься «бытовухой», где все прозрачно, а не выслеживать убийцу Нэтти. Но едет в офис к Раскатову. Снимать показания.

Должно быть, на Раскатова Нэтти произвела сильное впечатление. Такое сильное, что тот решился раскрыть ей семейную тайну. Николай Васильевич только что появился в офисе после длительной командировки, и дел у него было по горло, но время для разговора с милицией Раскатов нашел. Телефоны звонили не переставая. Секретарша, эффектная девушка высокого роста, чем‑то напоминающая Дашеньку, с трудом отбивалась. Она сидела за столом с тремя телефонами и работала вдохновенно. Брала одну трубку, нежным голоском просила подождать две минуты, тут же хватала другую, говорила то же самое, потом, уже в третью, отжимая «холд», объясняла, почему Николай Васильевич не может подойти немедленно. И тут же брала первую, говоря в нее то же. Ни разу девушка не ошиблась в имени‑отчестве собеседника и не перепутала, кто ждет две минуты, а кто только что позвонил. Волнистый следил за виртуозным исполнением пьесы «Шеф занят» на трех телефонах, не надеясь, что секретарша найдет минуточку и для него. Но девушка отсекла нужного человека безошибочно. Три секунды смотрела на майора, потом уверенно сказала: