Книга Рыцаря заказывали? - Людмила Сурская

Потом была длинная дорога в Сибирь. Их ждало опять Забайкалье. На этот раз он выбрал его сам. Там был дом Юлии. Знакомые по нелёгким годам службы люди и места. И он чувствовал, интуиция подсказывала, что в тех краях ещё придётся повоевать. Возвращались отдохнувшие, загорелые. Опять с двумя чемоданами и узлом с подушками и постельными принадлежностями.

В тишине идут минуты, только слышно мерный стук колёс. Они опять переговаривались с рельсами. Поезд мчал мимо суровых сибирских городов, холодных своей непокорой рек. Урал. Загнув шторку, до боли глаз всматривался в окно. Где-то в вагоне играла гармошка. Тихая мелодия уводила в прошлое. Вспомнилось, как после тяжёлых боёв с "белыми" полк вырывался из вражеского кольца. Тогда вот так же, поезд, ощетинившись пулемётами, медленно шёл к реке Урал. Надежда — проскочить мост. Каждую минуту ждали нападения. На крышах дозор. Вдруг загремели выстрелы. Засада. Белогвардейцы ждали поезд. Бой разгорелся отчаянный. В вагонах бесились кони. "Белые" стреляли в упор по теплушкам. Пытались на ходу влезть на крышу. Как сейчас перед глазами встал тот всего лишь эпизод гражданской войны. Мчащийся с развевающимся Красным Знаменем состав и они на крышах, в вагонах отстреливающиеся и бросающие гранаты… Тогда — это была жизнь. Сейчас — снимают кино. Горько терять людей, стыдно отступать. Хотелось бы забыть, но не забудешь…

Поцеловав пальчики тихо молчащей около него жены, он опять развернулся к окну.

С двух сторон от насыпи тянулись то степи, то шумела величественная тайга. Он смотрел на эту причуду природы, а в памяти вставали 18 и 21 годы. Картины его не простой жизни возникали одна за другой, какими-то отдельными яркими кусками… Свален царизм. Предстояла смертельная схватка. Зачитанные комиссаром слова Ленина, что он услышал на митинге: "Без вооружённой защиты социалистической республики мы существовать не могли…" Решили его судьбу. Он останется в новой армии рождённой Октябрём. Тогда Костя в ладно сидящей гимнастёрке, перетянутой кожаными ремнями, чувствовал себя героем. У пояса с правой стороны — револьвер, а с левой- шашка. Он был горд тем, что является воином первых в мире вооружённых сил рабочих и крестьян. Именно она, эта сила, станет оплотом народной власти. Но всё оказалось не так просто. Для создания армии не достаточно было энтузиазма и боевого клича. Нужна была напряжённая работа всего народа, кадры и время… Он много думал, много читал, спрашивал, слушал, старался добраться до истины.

Пламя войны против первого государства рабочих и крестьян разгоралось всё сильнее. Полыхали один за другим втягиваясь в бойню новые территории. В занятых "белыми" районах царил жестокий террор. Свистели шомпола и нагайки карателей. По рекам ходили "баржи смерти". Виселицы и рвы, заполненные расстрелянными, были обычной картиной. Вспыхивающие, на занятых белыми территориях, восстания топились в крови. У мужского населения не было выбора, если не ставили под ружьё "белые", то мобилизовали "красные". За отказ — расстрел. Протяжённость фронтов была огромной. Собственно и линии фронта-то никакой не было; окопов, заграждений из колючки и минных полей. Просто одни станицы и деревни занимали белые, а другие — красные. Вот они и старались отбить их друг у друга. Чтоб переломить ситуацию и разорвать порочное кольцо, нужны были сильные вооружённые силы. Он понимал это ещё тогда. Обстановка, в которой создавалась армия, усложнялась день ото дня. Она строилась в ходе ожесточённой борьбы с врагами. Его юность неслась в эскадроне красной конницы… Стучала копытами коней, гремела колёсами тачанок… Висела маузером на боку и била по голенищам сапог шашкой. Сколько протопано дорог, перемешено грязи, сношено сапог и одежды… Невыносимо трудно, но ведь одолели, прошли… Потому что молодые, был азарт и цель…

Всё орало, стреляло и ухало… Борьба между красными и белыми разгоралась. Революционная буря бросала его с места на место. В июне грозного восемнадцатого года Каргопольский полк был переброшен на Урал. Все понимали, судьба Республики решалась на Восточном фронте. На митинге перед отправкой на фронт комиссар зачитал слова Ленина "Сейчас вся судьба революции стоит на одной карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань- Урал- Самара. Всё зависит от этого". Подняли мятеж чехи. Их было много, а в плюсе с белыми, на чьей стороне они выступили, то была большая и грозная сила. В германскую не желая воевать на стороне Германии против славян, они сдавались полками. Их, не разоружая, отправили в Сибирь. После революции чехи пожелали вернуться на родину. Вот и подняли мятеж, требуя поездов и проход. Это был хорошо вооружённый и обученный корпус. На запад их пускать было нельзя, там рвался к Москве Деникин. Естественно их тормозили. Неизвестно как они себя поведут… Чехи напирали. Против этой силы стояли насмерть обучавшиеся наскоро отряды добровольцев и рабочих. За неделю не возможно научиться наводить и палить из пушек, стрелять из винтовок и колоть штыками. Да и пушек всего лишь пять с десятью снарядами, а гранаты под роспись и по душам. Желание огромное отстоять власть, а умения и оружия нет. Желанием бой не выиграть, гибли и отступали… Да бои были жаркими… Рвались снаряды, умирали люди и в тучах чёрного дыма метались обезумевшие от грохота лошади. У чехов было всё для долгого сражения: полевые кухни, подводы со снарядами, в вагонах — лазареты, обученные, одетые… А у рабочих отрядов: одна винтовка на троих, ни патронов, ни снарядов, хлеб выдавали пайками, в лазарете бинты и йод… Естественно, белые на штыках чехов пёрли, как лодка на вёслах и парусе. Вот на подавление этого мятежа и в помощь рабочим отрядам, которые хотели отстоять город, да не смогли, были переброшены каргопольцы. То что они увидели не могло оставить равнодушным. Измазанные грязью и кровью, безоружные и голодные люди боролись. Тогда они с ходу вошли в бой. Там он увидел впервые на куски изрубленных людей и мокрую от крови землю. Это не были зверства чужеземных врагов, то свои со своими делали… Когда кончился бой, он сел под дерево. В ушах стоял звон и правая рука с шашкой ныла. Откинул голову к стволу и закрыл пепельное лицо дрожащими руками… Вскоре стало понятно, что здесь не мятежи, а война. Отряд влился в армию Восточного фронта. И понеслись Ачинск, Канск, Омск, Нижнеудинск… Здесь Костя бился за Екатеринбург. И белые и красные носили одинаковые шинели и фуражки. Отличал бант или ленточка на папахе. Правда винтовки белые надевали через правое плечо, а красные- через левое. Вот такое было время. Где-то здесь село Вакоринское, возле Ишима. Был бой, как бой. Он налетел на белые позиции, как обычно откуда не ждали. Началась сеча. Белых покрошили. Он награждён был орденом. А не далеко станица Караульная. Он со своим дивизионом проводил разведку. Опять помогла наглость и смекалка. Разведчики переодевшись в колчаковцев просочились в станицу. Выяснилось, что в станице стоял штаб. Походив поняли — красных никто не ждал. Стояла глухая ночь, в темноте лаяли где-то собаки. Сняли часовых. Был бой. Они неслись по спящей станице галопом. Время от времени в темноте раздавались выстрелы. Кто стрелял, в кого- было не разобрать. Тогда ему прострелили плечо. Глупо. Хотел офицерам сохранить жизнь. Не оценили. Пуля угодила в плечо, в горячке рубанул по руке с дымящимся стволом. Пришлось поваляться в госпитале. И снова он в гуще боёв. Бывало и отступали, но знали, что это ненадолго. Их правда сильнее. Как шутили — для разбега, чтоб крепче штыком ударить. Главное, верить и не вешать носа. Именно тогда понял, чтоб не отступать — надо быть сильными. Сила та в умении. А чтоб уметь- надо учить бойцов и учиться самому военному делу. Здесь же водил свой отряд на Колчака и боролся с воинством империалистов. Это были хорошо вооружённые, экипированные правительствами Европы и США на деньги "золотого запаса страны", что находился у адмирала, армии. Наступление их поддерживали контрреволюционные силы на юге, западе. На адмирала возлагали большие надежды. Здесь было главное направление. Тогда, в этих местах, вершилось будущее первой страны рабочих и крестьян. Хорошо экипированные отряды против красных бойцов в лаптях и старых одёжках. Но беднота очень скоро становилась, усвоив дисциплину и выправку, то есть то, с чего начинается солдатская наука, неплохим бойцом. Косте было понятно, что "хозяева прежней жизни" никогда не уступят своих позиций добровольно. Именно здесь рождался в нём с боями и потерями командир. Ведь приходилось думать буквально обо всём, начиная с того, чем накормить и во что одеть бойцов, до того — с чем идти в бой. Остро ощущался недостаток командных кадров, не хватало вооружения, боеприпасов, продовольствия, обмундирования, а у противника всего этого было в избытки. А они воевали тем, что добывали в бою. Именно тогда он научился быть для своего отряда отцом родным и хорошим "хозяином", то есть полк имел крепкий тыл. У него было всё от запасов оружия и обмундирования, до продовольствия. Строго следил не только за подготовкой, но и за здоровьем бойцов их питанием и гигиеной. Именно в тех боях он понял, что нестандартный подход к любой ситуации, это всегда дорога к успеху. Не легко было. Колчак метил далеко — на Москву. В сибирских станицах закопошились казаки. Они поддержали адмирала. Красные отступали. Это был тяжёлый отход. Именно тогда Костя провалился под лёд. Колчак догнал их аж почти до Волги. Адмирал готов был торжествовать победу. Форсируй её и до Москвы — рукой подать. Но не суждено было адмиралу сесть правителем в Москве. Он был хорошим моряком, учёным, честным гражданином, патриотом любящим Россию и никаким управителем и полководцем… Воевать в степях было трудно. Степь она и есть степь, голая, жестокая. В казачьих станицах кулачьё. Казаки — хорошие воины и опасные враги. А в связке с карателями звери. После них пустота. Колодцы и те забиты падалью или отравлены. Хотели кровью, жутью остановить, выкурить красные отряды… В упорных и кровопролитных боях красные полки тогда остановили врага. Разбили и раскидали этот разношёрстный, цветной балаган и жестокий шабаш, а потом перешли в наступление. Продвигаясь с боями по Сибири Костя слышал, что у "белых" существует польский легион улан. Он стоял в Барнауле. Они носили красные штаны и расшитые белыми шнурками синие куртки. Слышать слышал, а столкнуться довелось когда его полк поддерживал крестьянское восстание и помогал партизанам. Бились уланы так себе, без энтузиазма и быстро рассеялись. Как оказалось поляков в Сибири не так уж и мало. Дальше его отряд шёл обрастая из партизанских отрядов новыми бойцами, которых приходилось обучать как дисциплине, так и военному делу на ходу. Для этого он создал группу и закрепил командира. Держал обучение под особым контролем. Научатся, будут воевать. Так уж получилось, что гнали колчаковские разношёрстные войска по Сибири регулярные отряды красной армии в тесном соединении с партизанами. Такова была специфика гражданской войны на сибирских просторах. Шли с боями. Всё больше и больше красных флагов над освобождённой Сибирью. Было не просто из всего этого цыганского табора сделать регулярную армию. Не хватало кадров, но у него получалось и командовать, и планировать, и обучать. Не лёгкое было время. Страшные бои. Ужасные картины разрухи. К тому же надо было убедить людей в той мощной правде, ради которой им предстоит терпеть и умирать. "Белые" отступали, оставляя после себя разрушения, виселицы и смерть. В тех боях родилось лучшее что сделает красную армию непобедимой- это беззаветная любовь к Родине и солдатское братство. "Один в поле не воин". Хочешь победить сгруппируй возле себя солдатское братство. Это он усвоил на всю жизнь. Тогда они с честью прошли важный этап своего пути- становления и возмужания в смертельной схватке с контрреволюцией в плюсе с интервенцией. Вспоминая всё это, он задумчиво смотрел на некогда пройденные, а теперь припорошённые временем памяти места, мелькающие за окном. Юлия не тревожа его, прикорнув к плечу, дремлет. Малышка никогда не спрашивала его о прошлом, о родителях и семье. Про бои он сам ей боялся рассказывать. Борьба сама по себе страшная вещь, а та была чудовищной, в ней люди забыли то, что они люди. А Юленька уж очень близко к сердцу принимает она всё. Сама махонькая, а сердечко большое. Должно быть, верна та легенда про две половинки яблока. Вот они с ней две эти самые половинки и есть. Она всегда поразительно точно угадывает его настроение. Хочется ему помолчать, Юлия сворачивается клубочком около него и не донимает. Есть желание ему попеть, садится рядом, и они поют. Он безумно рад такому правильному выбору сердца.