Книга Все наши разницы - Оксана Алексеева

разорвать объятия.

– Вот об этом я и говорил, Ань, – ему отчего-то было нужно непременно обозначить свою победу. – Скажи еще, что не замечаешь. Лично у меня дым из ушей валит. Знаю наверняка, что в наш первый раз здорово облажаюсь – кончу еще до того, как тебя раздену. Но я смирился с предстоящим позором, потому что наш первый раз будет не про секс, а про выживание.

Я втянула носом его запах и вынудила себя вспомнить, что его парфюм скорее всего стоит как три моих зарплаты. А резонанс есть, физиология в нашем случае много значит, ведь такая реакция происходит далеко не с каждым партнером. И она объяснима: мы так мучительно долго хотим друг друга, что даже от малейшего касания заводимся. Подобная буря со мной не случалась, однако очевидно, что и она пройдет.

– Говорил, – признала я без лишней конкретики. – Только ты не слышишь, о чем говорю я. Не всегда надо идти на поводу инстинктов – когда-нибудь ты это поймешь.

Он не стал придираться к очередной отсылке к его возрасту, а перевел тему, пристально глядя мне в глаза:

– Чего ты так опасаешься? Влюбиться?

Какой хороший вопрос. Вопросище! Но я не знала, что сказать, поэтому Дима продолжил строить догадки:

– Или переживаешь, как меня воспримет твое окружение? Я работаю над этим. Они пока посмеиваются, но скоро начнут обожать меня не меньше, чем тебя. Хочешь проверить? Я умею притворяться таким душкой, что у всех башню сносит.

Я усмехнулась. Он говорил о Мишане и Асе, но друзья примут любого, кто мне понравится: не стали бы критиковать, будь тому хоть восемнадцать, хоть девяносто. На то они и друзья. С семьей же просто не получится – если я сама не верю в возможность долгих отношений, то с чего верить родным? Им нужен зять, а не экзотическое увлечение.

Дима, не нащупав исчерпывающего ответа, накинул довод:

– Что на работе узнают? Так не узнают, если сами не захотим. Я веду себя как отморозок только потому, что ты от меня бегаешь. Я правда не такой. Или не всегда такой. Сейчас постоянно тебя провоцирую, чтобы хоть какой-то реакции добиться, я не могу это контролировать. И ладно бы мое желание не было взаимным, тогда еще можно было бы заставить себя остановиться, но ведь нет же.

Вот она – очередная глобальная наша разница! Пока я берегу чувства и думаю о высоких крепких отношениях, он талдычит только о сексуальном желании, удовлетворении первичного инстинкта. Что ж, верю, что он меня хочет, но когда этого мне было достаточно? Поет-то соловьем, но очень осторожен в подборе фраз – ни разу не сказал ни о симпатии, ни о любви, ни о будущем. А что будет после того, как он меня получит? Насытит потребность и пойдет искать следующую жертву? Не исключено. Сколько в его биографии таких же использованных дурех, которым он заливал в уши ту же патоку?

– Дима, – я плюнула на субординацию, а произносить его имя мне нравилось точно так же, как смотреть в его глаза. – А ты сам не боишься влюбиться?

Он, приличия ради, немного подумал:

– Сейчас сложно об этом судить. Постоянно кажется, что я уже и давно. Но пока вся голова только одной мыслью забита. И ты была права – мы разные, но хуже всего, что вообще почти ничего друг о друге не знаем. Если хочешь самого честного ответа, то он будет после того, как я заново начну соображать. Или ты хотела, чтобы я сейчас соврал?

Что и требовалось доказать. Я отступила на шаг, улыбнулась и махнула на прощание рукой – сегодня мы точно закончили. Но Дима сдавленно проговорил:

– Аня, ты ведь понимаешь, что мы все равно там окажемся? Вопрос только в том, сколько сможем тянуть эту канитель.

Возле железной двери подъезда я обернулась и весело ответила:

– А может, мне нравится эта канитель? Не приходило такое в голову? Я завела себе зубастую собаку – и мне забавно с ней играть.

Похвалив себя за замечательную точку, я с легким сердцем отправилась домой. Ведь мне на самом деле все происходящее нравилось: мое состояние, его бесконечные намеки и поползновения, случайные поцелуи, после которых голова еще долго гудит. Я впервые ощущала себя исключительной и важной. И каким бы лидером ни считал себя этот жук, пока у меня над ним неоспоримая власть. Чем сложнее дается победа, тем она ценнее, потому вовлеченность Димы не снижается, а нарастает. Умный парень, но не понимает, какого несравненного удовольствия нас обоих хочет лишить.

Субботним вечером Юрий Владимирович Жуковский сидел в родительской гостиной. Я почти не удивилась. Если он и не меня купил, то неограниченное приглашение на все ужины в этот дом уж точно. Я держалась вежливо, но отстраненно – хотелось, чтобы до конца осознал тщетность своего маневра. Но мужчина ни на чем и не настаивал: как и в прошлый раз, он поддерживал добродушную беседу, уделяя внимание всем присутствующим по очереди.

Однако в паузе мама сделала мне замечание:

– Доченька, ты бы хоть спасибо Юрию сказала за такой шикарный подарок!

Я широко улыбнулась и нашла выход:

– Вам подарили – вы и благодарите.

– Да что вы, Дарья Максимовна, не стоит! – отмахнулся Жуковский. – Я ведь уже объяснил, что мне самому эта сплит-система задарма досталась. Даже обрадовался, что кому-то она на пользу.

Но мама все еще недовольно поджимала губы, а ее мнение, произнесенное громким шепотом, расслышали все:

– Вот из-за этого характера она до сих пор и не замужем. Мы еще удивлялись, как же так – умница-красавица, а не складывается! Проблема-то оказалась вовсе не там, где мы искали.

– У вас замечательная дочь. – Я Жуковского в адвокаты не нанимала, поэтому не могла понять причины заступничества: – Острый язык – это тоже положительная черта! К тому же Анюта Андреевна никогда этим не злоупотребляет, идеальный баланс.

Похвалу родители почему-то восприняли на свой счет, заулыбались и вновь защебетали о том, чтобы скорее наступило лето, когда получится проверить новое оборудование в деле. Вот тогда я точно рассыплюсь в благодарностях! От встречи сильно несло средневековым глухим селом, когда надо обязательно каждую дочь всучить в руки любому желающему, а махинации только приветствуются. Но следовало отдать должное Жуковскому – он сразу останавливал попытки давления. И от такого поведения его мотивы становились еще прозрачнее.

– В следующий раз собираемся у меня, я настаиваю! – загудел новым «интересным» предложением Юрий Владимирович. – Дом большой, но от пустоты уже в ушах звенит. Пришлю