Книга Немийцы - Баса

домой.

Оделась гораздо приличнее. Плечи открытые, от груди до пояса плотная ткань, поддерживающая осанку, и поясок очень крепко завязала, должна быть у меня хоть талия тоненькая, а-то ходят прекрасные стройные Аристократки — тростинки. А я рядом с ними как-то округлее смотрюсь, не так гордо. Ниже талии ткань была свободная, струящаяся и достигала колен. Сама приличность, как и хотел Дима. Волосы собрала высоко на затылке. Будем привлекать внимание к чертам лицам легким макияжем. Цвет платья, как у моих глаз.

Готовилась уже к выходу, Лёня пришел встречать. С Дмитрием Сергеевичем обговорили этот момент — идти придется по парочкам, как и прибыли на остров.

Хотела выйти из номера, когда застал звук смс. С удивлением обнаружила надпись Дима, как быстро сделал выводы. Улыбнулась экрану телефона, пока не успела выйти.

«Неплохая мысль с смс-ми. Поскольку близость нам запрещена, пока не решим все вопросы с Юлей, как ты сказала, требую интим по телефону. Давай фотки — в белье, а потом голой.»

Руку с телефоном опустила по бедру, поймала в полумраке комнаты свое отражение в стекле и засмеялась невольно. Кому в руки я попала? Похотливому животному. Следом пришло смс от него же.

«И видео присылай. И себя не забудь поласкай.»

Непробиваемый человек. Вспомнил свои делишки, как заставлял меня развлекать себя в виде Ананиной.

Я побыстрее сфотографировала себя в платье, стоящей в номере, и бегом рванула на выход. Как будто сейчас рука Димы меня остановит и заставит лечь на кровать и прислать ему более откровенные фотки.

Отослала изображени с текстом, что уже вышла. На что пришел ответ.

«Еще лучше. Значит ночью, захмелеешь, и я мысленно с тобой… в твоей кровати.»

С живой не слезет ведь, пока не удовлетворю его «хочу».

Лёню встретила бодро и с широкой улыбкой на лице, друг порадовался моему приподнятому настроению.

Вечер должен пройти другой части острова, в высоком стекляно-черном отеле, на десятом этаже.

При входе в прохладное помещение встретились с нашими отцами. Они стояли в уголке хола, возле кадки с цветами и о чем-то серьезно разговаривали. Я способна понять по жестам отца, когда он чем-то недоволен. Папа рукой с часами потирал подбородок, массировал успокаивающе, пытался будто собраться с мыслями. А дядя Иосиф рассказывал папе что-то, вероятно доказывал какую-то мысль, ладонью настойчиво махал перед собой. Делая намек «Понимаешь, Серега! Вот так». Я разумеется не слышала, слов, но дядю Иосифа не первый день знала и его жесты отмечала при общении.

Повернулась к Лёньке, он со знакомым здоровался в это время. Подтолкнула друга в руку:

— Не в курсе, они ссорятся? — кивнула на отцов.

Ань, — недоумевающе окинул друг мой вид и усмехнулся. — Они сегодня поссорились, завтра сидят Джека попивают вдвоем. Они со школы два собутыльника! — шепнул на ухо, при этом приобнял за талию и рукой мой кавалер показал вперед, намекая чтобы я шла.

Убрал бы ты, Леня, ручку, а то мало ли без конечности останешься к концу вечера.

Это был очень долгий вечер, ели мало под вспышками фотокамер. Пили прилично.

Много пафосных речей, шум, музыка.

Морально устала, развалилась на стуле, рядом Лёнька сидел и развлекал целый вечер, выполняя свою работу — следить, чтобы улыбка не пропадала с моего лица. Шутил иногда для этого.

Когда танцевали позднее вечером, стояла в ожидании заказа возле стойки для себя и Саши. Тогда же Дима локтем, как бы нечаянно, задел мою грудь.

— Прошу прощения, — насмешливо сказал.

— Что вы, Дмитрий Сергеевич, — улыбка просилась на уста. — Это я была невнимательна… раскрылатилась здесь… — рядом люди разговаривали. Мы у всех на виду.

— Ваш заказ, — бармен поставил на стол напитки. Надо было взять, по пока Дима делал заказ, не хотелось уходить.

И я была в раздумьях, остаться или уйти? Дима решил видно за нас, подтянул решительно меня за талию к себе боком, и мой нос уткнулся ему в рубаху на уровень груди. Приятные объятия укутали теплом. Я поплотнее прильнула к его телу. Вот… кажется мы дали всем знать, что между нами происходит.

Именно в этот момент очень захотелось произнести три слова, но музыка была достаточно громкая и пришлось бы кричать.

Чаще всего тем вечером на соседний стол посматривала. Юля порой бросала на меня заинтересованные взгляды. Прости, дорогая, лично против тебя ничего не имею, но в любви и на войне, как говорят, все средства хороши. Диму раньше встретила и я с ним намучилась. Можно мне немного любви от него получить, а не ненависти?

Дима на месте? Да. Смеялся с Саньком. Он ведь не про меня сейчас рассказывал с самодовольным выражением лица? Хвались, сколько хочешь. Словно почувствовал мой взгляд, не скрыл едва уловимой улыбки и главное очень многообещающей. Такой взгляд обычно не давал заснуть до самого утра. Дрожь прошла по телу вместе с пузырьками шампанского по гортани и желудку.

— Ань, нам надо поговорить, — Шмонт внезапно заговорил на ухо, я отвернулась от Димы. Какой серьезный Ленька. Что это с ним?

— Конечно.

Прохлада неожиданно подействовала на голые плечи и ноги, заставила немного поежиться. Мы вышли на балкон, под свет фонарей, с предлогом покурить.

Улыбка Лёньки, как приятное поглаживание по спине, всегда было тепло и приятно от этого. Хотелось улыбнуться и в ответ, подарить комфорт и ему.

Идеальная тишина, ночь не спала и океан. Идеальная романтика между нами, но это не то… Леня… это не то, что казалось любовью. Это дружба, комфорт, доверие, симпатия, вместе прожитые годы. Вот это — что. Мое сердце не дрожало сейчас в предвкушении удовольствия и любви. Оно спало в чужом присутствии либо, как сонное тихонечко билось. А рядом с Димой оно всегда бодрствовало.

Интересно, Дима видел наш уход? Наверное, придется отчитываться.

— Покурим? — друг показал сигарету в зажатых пальцах, горящую ярко-оранжевым огнем, при этом отвернулся к океану.

Здесь очень высокая точка.

— Нет, я вроде не курю, — подошла ближе к перилам и вдохнула с удовольствием приятный свежий воздух. — О чем хотел подискутировать? Я думала ты забыл обо мне? — сказала ему в укор. Не сдержалась.

Лёня настолько долго бросил меня, даже не удосужившись, узнать о моем здоровье. Почти год молчал, а теперь ему нужен разговор.

— Мне плохо, Вильмонт, — странно слышать эти слова от него. Жалобно внутри что-то отдалось. Он мне родной человек.

Шмонт смотрел в ночное, освещенное пространство острова.

— Что-то случилось? — я перестала смотреть на друга, любовалась видом за перилами. Прекрасное место, живописное,