и неощутимые для других излучения боли и ужаса. Всё это скапливалось в нём, распирало. Хотелось пойти к пленённым эльфам и кромсать их на мелкие кусочки. Однако он не давал выхода своим чувствам, старался держать себя в руках. Но, увидев раненую, обессилевшую французскую бульдожку на полу камеры, Иван потерял рассудок. Ещё до рождения дочек у них дома появился смешной, неуклюжий крохотный комочек без хвоста, но с большой, перевешивающей зад головой. Они с женой не могли сдержать смех, когда Роська, пытаясь пить молоко из блюдца, окуналась в него полностью. Любимые занятия этой маленькой проказницы были игры и еда. Весёлая, незлобная, она стала полноценным членом семьи. После рождения дочерей Роська взяла их под защиту и никого чужого к ним не подпускала. Любили её все, и она отвечала им такой же искренней любовью. Пятнадцать лет они прожили вместе. Ушла она, когда он был на вахте. Для Ивана все, кого он любил, уходили, а не умирали. После её ухода они с женой решили больше никого не заводить, боясь горечи расставания. И находка в этом мире, в этом проклятом месте точной копии своей любимицы стала последней каплей терпения и послужила спусковым крючком для выхода скопившейся ненависти. Его охватило всеобъемлющее чувство бешенства, в глазах сначала почернело, а потом мир стал серо-бесцветным, а все вокруг вдруг превратились во врагов. Желание жечь, рубить, обращать в нежить и натравливать на всех, кто попадётся под руку, стало нестерпимым. Но было ещё одно чувство — помочь, спасти вот эту маленькую бульдожку, неизвестно как попавшую в этот грёбаный мир! Он видел перед собой осколок из своей прошлой жизни, и этот осколок был ему дорог. Ему было наплевать, что такая порода может существовать и на Шотаре, или вообще она здесь простая дворняжка — он видел перед собой свою потерянную Роську! Не осознавая себя и не контролируя свои действия, но на инстинкте зная, что и как делать, он попал в камеру. Здесь уже включились навыки лекаря, и Иван ласковым тоном, шепча успокаивающие слова, начал вливать в израненное тело ману исцеления. Через несколько минут, заметив, как затягиваются раны, он начал приходить в себя, но при этом злоба и ненависть никуда не делись. Они не давали нормально дышать, говорить и двигаться — сразу хотелось вскочить на ноги и залить пламенем всё вокруг, а потом обгорелые тушки врагов рубить и резать мечами. И тем не менее он осознал, что врагов здесь нет; они наверху, во дворе крепости. Сформулировав короткие и понятные фразы, Иван отдал приказ Блайзу о казни пленных. И с большим трудом удержался, чтобы не сжечь его за глупый вопрос. И вот тут-то случилось настоящее чудо: Ивана окатило волной незамутнённой нежности, любви и благодарности. Эта волна смывала всю едкую накипь, что сейчас разъедала его душу и сознание — злобу и ненависть ко всем без разбора. В голове раздался звонкий голос: «Я знала, я верила, что ты придёшь за мной, братик!» Оршев неверяще посмотрел в полные обожания глаза французской бульдожки и заторможенно спросил: «Ты можешь разговаривать?» «Да». «Она полностью разумна и может разговаривать.-к голосу Роськи в голове Ивана присоединился ещё один. -Только мысленно и с магами. Как и я».
Оршев огляделся по сторонам. В проходе стояли товарищи и молча за ним наблюдали, в клетке слева какой-то зверь лежал к нему спиной, а вот из правой на него пристально смотрел кот. Обыкновенный кот сине-стального цвета, сильно истощённый и с кривыми от неправильно сросшихся при переломах лапами. Только размером со среднюю собаку, то есть выше пояса, притом что сам Иван был полтора метра росту.
« Его зовут Шардон, он хороший.» — вставила Роська.
« А тебя? »
« Опять ты со своими шутками! — рассмеялась бульдожка. — ...а я не помню, братик. И тебя не помню, как звать.»
В её больших тёмных глазах стали накапливаться слёзы.
« Рося тебя зовут. — мягко сказал Оршев. — А меня Иван. Только место здесь неприятное, давайте на улице поговорим, ладно?»
« Даже и не надеялся когда-либо вновь увидеть небо.» — склонил голову в знак согласия Шардон.
« Ты сам сможешь идти?» — с сомнением глядя на лапы кота, спросил Иван.
« Недолго и недалеко. Эти проклятые вартаньи сильно обиделись, когда я вспорол одному зазевавшемуся неудачнику брюхо, и ломали мне лапки на совесть... И когти вырвали.»
# # #
Вышедшего из клетки некроманта с собакой на руках встретили напряжённые взгляды воинов. Все молчали, помня о его состоянии, когда он отдал приказ о казни эльфов. Только Дарна и Торлег сделали шаг навстречу, цепко вглядываясь ему в лицо.
— Всё в порядке, временный срыв,--успокоил всех Иван и хмыкнул.--Но мне простительно — я ещё маленький.
— Скажу честно — ты всех напугал, и даже меня.--Дарна коротко обняла брата и, отодвинувшись, спросила.-- Это из-за неё?
— Да. Объясню всё позже. Пойдёмте все, наконец, на улицу. Хэйв, — обратился барон к одному из Павших. — Возьми, пожалуйста, вон того котика на руки. Ему ходить трудно, эльфы постарались. И, кстати, его зовут Шардон, он разумен. Как и вот это милое создание, её звать Рося. Но разговаривать могут только мысленно и с магами.
# # #
На улице уже давно наступило утро, и во дворе замка суетились курсанты под бдительным надзором капралов, сортируя, складывая и упаковывая трофеи.
— Дарна, — Иван повернулся к идущей чуть сзади девушке. — Надо вытащить все книги, журналы, вообще все бумажки из лаборатории и принести сюда, на двор.
— Зачем? — не поняла Дарна.
— Сжечь. Эльфы проводили здесь эксперименты, сама ж видела, и два у них вышли более-менее удачным. — Иван погладил Роську по голове и указал на кота. — Я сожгу всё подземелье, но вдруг что-нибудь уцелеет. А я не хочу давать им ни малейшей зацепки на повторный успех.
— Я распоряжусь. — кивнула Дарна и отправилась к руководящим экспроприацией Воку и Маславу, а Иван в сопровождении Торлега и Хэйва, несущего в руках Шардона, пошёл к воротам крепости. Что бульдожка, что кот — оба с момента начала пути из зверинца молчали. Ни о чём не расспрашивали, ничего не рассказывали, и Оршев понимал, что они эмоционально банально перегорели.
Двор уже очистили от трупов эльфадов, убрав их в казарму, своих погибших сложили на лугу. Иван вместе с Торлегом,
