Книга Застенец 4 - Дмитрий Билик

самым грозным видом, насколько я мог припомнить.

— Кто? — только и спросила она, шагая рядом со мной.

— Сирдар, — повторил я образ. Теперь это давалось невероятно легко. Я даже не особо напрягался, просто говорил, и собеседник понимал все.

— Зараза, — повторила Изольда слово-паразит, которое переняла у меня. — Очень сильный Сирдар. Наверное, четвертый по мастерству управления Потоком на всем острове.

— Ну, четвертый — это все-таки не первый, — улыбнулся я.

— Конечно. Никто из Триады не может выступить против тебя, иначе это было бы слишком. Но они решили отправить против Шаби, который управляет Потоком без году неделя могущественного Идущего по Пути.

— Не надо волноваться раньше времени. Как будет, так и будет.

— Все предопределено, да? И никакой свободы воли не существует? — заглянула мне в глаза Изольда.

Мы остановились, и только теперь я понял, что увлеченный разговором, не заметил, как добрался до своего дома.

— В подлинном смысле не существует. Но вся тонкость в том, что приняв это, ты и обретаешь подлинную совободу. Ведь теперь судьба или Путь — это твое решение.

Девушка была так близко, что я чувствовал запах ее тела. Чуть сладковатый аромат пота и грубой ткани. Сам того не ведая для чего, я заглянул в Поток и увидел то, чего раньше никогда не видел. Линии-волны огибали нас вдвоем, словом сейчас мы являлись единым целым.

— Ты можешь еще раз показать мне твой Путь? — спросила она робко.

Я протянул руку, и в нее проворно прыгнула линия, как хорошо выдрессированная собака, только этого и ожидающая. В отличие от Изольды я теперь мог без ошибки выделить ее из миллиона подобных, Для нее этот Путь все же оставался моим.

Однако именно сейчас, как и тогда, линия послушно легла в нежную ладонь. Девушка провела по ней, рассматривая и изучая Путь. А после передала обратно.

Она вышла из Потока, при этом не рухнув на землю. Я не знал, что именно это значит. Что мой Путь стал ее? Или что просто позволил стать частью чего-то общего?

— Восхитительно, — прошептала она.

Едва различимо, однако мое сознание отреагировало на подобное ярче, чем на самый громкий колокольный звон. Наши тела напряглись, будто почувствовали полный штиль и гробовую тишину, предшествующую буре.

И наконец Изольда медленно, вытягиваясь, коснулась меня своими губами. Тело словно пробило высоковольтным разрядом. Это было даже почище, чем первое вхождение в Поток.

— Я думал, что потакание животным инстинктам — главная проблема на пути к просветлению.

— У тебя есть поразительная черта портить любой момент, — на мгновение отстранилась девушка.

Но я уже сам привлек ее, исправляя допущенную ошибку. В чем-то она была права. Говорить — самое худшее, что у меня получалось.

Второй поцелуй вышел совсем другим. Горячим, как стекающая по подножию вулкана лава. Будоражащим, как ледяной ветер на вершине Эвереста. Я отодвинул шторку, которая заменяла подобие двери, и увлек девушку за собой. И в этот миг перестали существовать два Пути Идущих к просветлению. Именно в этот момент создалось нечто новое и необъяснимое.

Глава 16

На острове мне по утрам частенько не хотелось вставать. Сначала меня искренне утомляло единообразие занятий и отсутствие какого-либо результата. Следом их сменила нечеловеческая боль, которая даже не думала затихать. После того, как Сирдар проходил палкой по телу, порой и глаза больно было открывать.

Теперь… теперь вместо всего этого пришло нежелание разрушить нечто иллюзорное, так трудно создаваемое. Мифическую проекцию чего-то совершенного, на какой-то момент возникшую в реальности. Я смотрел на переплетение наших тел, ласкал взглядом изгиб бедер моей спутницы, не мог надышаться ароматом ее кожи и волос. И одновременно с тем понимал, что между нами что-то большее, чем физическое влечение и всплеск гормонов.

А еще я весьма четко осознавал, что вечно подобное продолжаться не может. Даже в мире, где время — пространственная величина, счастье не бывает бесконечным. Как бы мы этого ни хотели.

Изольда отреагировала на мое движение, медленно открыла глаза и улыбнулась, проведя пальцем по моей щеке. Я улыбнулся в ответ.

— Волнуешься, Шаби? — спросила она.

— Нет, Шаби, — передразнил я ее. — Ну, возможно, только немного. Сегодня важный день.

— Если вдуматься, то каждый день по-своему важен. Просто мы этого порой не замечаем.

— Жалко, у тебя телефона с интернетом нет. Эта цитата набрала бы много лайков.

— Чего нет? — снова улыбнулась девушка.

— Не бери в голову. Это так, фантомные боли по цивилизации. Пойдем?

Мы оделись и вышли вместе. Не таясь и даже особо не стесняясь. Хотя, было кого.

Я понимал, что своим дерзким поведением снискал себе на острове славу местечковой рок-звезды. Поэтому возле моего дома собралась небольшая толпа Шаби. Лучшее, что можно было сделать — проигнорировать их.

Подле котла с каким-то варевом, отдаленно похожим на жидкую кашу и разбавленную похлебку, дежурил тип в дорогом костюме. И вид у него был более недовольным, чем обычно. Только спустя какое-то время, изредка посматривая на Шаби в нагруднике, который сидел, уставившись в даль, я понял причину недовольства. В нашей компании прибавилось Шаби, отошедших от бытовых дел.

Ели мы молча, медленно, обжигаясь горячей кашей. Самое смешное, что я мог бы остудить еду без всяких усилий, лишь бросив один взгляд в Поток. Но именно процесс поедания жидкой, только что сваренной каши, когда дуешь на ложку и обжигаешь рот, давал какой-то странный, сродни с мазохизмом, кайф.

Сейчас я понял, что мне нравится быть человеком. Несовершенным, обуреваемым эмоциями и порой ошибающимся. Я шел по Пути, но мне не нужна была конечная точка. Я не хотел стать мудрым и совершенным созданием. Только желал научиться определенным техникам, ни больше, ни меньше.

И это осознание поистине меня напугало. Что может противопоставить Шаби, максимально прибитый к земле, мудрому Идущему по Пути, замершему в шаге от прохождения Лабиринта? Есть ли вообще смысл в этом?

Наверное, будь на моем месте кто-нибудь другой, он бы серьезно засомневался. Может даже отступил бы. Но баран с футбольным характером Николай Куликов пер напролом, в том числе когда шансов на успех было не особо много.

Играть до конца! Пока не прозвучит трель свистка! Пока судья не покажет на центр. Пока ноги держат. Подниматься, если собьют. Бороться и не сдаваться!

— Пора, — сказал я, отодвигая миску.

Сирдар не стал спорить. Встал и пошел к центру острова. Я, а за мной и остальные Шаби, зашагали следом. Так мы и пришли к расчищенной площадке, двигаясь цепочкой, как вереница пытающихся поспеть за матерью утят.

Место я знал.