Книга Династия - Анна Кондакова

убрали, будто он и не бог вовсе. С другой стороны, Сидха хотя бы ненавидели, а вот про богов Колидов вообще даже не знали.

— Этого убогого крота нам тут только не хватало, — поморщился Рой, косясь на Бахадура. — Сидел бы в своей яме дальше. Какой с него толк?

— С него есть толк, поверь мне, — ответил я. — Не стоит его недооценивать.

Воздушных магов прибыло десятеро, как и нас, и каждый из них взял пассажира на свою колесницу. Мы оставили животных на берегу.

Я потрепал Демона за ухом.

— Если что, ты знаешь, где меня искать. Скоро увидимся.

— Может, я всё-таки съем ту чокнутую, пока никто не видит? — Он покосился на ламу Тучку, с которой как раз прощалась Мидори. — Ну или хотя бы вон того лупоглазого затупка? — Он перевёл взгляд на варана Прошку, с которым прощался Мичи.

— Ты же добрый, сам говорил. Потерпи.

— Поймал на слове. — Демон вздохнул. — Тогда не забудь пожрать принести. Ты мне должен.

— Скоро будешь охотиться на своей родине, дружище. На Тунтурийском плоскогорье.

Я попрощался с волком и встал на колесницу, рядом с Роем.

— Все готовы!! — рявкнул он, обернувшись на свой отряд. — Взлетаем!!!

Друг за другом колесницы сделали круг по берегу, набрали скорость и начали взлетать. Я вцепился в поручни позади Роя и задержал дыхание. Вид, конечно, был потрясный!

Синий и спокойный океан, чёрная пустыня и прохладные вихри, несущие колесницы прямо в небо. Я не боялся высоты, но сердце заколотилось как бешеное. И не только у меня.

Мичи, ехавший на соседней колеснице с другим воздушным магом, вытаращился так, что теперь не был похож на азиата. Судя по выражению лица, он орал что-то типа «Я так молод, чтобы умира-а-а-а-а-а-ать!», ну или просто «А-а-а-а-а-а-а!». Фагнум светился в его глазах, и выглядел Мичи немного чокнутым.

Остальные ребята имели примерно тот же вид.

Котов, Исидора, Мидори, Лёва и Саблин орали ещё долго, пока не привыкли к высоте и такому ненадёжному транспорту, как крошечная колесница над океаном, которая ещё и непонятно на чём держится.

Краем глаза я наблюдал, как реагирует Бахадур.

Для подземного мага такой полёт был пыткой, но держался старик на удивление стойко. Он приморозил руки к поручням колесницы и не боялся упасть, а сам во все глаза разглядывал открывшийся вид. Порой тоже что-то кричал, только от восторга, а не от ужаса. И снова улыбался.

И если все вокруг бурно реагировали на высоту, в том числе папаша Мидори, то мой отец будто этой высоты вообще не замечал. Он был мрачен, насторожен и почти не сводил с меня глаз. Весь полёт я ощущал на себе его взгляд, и уже пожалел, что согласился взять отца с собой.

Тяжело было одновременно ненавидеть и любить одного и того же человека.

Мы почти не общались в Атифе, лишь изредка перекидывались фразами во время военных советов и здоровались при случайной встрече в коридоре. Моя мать тоже с ним не разговаривала. В итоге наша семья распалась, хотя каждый боролся за одно и то же.

Но больше всего меня беспокоило то, что он не захотел убирать фагнум из своего организма. Наотрез отказался, сказав, что с фагнумом его телекинез мощнее в несколько раз.

Пролетев огромное расстояние до границ с Янамаром, колесницы снова сделали круг, только уже по воздуху.

— Тума-а-а-а-а-н! — крикнул своему отряду Рой.

Все десять воздушных магов набрали воздуху в грудь, а потом выпустили изо рта такой поток тумана, что уже через минуту повозки скрыло плотное облако.

— Ни звука! — приказал Рой. — Готовьтесь снижаться!

Колесницы, окутанные облаком, преодолели ещё приличное расстояние, после чего начали плавное снижение к поверхности воды. Утренний туман на побережье помог скрыть приближение группы ещё надёжнее.

Нас бесшумно опустило на землю у самой кромки воды, повозки встали на колёса и замерли без движения.

Вот теперь командование принял уже я. По договорённости наша группа должна была разделиться прямо здесь, и у каждой была своя задача.

Я тихо спрыгнул с колесницы на прибрежный песок, затем показал на Мидори, её отца, Андрея Котова и Мичи. Главным во второй группе был Хегевара.

Мои жесты он отлично понял.

«Расходимся тут. Встретимся в условленном месте, даже если ничего не найдёте».

Не проронив ни звука, все четверо слезли с повозок, кивнули мне и исчезли в густом тумане. Последней уходила Мидори. Она обернулась, пронзительно глянула на меня и подняла руку. У меня возникло ощущение, что она прощается навсегда.

Именно ей предстояло отыскать силовой знак рода Чи, символ Сферы Памяти Нагину. Она долго изучала документы в библиотеке Атифы, и у неё уже имелись догадки, где южная волшебница Камэко Чи могла бы спрятать свой знак сотни лет назад. Остальные должны были её прикрывать.

Ну а все, кто остался на берегу, уже смотрели в противоположную сторону.

Туда, где на затуманенных островах виднелись пять башен «Железного Бутона»...

* * *

Прежде чем отправляться в Бутон, мне нужно было повидать одного человека.

Больших надежд я на него не возлагал, но решил, что лучше больше информации, чем меньше, а у него имелись семейные связи в самой известной тюрьме Стокняжья.

К нему я пошёл один, а остальные пятеро вместе с воздушными магами остались на побережье. Много времени дорога не заняла — я воспользовался знаком Небытия, ведь отлично знал все места рядом с Ютакой.

Небытие переместило меня в джунгли рядом с сожжённой деревней. Из зарослей я внимательно осмотрел те несколько домов, что остались целы. Как докладывала мне разведка, в этих домах всё ещё жили люди, даже после того, как ничего от Ютаки почти не осталось. Скорее всего, им просто некуда было идти.

Через полчаса наблюдения я наконец увидел, как на крыльцо дома вышла женщина с ведром. Одета она была совсем иначе, чем раньше — в старое залатанное кимоно и бамбуковые сандалии. Никаких украшений и прежнего высокомерия. Жизнь сильно её потрепала.

Не успела женщина спуститься с крыльца, как из дома выскочил парень с куцым хвостом волос и выхватил ведро у неё из рук.

— Мама, я сам! Не отходи от отца. Я сам за водой схожу... ну же... иди... здесь опасно...

Он с заботой довёл мать до двери, дождался, когда женщина войдёт в дом, и только потом спустился с крыльца и быстро зашагал вдоль сгоревших