Книга Смута на Руси. Выбор пути - Людмила Евгеньевна Морозова

влиянием В. И. Шуйского Шереметев понял, что на престоле не настоящий сын Ивана Грозного, а плут и обманщик. Поэтому, когда самозванец отправил его во главе войска в Елец для подготовки похода на Азов, Федор Иванович остался в окрестностях столицы, поддерживая заговорщиков. Но помощь не потребовалась — Лжедмитрий был убит, а его сторонники либо разбежались, либо перешли на сторону Шуйского.

Летом 1606 года выяснилось, что далеко не все города готовы служить новому царю Василию, а в Поволжье орудует еще один самозваный царевич — Петруша. Для наведения порядка царь отправил Ф. И. Шереметева в Поволжье, придав ему небольшой отряд дворян и стрельцов. Первые бои состоялись у Астрахани, которая сохраняла верность уже не существовавшему «царю Дмитрию». Они оказались неудачными для царского воеводы. Тогда он решил подняться вверх по Волге и пополнить свои силы за счет городовых дружин. Шереметеву пришлось пробыть в Поволжье несколько лет. За это время он сформировал целую Понизовую рать. Сделав своей ставкой Нижний Новгород, он держал под контролем все Среднее Поволжье. Петруша был вынужден прекратить разбои и перебраться в Путивль.

В ноябре 1609 года Федор Иванович вместе с М. В. Скопиным-Шуйским освободил Москву от Тушинского вора, но за свои воинские подвиги никакой награды от царя Василия так и не получил. Поэтому, когда заговорщики свели Шуйского с престола, Шереметев не стал его защищать.

Таким образом, и личные заслуги, и родство с прежней династией стали причиной избрания Ф. И. Шереметева во временное правительство.

Борис Михайлович Лыков принадлежал к старинному старомосковскому роду князей Оболенских. Их родоначальником был святой князь Михаил Черниговский, но на московскую службу их предки перешли уже во второй половине XIV века, сохраняя свое родовое владение — Оболенск. В XVI веке род князей Оболенских разросся. Самыми старшими считались Курлятевы и Ногтевы, затем — Телепневы, Туренины, Репнины, Лыковы и Кашины, за ними — Долгорукие, Щербатые и Тростенковы. Все это свидетельствует о том, что среди Рюриковичей Лыковы были далеко не самыми знатными людьми. Таким образом, не происхождение стало причиной включения князя во временное правительство.

Свою службу при дворе он начал в 1593 году рындой на дипломатических приемах. Это назначение свидетельствует о том, что Лыков был красив, высок и строен, ведь только таких юношей брали на должность царских оруженосцев. При царе Борисе молодому князю стали поручать дипломатические дела: встречать женихов царевны Ксении, сопровождать английских послов. Однако в 1603 году Лыков попал в опалу и был сослан на воеводство в Белгород. Причиной стал тайный донос о его злых умыслах, которые вряд ли были у Лыкова на самом деле.

Обиженный князь с радостью встретил известие о появлении «царевича Дмитрия» и в начале 1605 года отправился к нему на поклон в Путивль. Самозванец наградил Бориса Михайловича чином кравчего и включил в свое ближнее окружение. После воцарения он присвоил ему боярство, что стало небывалым взлетом для молодого и не слишком знатного князя, не имевшего к тому времени личных заслуг.

В. И. Шуйский сохранил за Лыковым все пожалования, но отправил на борьбу сначала с Болотниковым, а потом и Лжедмитрием II. Зимой 1609 года князь со своим отрядом влился в войско Скопина и вместе с ним освобождал столицу. Он до конца оставался верен непопулярному царю Василию и даже после разгрома под Клушином вместе с татарскими царевичами пытался остановить рвавшегося к Москве Лжедмитрия II.

За время борьбы с многочисленными врагами В. И. Шуйского Борис Михайлович показал себя опытным и надежным воеводой, что и стало причиной его включения во временное правительство. К тому же через жену, Анастасию Никитичну Романову, сестру И. Н. Романова, он входил в число царских родственников.

Итак, можно сделать вывод о том, что большинство бояр, включенных в состав временного правительства, состояли в родстве с представителями угасшей царской династии (кроме А. В. Трубецкого), принадлежали к высшей знати (кроме Б. М. Лыкова), являлись опытными полководцами и отличались честностью и верностью долгу.

Казалось бы, столь заслуженные и умудренные житейским опытом люди должны были легко вывести страну из кризиса. Однако этого не произошло. Напротив, бояре из-за своей беспомощности поставили Россию на край гибели. Произошло же это потому, что русские люди не захотели им служить. Ведь до этого государством правил один человек — монарх, и именно ему подданные давали клятву верности. О боярах же у простых людей всегда складывалось представление как о казнокрадах, притеснителях и угнетателях. Поэтому, когда 20 июля временное правительство разослало по стране грамоты с просьбой прислать в Москву воинских людей для ее защиты сразу от двух врагов, а также выборщиков на избирательный Земский собор, никто на них так и не откликнулся.

Напрасно Ф. И. Мстиславский взывал к воеводам северных и восточных городов, описывая несчастья, которые может принести стране «отъявленный плут» Лжедмитрий II и «разорители православной веры» поляки, — они оставались глухи и лишь покрепче запирали ворота своих городов, чтобы не пускать в них «ни ваших, ни наших». Бесконечные перемены на престоле утомили людей, и они предпочитали отсидеться по домам, дожидаясь лучших времен. В простонародье временное правительство даже получило презрительное прозвище Семибоярщина. В результате московские бояре остались один на один сразу с двумя грозными противниками: поляками в лице гетмана С. Жолкевского и очередным самозванцем Лжедмитрием II.

После длительных совещаний они решили, что поляки для них предпочтительней, поскольку узнали о существовании проекта избрания на царский престол королевича Владислава, юного сына короля Сигизмунда III. В Москве он мог оказаться в их руках и довольно быстро забыть о своих польских корнях.

Для реализации этого плана были отправлены послы к Жолкевскому. Полякам предложили передислоцироваться поближе к Москве, на Хорошевские луга. Там каждый день бояре встречались с ними, обговаривая условия воцарения Владислава. Наконец, когда текст договора был полностью согласован, его представили патриарху Гермогену. Тот сразу же заявил, что главным и непременным условием возведения королевича на московский престол должно быть принятие им православной веры. Без этого он отказывался его благословлять и проводить церемонию венчания на царство. Кроме того, патриарх потребовал, чтобы поляки не смели въезжать в столицу. Для их пребывания был выделен Новодевичий монастырь.

Поскольку Жолкевский не мог самостоятельно решить вопрос о переходе Владислава в православие, договорились об отправке к королю Сигизмунду представительного посольства. Во главе его поставили бывшего тушинского патриарха Филарета и боярина князя В. В. Голицына. Всего в состав делегации включили больше сотни человек.

Поскольку Лжедмитрий II все еще стоял в Николо-Угрешском монастыре, решили совместными усилиями поляков и московских отрядов выбить его оттуда. Раздосадованный самозванец был вынужден вернуться в Калугу.

Переговоры с Жолкевским закончились 17 августа 1610 года подписанием договора о наречении московским государем польского королевича