Книга Больница на Змеиной Горе - Анна Сергеевна Платунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Госпожа Нерина, которая после ранений еще не вполне пришла в себя и стояла с трудом, в ответ на уговоры Ланса остаться в постели упрямо покачала головой:
– Я должна отдать коллеге последний долг: кроме меня, здесь нет боевых магов.
Я не совсем понимала, про что она говорит, до того момента, когда тело предали земле и по крышке гроба застучали комья земли. Я поддерживала госпожу Нерину за талию, помогая ей стоять, но тут она распрямила плечи и встала на краю могилы, изо всех сил стараясь держать спину ровно. Раскрыла руки ладонями кверху, будто обращаясь к небу, распростертому над нашими головами, – холодному и угрюмому осеннему небу. Неожиданно с ее ладоней вверх взвились сияющие сферы, заставившие тучи расступиться. Сквозь прорехи упали солнечные лучи, вызолотив надпись на могильной плите.
– Это была славная битва, – тихо произнесла госпожа Нерина. – Да примет тебя святой Лоуренс в своих сверкающих чертогах, ибо ты достоин сидеть рядом с самыми отважными и славными воинами этого мира.
У боевых магов, как и у целителей, был свой покровитель – святой Лоуренс. По преданию, он приглашал к себе на пир только самых достойных магов, которые погибли в бою, спасая жизни невинных.
– Уверена, так и будет… – прошептала я.
И улыбнулась, представив старого ворчуна, который заседает за столом среди героев и жалуется, что вино кислит, сыр засох, а собеседники не проявляют должного уважения. Но, в конце концов, теперь это проблема святого Лоуренса.
Орки установили плиту, жители постепенно разошлись, коснувшись ее на прощание. Кладбище скоро опустело, остались только мы с Лансом, Лори, госпожой Нериной и Улой. Гоблинка суетилась, поправляя цветы. Она бормотала что-то под нос, и, прислушавшись, я смогла разобрать слова:
– Смотри, какое местечко-то у тебя уютное, и земля как пух. Березки вокруг, красота. А как весна наступит – я и цветов насажу…
Мы медленно побрели в сторону нашего дома. Я поддерживала госпожу Нерину, Ланс нес на руках Лори.
К концу третьего дня в больнице остался только господин Рутцен: остальных пациентов мы отпустили. Да и орк уже пришел в себя, сидел в постели, облокотившись на подушки, и подшучивал над женой:
– Видишь, как моя наука пригодилась! Ты все говорила: я дурью маюсь, вилы, мол, не для того, чтобы стены ими дырявить, а оно вон че! Ну что, теперь позволишь, а то мало ли какие еще страховидлы пожалуют!
– Позволю, – ласково соглашалась госпожа Рутцен. – А что же не позволить-то! Сам продырявишь, сам и починишь!
Господин Рутцен раскатисто расхохотался и потрепал могучей рукой жену по коленке, та шлепнула его по груди огромной пятерней.
– Господин Мон, не пора мне муженька домой забирать?
– Пока не пора, – усмехнулся Ланс, – но завтра к вечеру – возможно.
– Ящик-то вы мне вернете? – Владелец мясной лавки покосился на стазисный ящик, который стоял здесь же, в палате, притиснутый к стене.
Сказал и тут же поежился. Мы все знали, что хранится внутри ящика.
– А пожалуй, что и не надо, – буркнул он. – Новый купим! Зачем вам голова-то той тварины? Не сжечь ли ее, да и дело с концом?
– Из нее можно изготовить лекарство, – ответил муж, не вдаваясь в подробности.
Мы переглянулись. Можно-то можно, но как? Увы, рецепт нам пока неизвестен. Ланс еще ночью написал несколько писем, чтобы отправить их с утренней почтой: отцу, Карине, у которой остались связи в Медицинском приказе, и Белинде. Возможно, кто-то из них найдет нужный рецепт.
Тварь мертва. Глория чувствует себя отлично. Но, если я правильно поняла слова эльфийки, приступы все равно будут продолжаться до тех пор, пока мы не дадим дочери лекарство, изготовленное из мозга мороса. Кто знает, сколько у нас осталось времени.
– Не стоит ли вернуться в столицу? – предложила я мужу, когда он дописал и запечатал письма. – Поищем сами в королевской библиотеке и в библиотеке целительской академии? Так будет быстрее!
Ланс покачал головой:
– Заказчики убийств не найдены. Отец носом землю роет, но и они, видно, не лыком шиты.
Он сел рядом и обнял меня, я пристроила голову на плечо мужу.
– Уже скоро! Скоро мы окажемся дома. Глория забудет это время, как страшный сон…
– Не все здесь было страшным сном, Ланс. Думаю, наша дочь вполне счастлива. У нее появились друзья и свобода. Даже не представляю, как она будет расставаться с Ником… Эти двое – не разлей вода.
Ланс переплел свои пальцы с моими и ничего не ответил.
*** 49 ***
– Нет! – Отчаянный возглас Лори вырвал его из сна. – Уходи! Ты умер, умер!
Последние слова она выкрикнула уже на руках у Ланса. Он сам не понял, как очутился в комнате дочери, как оттолкнул с дороги госпожу Нерину. Грейс, бледная, встрепанная, стояла в дверях.
– Кошмар, – тихонько пояснил он. – Неудивительно.
Для него самого схватка с моросом не прошла бесследно – в первую ночь он едва смог заснуть, все казалось, что из темноты сейчас вынырнет морда с разверстой пастью, откуда торчали зубы-иглы. Он просыпался, слушал ровное дыхание жены и дочери – в тот вечер Грейс забрала Лори в их кровать – и проваливался в сон, чтобы, казалось, через несколько минут снова распахнуть глаза, уставившись в темноту.
Он, взрослый мужчина, до сих пор не мог по-настоящему поверить, что все кончено, а каково малышке? Они с Грейс позаботились, чтобы она спала спокойно в эти дни, но, видимо, потрясение оказалось слишком сильным.
– Я за успокоительным. – Грейс исчезла в полумраке дома.
Лори обвила руками его шею.
– Папуля, не отдавай меня ему!
– Тихо, маленькая. – Он качнулся, баюкая дочь. – Это сон. Всего лишь сон.
– Нет! Он зовет меня!
Ланс вздохнул.
– Это просто сон, маленькая. Он умер.
– А вдруг он не умер, а просто притворился? А теперь прячется в доме?
Грейс подала кружку с разведенным лекарством, Лори обхватила ее двумя руками. Зубы застучали о глиняный край. Ланс поднялся с кровати, все еще держа дочь на руках.
– Давай посмотрим.
Вместе они заглянули под кровать, во все шкафы, под стол и даже в печь, где алели, догорая, угли.
– Видишь? Дома нет никого чужого. И никогда не будет. – Ланс снова принес ее в спальню. Опустил на кровать, накрыв одеялом. – Спи, Репка. Я прогоню всех чудовищ.
Лори потерла кулачками глаза. Неваляшкой подскочила на кровати.
– Я не хочу спать. Не хочу! – Она снова скривилась, собираясь заплакать. – Он говорит, что
