Книга Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 - Стас Кузнецов

окну, но решетки оказались непробиваемыми.

Огонь породил дым, дышать стало тяжело, нужно было что-то побыстрее решать, но вот что?

К счастью, я хоть и с большим опозданием вспомнил, что в таких случаях необходимо дышать через смоченную тряпку. Кинулся к кувшину с водой, смочил платок, прижал его к носу и рту и знаками призвал остальных сделать то же самое. Пока объяснял, все-таки наглотался дыма, меня согнуло пополам, и я сильно закашлялся.

И тут мое внимание привлёкла шкура медведя на полу, я механически отпнул её ногой и увидел, что из деревянного пола торчало большое металлическое кольцо. Ну конечно, здесь, наверняка, должен быть подвал, а может и подземный ход. Я наклонился и дернул за кольцо. Крышка с грохотом отлетела в сторону, подняв облако пыли.

Пахнуло сыростью и землей. Отблески огня освещали в подвальной темноте каменную лестницу. Одновременно с этим на Томаша с грохотом обрушилась горящая балка, придавив его своим весом.

Я, не задумываясь, на инстинкте, отмахнул горящую балку в сторону энергетической волной. Удар балки пришелся Томашу по грудине, переломав пару ребер. Это, видимо, была его ахиллесова пята по жизни. Я помог Томашу подняться. Вид у парня был дезориентированный, дышал он тяжело с хрипом, его штормило, вот-вот и он опять грохнется на пол. Пришлось взвалить его на плечи и тащить на себе.

— Все быстро вниз! — скомандовал я остальным, выводя их из ступора.

Впрочем, долго уговаривать никого не пришлось, все дружно ринулись вниз. И кстати, очень вовремя, стены и крыша стали стремительно разваливаться, складываясь за нами, как карточный домик.

Я бежал последним и видел, как за моей спиной с грохотом обрушились доски, намертво замуровав нас в подвале. Мне, да, наверное и Томашу, ощутимо досталось по спине горящими углями. От боли в глазах потемнело. Я сквозь зубы нецензурно выругался.

Лестница на удивление очень долго не заканчивалась, подвал оказался неестественно глубоким и большим, похоже, больше всего дома вместе взятого. Это вроде бы и хорошо, значит, будет, где укрыться, и есть шанс не задохнуться от дыма, но это же могло быть и совсем нехорошо. Живы-то мы останемся, но как потом отсюда выбраться. Быть погребенными заживо — смерть довольно неприятная.

Лестницы закончилась. Я зажег в руке энергетический огонек, чтобы хоть немного осмотреться. По стенам, висели факелы. Я махнул рукой, факелы загорелись, освещая красноватым светом длинный коридор с развилкой в конце тоннеля.

Мы попали вовсе не в подвал, а в какие-то очередные катакомбы. Сверху всё трещало, дышать по-прежнему было горячо и трудно. Глаза слезились. Поэтому мы поспешили дальше, углубляясь в путаницу коридоров, решив по аналогии с лабиринтами смерти сворачивать постоянно вправо.

Постепенно дышать стало легче, воздух сделался сырым и прохладным, звуки пожара стихли. Мы смогли позволить себе сделать привал. Я сбросил с себя тяжелую тушу Томаша. Осмотрел его, пришлось опять сращивать ему ребра.

Как только дыхание Томаша выровнялось, и я бессильно прислонился к холодной стене, ко мне кинулась Стелла. Я думал, что она меня сейчас хорошо так отблагодарит нежным поцелуем, но вместо благодарности, я вновь получил звонкую пощечину.

— Негодяй! — яростно выдохнула она.

В её глазах плескался огонь. Большая грудь Стеллы волнительно вздымалась, вверх-вниз, вверх-вниз, раскачиваясь красивой волной. Несмотря на усталость, это движение отдалось в паху желанием. Захотелось схватить и погасить её гнев своими поцелуями.

— Вот так значит? — потирая горящую щеку, удивился я. Голос мой подсел и звучал хрипловато. — Это за то, что я в очередной раз спас твоего братца?

— Это за то, что я и мой брат в очередной раз чуть не погибли по твоей вине! — обличительно тыкая в меня своим пальчиком, заявила Стелла. — Беременна я, значит, от Роджера⁈ Какая грязная сплетня, Эрик! Мерзавец!

— А ты прям пай девочка! — съязвил я, скрестив руки на груди.

— Уж точно не пойму, чем заслужила такую подлость⁈ — прошипела Стелла.

— Не надо было в койку прыгать ко всяким козлам! — Не выдержав, сорвался я. Поднакопилось всё, и обидно так было, что я тут всех спасаю и еще и постоянно по харе за свою добро должен получать. Ну уж нет, увольте, терпилой я тоже быть не собирался. — Ты виновата не меньше меня! Я ведь не ради забавы этот слух пустил, Стелла! Я невинную девочку пытался спасти, и все сорвалось только потому, что у тебя братец дебил, которому мозги запудрили, как и тебе, и он на меня все время набрасывался. Я ему, между прочим, жизнь спасал, вылечил, ценой своих сил! А если бы ты сама не убежала, обведя Фила вокруг пальца, то и в истории эту не вляпалась бы! Герцогиня сраная, только за свою шкурку и печешься на остальных тебе плевать!

Стелла вспыхнула, губы у нее задрожали, она бросилась в угол и горько расплакалась, при этом всхлипывала так жалобно, что душа разрывалась. Мне показалось, что все поглядели на меня с осуждением. Я и сам пожалел о сказанном, но ничего уже не мог сделать.

Томаш поднялся и, молча, пошел утешать сестру, на удивление, в мою сторону не вякнул ни слова.

Всегда знал, что от баб одни беды, ещё и привычка их чуть что, сразу ныть, чтобы мы себя ни за что ни про что виноватыми чувствовали. Вечно на нас свои дешёвые приёмчики испытывают, а мы как дураки ведёмся!

Я вздохнул. Страшно вымотался за эти дни. Земля давила. Хотелось поскорее отсюда выбраться. Глотнуть свежего воздуха, увидеть небо. Но ещё, очень хотелось поспать. Сколько мы не спали? Уже вторые сутки шли.

Я оглядел товарищей. Все выглядели измученными. Обратил внимание на Харви, лицо его неестественно подергивалось, он то и дело разминал правую руку. Вид оруженосец отца имел очень нездоровый. Ещё бы у чувака, кажись, души не было, хармы этой их, и со дня на день тело тоже должно было отказать.

— Харви ты как? — с искренним сочувствием поинтересовался я.

— Честно, Эрик? — сдавленным голосом откликнулся Харви. — Хреново. Такая пустота внутри, что жуть. Выть хочется, и тело какое-то… как чужое, управляю через силу… Простите меня, сплоховал я. Геб, прости ради всех ликов Триликого, сам не знаю зачем я за этой дуррой пошел… А главное, Фил, прости за Киру, я сопротивлялся, как мог, но он был сильнее.

— Я не держу зла, — благоразумно кивнул Фил. — Это был не ты!

— Брось, Харви,