Книга Кара небесная, или Стикс-2 - Наталья Андреева

– В том-то и дело! – оживился старлей. – У всех остальных есть алиби! Двое были в бассейне. Девять человек пили-ели в комнате отдыха. После того как сторож ушел за пивом, оттуда никто не выходил.

– А двое в бассейне? Согласен, что у тех свидетелей, с которыми ты пил, – железное алиби. Но те двое, что купались в это время, вполне могут друг друга покрывать.

– Видишь ли… э-э-э… Они и в самом деле любовники. Ну какой резон кому-то из них убивать Нахрапьева? В то время как гражданка Тимофеева…

– Личная неприязнь, – перебил он. – Производственный конфликт. Начальник лишил премии.

– Руслан, это и в самом деле пистолет следователя Мукаева, – в упор посмотрел на него Серега.

– Я с самого начала это знал.

– Откуда он у случайных людей?

– Ты хочешь сказать…

– В то время как ежу понятно, откуда он взялся у его любовницы. У Тимофеевой.

– Чтобы Ванька забыл ствол в доме у бабы?

Он осекся. Да, на следователя Мукаева это не похоже. Но ведь это был не Мукаев. Тот, другой, должностных инструкций не соблюдал. Он вообще был человеком странным. В самом деле, откуда вдруг всплыл Ванькин пистолет? Кто привез его в дом отдыха? Если Саранский добрался до коттеджа, где жил, могли и Алексей Петрович с любовницей. Но ведь и Леся могла. Теоретически. Проследить путь оружия из кабинета капитана Свистунова, где тот его в последний раз видел, до комнаты отдыха в сауне невозможно.

– Ты же сыщик, – напомнил Серега. – Ты сам меня учил. Давай рассуждать логически…

– Понятно, куда ты клонишь. Леся застрелила своего любовника Нахрапьева из пистолета бывшего любовника следователя Мукаева. По какой причине?

– Любовь есть любовь, – развел руками Серега. – Обидел, бросил, жениться обещал и передумал, к другой ушел.

– О черт! Черт!

Руслан вскочил и забегал по кабинету. Зазвонил телефон на столе у Сереги. Тот нехотя взял трубку:

– Да. Слушаю. А он уже здесь.

Обернулся резко: кто звонит?

– Хорошо, Андрей Романович. Я передам.

Серега положил трубку и сказал:

– Тебя следователь разыскивает.

– На предмет?

– Показания снять.

– Показания?!

– Ты ведь… э-э-э… Близкий друг Тимофеевой. А она под подозрением. В общем, объясняйся сам с прокуратурой.

– Я им сейчас объяснюсь! Так объяснюсь!

Он выругался и вылетел из кабинета, бухнув дверью. По дороге в прокуратуру слегка остыл. Их рассуждения были бы не лишены логики, если бы не газ в сауне. Уж, конечно, не угарный. Руслан не верил в то, что Леся застрелила Нахрапьева. Он слишком хорошо ее знал. Зачем ей это? Ванька десять лет мозги пудрил. Уходил, приходил, обещал жениться и тут же об этом забывал. Не убила же его. Прощала. И что такое после Ивана Нахрапьев? Эпизод в ее жизни, не больше. Чтобы убить, нужны сильные чувства. Нет, Леся в него не стреляла. Тогда кто?

Полдень

Зануду следователя сотрудники правоохранительных органов, да и все в городе, меж собой звали просто «Романычем». Романыч сказал, Романыч ушел «на задание», Романыч парит прокурору мозги. А Ванька Мукаев с иронией называл его «анычем», имея в виду каменную задницу своего коллеги. Тот предпочитал работу в тепле, у себя в кабинете, и терпеть не мог, когда его вызывали на место происшествия или приходилось ехать на следственный эксперимент, на допрос в СИЗО. Тянул резину, требовал всех к себе и закрывал дела для передачи в суд с явной неохотой. Папочки у него были в идеальном порядке, Романыч так холил их и лелеял, что расставался с грустью, вздыхая и облизывая тонкие сухие губы.

– «Ром» давно прокис и превратился в уксус, остался «аныч», – язвил Ванька. Разумеется, неприязнь была взаимной.

– Ваш Мукаев когда-нибудь доиграется, – морщился Романыч. – Посадят его.

– Был бы ты прокурором, так бы и сделал.

– Да! Таким людям в прокуратуре не место! Вот из-за таких, как Мукаев, про нас и пишут всякое! А мы – честные и порядочные люди.

«Честный и порядочный человек» за тридцать лет работы в р-ской прокуратуре умудрился ни разу не засветиться что при той системе, что при этой, надо отдать ему должное. За руку его никто не ловил при передаче взятки, дела из суда на доследование практически не возвращали, но и легенды о его подвигах не ходили. Человек просто делал свою работу. И делал ее скучно. А народу нужны герои. Драки следователя Мукаева, который лично задерживал особо опасных преступников, обсуждались что в пивнушках, что в салонах высокопоставленных персон с большой охотой. Равно как и его внебрачные связи. И по сей день никто не верил, что Ванька Мукаев больше не вернется. Зато верили, что это его очередной трюк: исчезнуть без следа и на время затаиться. Эх, если бы они знали правду! Но правду говорить сейчас тем более нельзя. Следователь Мукаев – это джокер. Пусть-ка Петя Зайцев побегает. Время надо тянуть. Время. Кто первый добежит до приза, тот его и получит. Так что, Петр Иваныч, ты тормозись.

Но у него, Свистунова, тоже есть тормоз: уголовное дело. Убийство Александра Нахрапьева. И он идет объясняться в прокуратуру. Неприязнь к Романычу передалась ему от лучшего друга. И вот он идет к зануде на допрос! Показания у него, видите ли, хотят взять!

Рывком распахнул дверь и услышал:

– Я занят.

Романыч сидел в кабинете один и любовно разглаживал какой-то листок. Перед следователем лежала раскрытая папка. Видимо, готовился подшить к делу результат экспертизы.

– Капитан Свистунов, которого вы так долго добивались, прибыл для дачи показаний! – отрапортовал Руслан.

– Ну, кто вас добивался, – поморщился Романыч. – Приглашали. Я звонил с утра вашей жене, Елена Сергеевна любезно сказала, что вы пошли на работу. Проходите, садитесь.

Следователь со вздохом убрал листок в папку, а папку в стол. И, облизнув губы, приступил к неприятному:

– Я прошу, Руслан Олегович, отнестись с пониманием ко всему происходящему. Назовите вашу фамилию, имя, отчество, год рождения, занимаемую должность.

– По протоколу, значится, – ощерился он. – Вот не думал, что когда-нибудь до этого доживу! Что, находясь на страже закона, от него же и пострадаю!

– Хватит паясничать! Я же вас просил.

– Отнестись с пониманием? Что, и в суд вызовете?

– Обязательно.

– Я должен свидетельствовать против любимой женщины? Категорически отказываюсь!

– Отказ от дачи показаний карается… – забубнил следователь.

– А мне плевать! Карайте!

Подозрительно посмотрев на него, Романыч промямлил:

– А не находитесь ли вы в состоянии…

– …алкогольного опьянения? Два дня, как не нахожусь. Завязал. Запишите.