Книга Дорога - Ал Коруд

валялась на столе, а кусок хлеба в левой руке был смят в лепешку.

— Можно хоть как-то облегчить её страдания?

— Я так и думала, что ты в скитаниях получил дар шестого духа. А ей мы не можем помочь — боль не телесная, а внутренняя. Я такое лечить не умею. Никто у нас не умеет.

Я молча глянул на нее, взял ложку и принялся за суп. Почему-то жутко захотелось есть. Как будто нежданная прозорливость молниеносно украла у меня часть энергии. Только покончив с первым, я пододвинул горшок со вторым и спросил:

— Ты тоже обладаешь этим даром?

— Отчасти. Я прошла похожие испытания при переселении сюда. Только моим родным повезло меньше, а я научилась владеть этой проклятой способностью. Но зато могу помогать людям, видеть дальше, чем они. Но и здесь бессильна.

В горшке оказалось рагу с красной рыбой — кормили тут хорошо. Я с аппетитом заработал ложкой.

Я не смог удержаться и слегка поддел женщину:

— Но почему матушка? Ты же считаешься отцом-основателем?

В первый раз услышал её смех. Такой звонкий и переливчатый, как колокольчики.

— Олег, и после этого ты говоришь, что не мальчик? Но если серьезно, то так уж повелось в здешнем суровом обществе — основатели могут быть только отцами. Но это правда, что я была в числе тех, кто написал законы и правила Великой реки. Благодаря этому последние лет десять мы живём относительно спокойно. Во всяком случае, между собой уже не воюем и решаем споры мирными путями.

— Болян и Сыт Мироныч среди них?

Глаза Наины блеснули, и она пододвинула к себе кружку с напитком.

— Ты быстро соображаешь для вновь приезжего. Обычно путники неделями привыкают к здешнему обществу. Больно уж наш мир отличается от их привычного. Здесь временами предельно сурово и спрос с людей великий. Тебе, мальчик, энергии не занимать, как приехал, так все и суетишься, наводишь смуту. Ты уже принял чью-то сторону?

— Ты отлично знаешь, что нет. Для того сюда и приехал.

— Поговорить со мной? — в ответ я отсалютовал кружкой, в которой плескался вкуснейший взвар. — Сходи к Пелее, она в конце трапезной и попроси сосуд со сбитнем. Он сегодня особенный в честь праздника.

Мне показалось, что в её словах есть нечто большее, но смиренно послушался. Меня в трапезной провожали взглядами. И не все из них были добрыми. Кто все эти люди? Что-то непохожи они на отдохновенных послушников, и больно уж разные по виду и комплекции. Некоторые и вовсе на разбойников смахивали. Служку в черном платке я нашел подле раздаточного окна. Она сортировала грязную посуду.

— Пелея, можно сбитня?

— Сейчас.

Женщина метнулась к окну раздачи и вскоре поднесла мне чайник. Да, самый обычный металлический чайник. Я перехватил его и нечаянно задел её руку. Дальнейшее оказалось неожиданно для меня самого. Левой ладонью я мягко взял её жесткую кисть, и женщина замерла в напряжении. Поначалу её тряхнуло, а затем я увидел глаза. Эти измученные вечной болью глаза, которые стремительно начали проясняться.

— Пелея, что-то случилось?

Внезапно рядом оказался мужчина в черной одежде и мягко оттолкнул меня. Я успел лишь выкрикнуть:

— Держи её! Ей сейчас будет плохо!

Затем поставил чайник на стол и помог мужику посадить служку на лавку.

— Пелея!

— А! — женщина открыла глаза и ошеломленно уставились на меня. — Как хорошо… Ты лечитель, добрый человек? Куда ушла моя боль? Боже правый, меня больше не мучает лихоимка! Кто ты, добрый человек?

Нас окружили люди, искоса бросающие на меня странные взгляды. Послышались неясные шепоты:

— «Волхва»;

— «Не должно в святых стенах»;

— «Откуда этот кудесник взялся?»;

— «Где матушка?»;

— «Матушка его и привела».

Вскоре один из трудников подошел ко мне ближе и прошептал:

— Шел бы ты, мил человек, к матушке. Без тебя разберемся.

Я не стал перечить, и, подхватив чайник, попятился назад. Твою дивизию! Мне еще экстрасенсом стать не хватало! Откуда это во мне? Никогда не верил в весь этот эзотерический бред. Наина встретила меня ехидной улыбкой:

— Как чудно вышло, не правда ли? В твоей голове еще ничего не поменялось местами?

— Все равно не верю. Откуда у меня такое?

Женщина вздохнула:

— Пей сбитень, пока не остыл, и расскажи мне про свою дорогу. Попытаюсь тебе помочь, пока ты тут дел не натворил.

Во время моего рассказа Наина задавала наводящие вопросы, временами полностью погружалась в себя. И как ни странно, я вспомнил многие детали, на которые, казалось, не обратил тогда внимание.

— Костя, Константин?

— Да.

— Как много у вас не русских имен, как и слов. Я иногда тебя плохо понимаю. Хотя и этот язык не мой, а предшественников, но он такой универсальный, что мы его повсеместно используем.

Я оживился — хоть какая-то весточка от того, кто привел меня сюда.

— Костя был у вас? Где он?

Наина остановила мой поток слов взмахом руки. Она была неспешна и малоречива:

— Он пришел к нам два года назад со своей смешной двухколёсной повозкой.

— Два года⁈ По моему, времени прошло гораздо меньше.

— Время в данных обстоятельствах не имеет никакого значения, Олег. А человек был любопытный, но у нас не ужился.

— Ну да, — я усмехнулся и едко заметил. — У нас его называли Костя-шило в жопе. Ой, извини!

Наина снова захохотала.

— Ну, хоть эти слова, обозначающие срамные места в наших языках совсем одинаковы.

Я снова не удержался от подколки:

— И даже предмет гордости мужчин на буку Х?

Но на Наину моя фраза не подействовала:

— И на П тоже. Зря стараешься! Я много прожила, похоронила трех мужей, так что меня сложно смутить. Что же по твоему вопросу… По всему ты не должен был дойти к нам. Три дня пути через такие… страшные места. О некоторых я даже никогда и слыхом не слыхивала. Ты сможешь описать их нашему рисовальщику?

— Я составил карту, — заметив недоумение в глазах женщины, добавил, — рисунок своего пути.

— Это замечательно! Я попрошу нашего воеводу переговорить с тобой. Сейчас его нет в Крепости. Но твой путь достоин того, чтобы о нем переговорить подробно. Понимаешь, ты не должен был выйти оттуда живым. Даже команды отлично вооруженных и подготовленных людей время от времени навсегда исчезают в Синих лесах. Да и намного ближе. Те места вовсе не для людей. Мы там чужеродны, как чужие нам существа, что обитают там.

— Тогда почему я выжил?

— Отчасти везение, но в большей степени… Когда ты вышел на «тропу Харона»?

— У нас было утро.

— Ясно. То есть ты шел по течению времени, а не против.

— Ну да. Еще и потерял где-то несколько часов. Так, — я усиленно размышлял. — Подожди! На второй день мои наручные часы