Книга Роль жертвы - Елена Валентиновна Топильская

угрожает.

— И что же помощник прокурора? Стал дежурить по ночам у ее телефона?

— Нет, он ей сказал, что ничем помочь не может. Мол, закона такого нету, привлекать к ответственности за то, что кто-то по телефону звонит.

— А как насчет угроз?

— А как доказать, что ей действительно кто-то угрожает?

— Поставить ей на телефон записывающее устройство.

— А где гарантии, что не она сама организовывает эти звонки с целью бросить тень на кого-то?

— Это ты придумал такое?

— Нет, помощник прокурора.

— Так; и что же?

— Отказали ей в возбуждении дела.

— И все?

— Нет, не все. Через некоторое время этому помощнику прокурора кто-то стал звонить по ночам домой и угрожать.

— Какой ужас!

— И этот помощник прокурора вызвал заявительницу и возбудил уголовное дело по хулиганству.

— В отношении того, кто ей звонил?

— Нет, в отношении этой заявительницы.

— С какой это стати?

— А он решил, что она мстит ему таким образом за отказ в возбуждении дела.

— Это сюрреализм какой-то.

— Да уж, Маш, ты там в командировке поосторожнее, ладно?

— Да ладно, Саш. Что там со мной может случиться? Я же с Петром еду.

— И это тоже я имею в виду. Звони, ладно?

Я дала торжественное обещание звонить, и с тоской подумала про то, что мне еще писать рапорт с обоснованием необходимости командировки, составлять развернутый план расследования и назначать экспертизы.

— Ну что, поехали ко мне? — предложил Сашка.

— Не хочу, — уперлась я.

— Маша, — произнес он терпеливо, — к себе домой ты не хочешь, ко мне ты не хочешь, а больше вариантов нет. Только здесь остаться.

— Я лучше здесь останусь, — неожиданно для себя сказала я.

Справедливости ради следует отметить, что Стеценко перенес мой очередной закидон с удивительной снисходительностью. Он покладисто сказал:

— Здесь так здесь. Пойдем, я тебя устрою в комнате дежурного эксперта.

— А почему там? Я здесь хочу! — капризничала я.

— Там спальное место лучше, — уверял Сашка, — но если ты хочешь остаться здесь...

Я сразу заподозрила, что уговаривая меня пойти спать в комнату дежурного эксперта, Сашка просто боится, что завтра утром Марина Маренич придет на работу и застукает в их общем кабинете меня спящую. Как только мне это пришло в голову, мое желание остаться на ночь в кабинете Сашки немедленно возросло.

Жалко, у меня презервативов с собой нет, я бы и презервативы, якобы использованные, подсунула бы под нос Маринке. Ладно, ограничусь эротической позой, якобы принятой мной во сне после всяких любовных излишеств, пусть поревнует.

Сашке я объяснила, что хочу остаться в его кабинете, потому что мне надо поработать на компьютере, которого в комнате дежурного эксперта нет. Стеценко изобразил лицом такую гримасу, долженствующую дать мне понять, что даже если я захочу походить по потолку, он будет только счастлив, и включил компьютер. Я разложила бумажки и углубилась в творческую работу. Оторвал меня от составления плана расследования резкий телефонный звонок. Стеценко снял трубку, коротко поговорил и, обняв меня сзади, поцеловал в шею.

— Машуня, — позвал он, — меня на труп вызывают...

— А ты разве дежуришь? — спросила я под негромкий шелест клавиш.

— Нет, но дежурная смена не справляется.

— А ты вернешься?

— Постараюсь, но ты ведь знаешь — зависнуть можно надолго.

— А ты меня в командировку проводишь?

— Буду стремиться. Тебе не страшно оставаться?

— Не-а.

— Ну и правильно. Внизу охрана. Телефонная связь функционирует. Когда пойдешь в туалет, говори «кыш-кыш».

— Зачем?

— Наши клиенты иногда встают и бродят по коридорам. Ха-ха...

Он изобразил утробный хохот.

Конечно, после его ухода я закрыла дверь изнутри на ключ, щеколду и еще ножкой стула приперла (я хоть и понимаю отчетливо, что жмурики не встают и не бродят по коридорам, но знаю, что с наступлением ночи можно поверить во все, что угодно). Но распечатав все свои бумажки, улегшись на заботливо расстеленную мне Сашкой постель, я вдруг осознала, что здесь, в пустынном и гулком морге, мне значительно спокойнее, чем дома. Может, мне вообще в морг переселиться, пока не найдут урода, который мне названивает?

Естественно, проснулась я от стука в дверь озверевшей Маренич, которая безуспешно пыталась сорвать с двери собственного кабинета щеколду и выражалась таким затейливым матом, что я даже помедлила с отпиранием двери, заслушавшись.

Поскольку Маринке все было понятно, впускать ее, а потом принимать эротическую позу я посчитала излишним. Добрая Марина тем не менее напоила меня чаем, накормила меня из принесенной мисочки творожком со сметаной и дала свою тушь накрасить глаза. Времени было в обрез, домой заскочить я уже не успевала — только-только в прокуратуру. Шеф уже сидел в кабинете, дожидаясь меня. Я вкратце доложила ему о достижениях вчерашнего дня.

— Значит, соприкоснулись с миром искусства? — задумчиво спросил он, подписывая мой рапорт. — Ну и как?

— Сложные впечатления, — призналась я.

— Я тоже когда-то соприкасался с этим миром, — признался прокурор. — Консультантом был на съемках...

Я заинтересовалась.

— А что консультировали, Владимир Иваныч?

— Фильм на правовую тему, — вздохнул шеф и пожевал губами, вспоминая. — Вызвали меня на съемочную площадку. Прихожу, вижу картину: сидят в комнате трое мужчин в штатском и один в прокурорской форме, о чем-то разговаривают. В разгар беседы входит девушка в короткой юбке, всех чаем обносит. Спрашиваю, что здесь происходит. Режиссер говорит — это совещание суда в совещательной комнате.

Хорошо, спрашиваю, а прокурор тут зачем? Нарушается тайна совещания судей, кроме них, никто не имеет права там находиться. А режиссер говорит — как же, прокурор дает составу суда умные советы. А это кто — я на девушку показываю. А это секретарь суда, она несет эстетическое начало... В общем, прокурора мне удалось из совещательной убрать, а секретаршу режиссер не отдал, так она и мельтешила по совещательной с голыми коленками...

Выйдя от шефа, я наткнулась на Петра Валентиновича, который в приемной ожидал указаний. Договорились, что как только я буду готова, я позвоню. Я, правда, немножко обидела Петра Валентиновича, спросив, есть ли у него пистолет.

— Конечно, есть, — подтвердил он и покраснел до корней волос.

— А стрелять вы из него умеете? — задала я дополнительный вопрос, и была посрамлена.

Петр Валентинович,