Книга Пастух медведей - Андрей Белянин

А когда разорвусь

И приму с панихидой судьбу —

В две строки наизусть

Так, чтоб было не тесно в гробу!

* * *

Вот и настала пустота

Навязанного отреченья…

Серебряная чернь креста —

Черней любого вдохновенья,

Дарованного темнотой,

Проникшей в голос, в кровь и в мысли.

Где, освященный немотой,

Твой остров (континент ли, мыс ли?)

Покинут мной.

Как Одиссей,

Я изгнан заживо из быта,

Из дома, из семьи, из всей

Возможной жизни…

Так избито,

Бездарно, пусто, лживо и

Не-пра-ви-ль-но!

Но, так уж вышло…

Поют влюбленным соловьи,

А разлученные не слышат

Сладкоголосья честных птиц,

Не видят в радуге всю гамму

Цветов.

Вот, в прорезях бойниц

Смерть размещает панораму

Для кладбища былых утрат,

Восторгов, встреч, записок, смеха,

Предновогодних канонад,

Степного дня, лесного эха,

Отхохотавшего костра…

О, как легко и непреложно

Все вдруг признали, что — пора

И далее так быть не должно.

Лишь поцелуй благую весть

Ждет, как ребенок у сугроба.

Он так поверил, что мы — есть!

И мы за ним

вернемся

оба…

* * *

Ты звонишь по телефону, говоришь, что очень рада,

Что растянутой разлуки непомерно длинный срок.

Мне все кажется — сегодня небо рухнет звездопадом,

И возьмет наш город в руки жадный, сладостный Восток…

Ты сидишь в тени, напротив, обхватив руками плечи,

Лисий взгляд, полуулыбка, как мерцанье янтаря.

Путешествие сквозь время и чарует, и калечит.

Мы оставим эту тему. Звезды молча догорят.

Удивительно, но пепел — к нам сюда не долетает.

Разве что, осколок черный стукнет в спину иногда…

И гадай — что это было? То ли просто рассветает,

То ли камушек случайный, то ль действительно — звезда…

Мы идем под этим ливнем, снегопадом, листопадом,

С божьей искоркой в ладонях, спотыкаясь на стихах,

И дыхание друг друга ощущаем где-то рядом,

На каких-то параллельно расположенных веках,

Или веках? Смутный выдох, вздох о прошлом безразличье,

Упоение свободой и удобством кандалов.

Избалованное солнце грянет всполохом синичьим

В вечном крике — вне пространства, вне акустики, без слов,

Без боязни, что услышат, что поймут или поверят…

Временной отрезок строчки — под названием «среда»…

Выдрав косяки с гвоздями, яростно срывая двери,

Мы оставим души — настежь…

Безоглядно, навсегда!

* * *

Теперь уже и я переживу

Щемящую размеренность событий.

Пусть грязный снег напомнит мне — халву

И серость неба — перламутр мидий.

Промозглый дождь — улыбку рейнских струй,

Колючий ветер — ласку первой ночи,

Холодный взгляд — апрельский поцелуй,

А твой отказ — надежду многоточий…

Я каждый минус зачеркну, и вот —

Сплошные плюсы нашего романа

Воссоздадут божественный кивот,

Вся боль уйдет, зализывая раны.

Убив любовь, вот так же мыслишь ты,

К ее могиле принося цветы…

* * *

Меж нами шесть часов.

Не шесть веков, не шесть вселенных,

Что до чисел Зверя…

Не я придумал нам с тобой любовь,

Но признаю, что я — в нее поверил.

Рассудок, как нетленный Парацельс,

Рекомендует быть сильней и суше…

И грязно-серый бинт холодных рельс

Наматывает на больную душу.

Ты виновата…

Но твоей вины

Не смоет кровь, не спишет смерть, а время,

Святым лучом скользнув из вышины,

Сияньем нимба озарило темя.

Ты далеко.

Ты мыслишь об ином.

Чего-то ждешь и так боишься встречи…

Но время перевернуто вверх дном,

И мне земля могильно давит плечи.

Река судьбы необратима вспять.

Я выдохнусь, изверюсь и устану.

Я без тебя не захочу дышать

И… перестану.

* * *

Два года любви и два года боли…

С белыми ромашками иду полем.

Тем самым, которое перейти —

Не жизнь прожить и не стать в пути

Верстовым столбом. Отсчитав столетья,

Муза подарит лишь междометья

А… или О… остается наполнить смыслом

Оба сосуда, подцепить коромыслом,

Водрузить их на плечи румяной красавице,

Улыбнуться и вскинуть бровь — нравится!

В этой стране все-таки много хорошего:

Такие снега выпадают совсем задешево.

Кругом белизна… словно идешь по крылу

Ангела, а если падаешь, то во мглу

(как в омут, сразу и с головою)

Такую звездную, что ощущаешь себя — звездою…

* * *

Умерщвленные разлукой,

Мерно падают столетья.

Кажется такою мукой —

Вдох на грани диколетья…

В мире пусто, в небе жарко.

Мы не вместе, мы — одни…

Из прозрачной пряжи Парки

Я выдергиваю дни.

Этот — влево, этот — вправо,

Этот — добрый, этот — злой.

Неприкаянная слава

Под трагической золой…

Невостребованность ночи,

Ибо — некого любить.

Косу, ножницы ли точат?

Все понятно без пророчеств.

После — траур многоточий.

И вообще…

была ли нить?

* * *

Чужая женщина со мною пьет вино

Неторопливо, нежась и смакуя.

Своих стихов нигде не публикуя,

Она меня простила… И давно

Забыла все, чем пламенный накал

Осенних листьев возвышал эпоху.

А опустевший розовый бокал

Взамен напитка наполняет вздохом.

Я чувствую, как винные пары

Густым дурманом отупляют разум.

Так страстно любят плаху топоры,

Ее целуя в стоне, до экстаза…