Книга Ревизор: возвращение в СССР 15 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Получается, вы только красите материалы, которые в каких-то других производствах используются? – уточнил я у замдиректора, пока он вёл нас к очистным сооружениям.
– Получается, так, – согласился он.
Вряд ли Сатчана и компанию заинтересует производство без конечного результата. Скорее всего, они нацелились на вторую фабрику.
Очистные сооружения Красильно-аппретурной фабрики представляли из себя несколько заглублённых резервуаров, я бы сказал, бетонных колодцев, только сильно шире привычных нам всем. Они были последовательно соединены между собой. Определить качество очистки производственных стоков, хотя бы визуально, не представляется возможным, так как сливается всё в городскую канализацию, а вскрывать колодцы и смотреть, что там, мы не стали, нам в задачу это не ставили. Нам надо было найти того, кто в реку гадит. Мы прошлись по территории, эта фабрика к реке, вообще, не выходит.
– Это не наш случай, – шепнул я Савостюку, – если только они под землю трубу не закопали под чужой территорией, что очень маловероятно. Но если закопали, нам на другой фабрике про это точно расскажут. Не захотят проблемы получить из-за чужих отходов.
– Фиксируем всё и уходим? – на всякий случай уточнил он, хотя и так всё ясно: надо идти на вторую фабрику.
Мы попрощались с удивлённым Коробко, он почему-то думал, что дальше мы пойдём к ним в цеха.
– У нас есть конкретная задача, – важно ответил ему Савостюк, – вот, мы её и выполняем.
Замдиректора проводил нас до проходной в полном недоумении. В глазах его читался немой вопрос: а чего приходили-то? Значит, в бумагах, что показал ему Савостюк, конкретную задачу рейда не указали, тоже, своя кухня, оказывается, но не хочется в это вникать. У меня и так голова пухнет. Вот заставит жизнь стать руководителем Комсомольского прожектора, тогда и буду разбираться. А пока я, как Шерлок Холмс: какой мне прок знать, что Земля вокруг Солнца вертится? У меня свои, конкретные задачи…
На второй фабрике, Камвольно-отделочной, о нашем визите были предупреждены. То ли с соседней фабрики коллеги стуканули, то ли у местного начальства, всё же, имеется крыша в райкоме.
Едва мы показались на проходной, откуда ни возьмись, появилась председатель профкома. Типичная бизнесвумен с короткой стрижкой и пышной укладкой, в строгом костюме с прямой юбкой, в туфлях на удобном невысоком каблуке. Представилась Валентиной Петровной. Пока она изучала направление Савостюка, появился главный инженер, подтянутый мужчина выше среднего роста с деловой хваткой, мельком глянул в бумаги, как будто уже и так знал, что там увидит и хорошо поставленным голосом представился:
– Глеб Николаевич Воздвиженский.
Затем он пожал нам всем руки. Даже девушкам.
– Прошу, – широким жестом предложил нам пройти на территорию фабрики.
Валентина Петровна пошла с нами. По тому, как мы уверенно приближались к одному из зданий фабрики, мне показалось, что нам собрались устроить экскурсию по предприятию. С точки зрения пользы для задания Комсомольского прожектора, бесполезная трата времени. Но с точки зрения интереса Сатчана к этой фабрике, можно и посмотреть, что тут у нас.
Оборудование… Грусть, тоска… на много чем еще клейма стояли 1930-х.
Продукция фабрики впечатления на меня тоже не произвела. Что было из натурального сырья, то выглядело так себе. А что было более-менее насыщенного цвета, то оказывалось голимой синтетикой. Хотя, в это время синтетика ещё в фаворе. Может, и будет толк с этой фабрики. А если им ещё оборудование поменять и какое-нибудь вискозное полотно начать гнать, а не нейлон, то, вообще, прибыльное предприятие будет.
– Всё это прекрасно, но у нас немного другая цель, – сказал я, взглянув на часы. – Можно взглянуть на ваши очистные сооружения?
Воздвиженский скривился, как будто ему на больную мозоль наступили.
– Наша фабрика очень серьёзно относится к природоохранным вопросам. Уже приобретено новейшее оборудование, идёт монтаж новой системы очистки промышленных стоков, – начал заливать он и попытался топорно переключить наше внимание на другую тему. Илюха купился было, но я дёрнул незаметно его за рукав.
– Нет, спасибо, – тут же спохватился он, – нас именно очистные интересуют.
– Ну, посмотрите сами, – разочарованно развёл руками Воздвиженский, видимо, надеясь, что мы не поймём ничего.
Система очистки на этой фабрике состояла из кирпичного колодца диаметром метра два и слива через металлическую сетку стоков прямо в реку. Другими словами: система очистки отсутствовала. Сделали несколько снимков, но как снимать то, чего в природе нет? А трубы, выходящие прямо в реку, мы ещё в прошлый раз нафоткали во всех ракурсах.
В двух соседних корпусах и колодцев с сеткой не было. Зато мы наткнулись на большую горку деревянных ящиков разного размера, уже почерневших от времени и осадков. Моё внимание привлекли логотипы с латинскими буквами на ящиках.
Импортное оборудование, гниющее под открытым небом? Где-то я уже такое видел. Попытался прочитать, что же это такое. Сорбционный фильтр, жироуловитель, какой-то сепаратор. Многое нельзя уже было прочесть от времени.
– Это что, и есть ваше новейшее оборудование? – догадался я, глядя на Воздвиженского. – Судя по состоянию ящиков, оно тут уже лет пять стоит. Как-то процесс установки сильно затянулся, с моей точки зрения.
– Два года, – поправил он меня на автомате и сильно нахмурился.
К ящикам тут же подскочил Савостюк с фотоаппаратом. Будет ему, что в отчёт включить. И мне есть, что Сатчану доложить. Авось, этого будет достаточно, чтобы решить его задачи.
После фабрики поехал сразу в институт Бурденко в надежде застать Нину. Мне повезло, Нина была где-то в отделении, и девочки с сестринского поста быстро нашли мне её.
– Привет! – улыбаясь, поздоровалась она со мной ещё издали. – Пойдём, Инну в общую палату перевели.
– Правда? – несказанно обрадовался я. – А я с пустыми руками… Ай, не важно. Пошли скорей. Какие вы молодцы!
– Ну не только мы молодцы… твои импортные лекарства тоже вовремя прибыли. Чудеса творят, когда организм молодой и сильный.
Фух, как камень с сердца упал… Я уже только что себе не напридумывал из-за этого постоянного молчания врачей. Но, значит, все не так страшно – иначе черта с два бы ее из реанимации перевели. Своего-то сотрудника… да ни в жизнь!
Она привела меня в отделение клинической реабилитации, а я шел и старался запоминать дорогу, чтобы дальше ни от кого не зависеть. Инна полулежала на кровати, бледная, волосы спутанные, немытые.
