Книга Хронология воды - Лидия Юкнавич

печальный печальный второй раз. Вы в Южной Калифорнии. Живете одна. Проверяете, точно ли ваши волосы светлые всё еще оттого, что вы блондинка. Делаете эпиляцию.

Итак ваш второй бывший муж звонит вам в свой день рождения и сообщает что влюблен в женщину которая напоминает ему вас в ваши двадцать три и что они с ней вместе сделали татуировки на пальцах на которых обычно носят кольца и она так на вас похожа и поведение ее так похоже на ваше и ее запах так сильно похож на ваш запах в двадцать три что вы просто тихо вешаете телефонную трубку бросаете взгляд на вашу тридцатисемилетнюю кожу и идете к своему письменному столу открываете ящик с алкоголем достаете бутылку и выпиваете целую бутылку скотча посреди ночи садитесь за руль и ведете машину на север по шестиполосному скоростному шоссе в Южной Калифорнии где теперь живете благодаря своей великолепной новой работе приглашенной писательницы-преподавательницы творческого письма потому что вы сделали смелый шаг и бросили его потому что не хотели выполнять роль включателя и так далее и хотели вылезти из всего этого и начать свою собственную жизнь так что вот она вы на этом шоссе в красной тачке с вашими светлыми волосами и в черном платье и на шпильках чтобы доказать себе что вы всё еще такая же привлекательная как сраная реклама «Блэк велвет» и погодите-ка минутку, что это блестит вы видите какие-то красивые огоньки справа мерцай мерцай маленькая звездочка и ВЖУХ вы вылетаете на встречные полосы через разделитель с камнеломкой между южным и северным направлениями шоссе на скорости девяносто буквально прорезаясь сквозь них до ран которые не заживут и через недели и попадаете в ночной выпуск новостей машина не слушается тормозит, поднимая клубы дыма — чудом — на полосе в правильном южном направлении.

Вы знаете, что делать. Вы вдавливаете в пол педаль газа. Смеясь маниакальным смехом тридцатисемилетней разведенной женщины, которая вроде бы должна быть помертвее, но пока нет.

Тоненький нудный голос у вас в голове говорит сворачивай на следующий съезд и тащи свою пьяную задницу домой но вы словно смотрите на всё из-под воды и поворачиваете и отпускаете руль как будто руки уплывают в разные стороны и БАМ вы врезаетесь в лоб другой тачки и подушки безопасности вылетают как две громадные жирные дряблые сиськи и появляется полиция и вы невероятно пьяны и все вокруг слегка пахнет порохом и скотчем и это мэ-эм выйдете из машины и мэ-эм встаньте на ноги и сосчитайте от ста в обратном порядке с закрытыми глазами и это вот сделайте лицо кирпичом и удержите яйцо на левой сиське что там еще?

Вас, в наручниках, просят «подышать в трубочку». Цифры зашкаливают — вы пьяны за пределами возможного. Даже не пытайтесь. Вы максимально не вправе садиться за руль. Найдите-ка меня в состоянии алкогольного опьянения. Да, и если в ваших костях осталось немного жара, на пути в участок вы умоляюще посмотрите на затылок молодого полицейского и скажете: «Не могли бы вы просто отвезти меня домой?» С этими вашими, как вы считаете, пухлыми губами и кипенно-белыми волосами, а он посмотрит на вас с — вы это поймете — жалостью во взгляде: мол, женщина, ты же старая, как дерьмо мамонта.

В тюрьме начнется перезагрузка. Первое, что произойдет — уже произошло, — вы в тюрьме. Вы тут не впервые. У вас уже есть привод. Не слишком-то многим об этом известно, тем более что выглядите вы в точности как писательница в модных шмотках, которая преподает творческое письмо.

Второе, что произойдет — уже произошло, — с вами в камере еще одна женщина. В героиновой ломке. У нее текут слюни, она крепко обхватила трясущиеся колени, бьется затылком о стену и харкает примерно каждые восемь секунд. У вас болит левое плечо. Ноги онемели. Вы садитесь рядом. Внешне вы такая немножко мученица сраная, чересчур белая и дружелюбная писательница-преподка, но чего не видно невооруженным глазом — так это того, что вы никогда не были «чистой» за все эти долгие годы, которые вдруг схлопнулись до размеров человеческой головы. Не слишком ли вы раскатали губу насчет вашего прекрасного выздоровления, насчет дистанции между вашим настоящим и прошлым?

Это подводит вас к тому, что случается и уже случилось в-третьих, — к тому, как быстро вы становитесь юниверсаловским Смотрителем[67], хотя это ВЫ жалкая лузерша, которой нужна ПОМОЩЬ. Так что вы жертвуете свои носки и держите за руку эту пятидесятилетнюю темнокожую женщину, которой запросто может быть всего двадцать восемь. Вы обнаруживаете, что звоните бойфренду этой королевы крэка с размазанной по слюнявому лицу тушью — вылитый Элис Купер. Нет, серьезно, вы оплачиваете звонок — у нее на шее синяки от пальцев, но она умоляет вас набрать его номер, и вы набираете, вмешиваетесь в ситуацию, превращаетесь в безресурсного менеджера, просите снять обвинения, чтобы женщину выпустили, раз совершенно очевидно, что он ее душил, и ведь потом у нее в жизни будет одно адски важное дельце, в котором вы, конечно же, выступите свидетельницей, и тогда берегись, чувак, ведь вы специалистка по феминистским исследованиям, и он перебивает вас рассказом о том, что она сделала с его гостиной, и его котом, и его мотоциклом при помощи бейсбольной биты, и не успеваете вы и глазом моргнуть, как он обзывает вас гребаной-пиздой-шлюхой-тупой-сукой и бросает трубку.

Бесстрашная, вы кричите охранникам, чтобы они дали толстой женщине тайленол, пока одна там христианская курица c шелковым шарфом несет какую-то чушь о парне из гостиничного бара, который, как она уверена, был ей ниспослан во славу господа нашего иисуса христа и запазухи его.

Внезапно вся эта ваша деятельность берет с вас психосоматическую дань: ваши похмельные зелено-блевотно-кишечные помои дают вам под дых, и с ощущением кирпича где-то внизу позвоночника вы понимаете, что вам нужно срочно высрать болото говноскотча. Что вы и делаете, конечно, на виду у всех, как это заведено в тюрьме. И плевать на дорогие шмотки, красивую позу жертвы и буквы PhD после вашего тупого имени приглашенной преподки — вам всё равно придется срать перед всей толпой.

Ну да, дичь.

Вы закрываете глаза.

Вы дышите.

Вам пока не стыдно за то, что вы натворили.

Вы просто арестованная женщина.

Раскаяние — оно придет потом.

Дайте-ка отмотаю назад.

Расскажу, в кого я врезалась.

СТОЛКНОВЕНИЕ КАК МЕТАФОРА

Я врезалась в темнокожую женщину метр пятьдесят ростом.

В момент аварии меня это