Книга Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР - Владимир Иванович Щербаков

комиссии по экономической реформе в 1990 году изучение деятельности кооперативов показало, что на базе государственных предприятий, научно-исследовательских организаций или при них было создано большинство кооперативов. И значительную часть своей продукции и услуг кооперативы по договорам реализовывали этим самым государственным предприятиям и учреждениям».

Абалкин Л. И.: «Ссылки на незаконные действия кооперативов были повсеместны: на их действия жаловались и руководители, и работники госпредприятий. Однако изучение всей информации по данному вопросу показало, что подавляющее большинство кооперативов действует не самостоятельно, а при самих государственных предприятиях! Вот информация, которую представил по данному вопросу Госкомстат СССР. Из 210 тыс. кооперативов, действовавших в стране на 1 июля 1990 года, 86 % организовано при предприятиях. <…>

Больше всего кооперативов создано при предприятиях топливно-энергетического комплекса, где их число насчитывает 8,2 тыс., а объём реализованной продукции 1,3 млрд рублей; в машиностроительном комплексе – соответственно 6,6 тыс. и 1,4 млрд рублей; в агропромышленном – 6 тыс. и 0,8 млрд рублей и в химико-лесном комплексе – 4,3 тыс. и 1,1 млрд рублей. Привязанность кооперативов к предприятиям обусловлена в основном отсутствием рынка средств производства и нерешённостью вопросов материально-технического обеспечения кооперативов. Взаимная заинтересованность кооперативов и предприятий объясняется также большим запасом у последних безналичных средств. Факты свидетельствовали, что многие государственные предприятия используют созданные при них кооперативы как канал превращения безналичных финансовых ресурсов в наличные средства. Это вело к неоправданному росту денежных доходов и отрицательно сказывалось на состоянии потребительского рынка. Нужно было навести порядок в этом деле»[43].

«Учредители» расплачивались с кооператорами из своих источников (образуемых по соответствующей модели хозрасчёта фондов) по безналичной форме расчётов, не затрагивая собственный фонд оплаты труда и премирования. Кооперативы превращали полученные средства в наличные денежные средства, вознаграждая своих работников на более высоком уровне, чем госпредприятия.

Замминистра финансов В. И. Семёнов приводит примеры таких «содружеств». Один из них получил огласку на заседании Совмина в марте 1990 года. На ГПЗ-21 действовал научно-производственный кооператив «Инвектор», членами которого были 10 человек, 9 из которых оказались представители администрации завода. В кооперативе оказался единственный рабочий, да и тот – сын директора С. Митичкина. К выполнению разовых работ привлекались рабочие завода, а наличные деньги за выполненные работы выплачивались через членов кооператива. При этом кооператив пользовался льготами по оплате материальных ресурсов, эксплуатационных расходов. Из полученного дохода в размере 911 тыс. рублей кооператив внёс платежи в бюджет 64 тыс. рублей и направил на оплату труда 635 тыс. рублей. Неудивительно, что заместитель директора завода, являющийся председателем кооператива, кроме зарплаты получал от кооператива ещё по 1029 рублей, а бухгалтер – 755 рублей в месяц.

Другой пример – Зеркальный завод Ленинградского зеркально-фурнитурного комбината с рентабельностью производства в 27,4 % был преобразован в кооператив, в связи с чем в 1989 году ему были сокращены платежи в бюджет налога с оборота на 3,4 млн рублей. Кооператив «Литер», созданный при заводе пишущих машин, приобретал пишущие машинки с отступлениями от технических условий: в переводе на простой язык – «брак» по цене 143 рубля за штуку. Кооператив лишь ставил на эти машинки латинский шрифт, закупленный опять-таки объединением в ГДР, и реализовал их в два с лишним раза дороже.

Заявление «Об извращениях в кооперативном движении» было принято VI Пленуме ВЦСП 8 сентября 1989 года. Эти «извращения» были наглядно продемонстрированы в шахтёрских городах и их свидетелем в Донецке стал только избранный председатель Госкомтруда СССР В. И. Щербаков. Об этом у нас речь ещё впереди.

А ведь писали закон для предприятий совсем с другой целью. Аренда мыслилась и вводилась как средство повышения мотивации работников. Они в лице трудовых коллективов становились хозяевами предприятий де-факто без приобретения права собственности де-юре. Такой вот закамуфлированный способ выращивать капиталистические рыночные всходы на социалистической грядке. Например, дать возможность свободно выходить из колхозов и создавать фермерские хозяйства на основе аренды земли на срок до 50 лет с правом свободно распоряжаться полученной продукцией. При этом закон не покушался на государственную собственность – в аграрном секторе на саму землю, в промышленности – на средства производства».

Павлов В. С: «Я настаивал на том, чтобы дать людям гораздо больше возможностей удовлетворять свои потребности не через уравнительные общественные фонды потребления, а через более дифференцированную оплату их труда. Из этого вытекало, что люди должны получить право на честно заработанные деньги приобретать не только имущество, но и средства производства. Более того, создавать, если они этого хотят и могут, своё частное дело. Но при этом подчёркивалась важнейшая, принципиальнейшая мысль, которой я твёрдо придерживаюсь и сегодня: частная собственность должна была вырастать и расширяться как бы параллельно государственной, быть дополнением к ней!»[44].

Надежда на кооперативные предприятия, как средство и метод быстрого насыщения рынка товарами и услугами не во всём оправдывалась. Кооперативы стремились, прежде всего, к посреднической деятельности, к торговле, а здесь, как известно, ценности не создаются, а распределяются. На 1 января 1990 года производством товаров народного потребления занимались только 34 тыс. кооперативов, в бытовом обслуживании населения – 33 тыс. кооперативов. А ещё 13 тыс. кооперативов с почти трёхмиллиардным объёмом работ и услуг были заняты в общественном питании, заготовках и торговле.

Очень много написано и о торгово-закупочных кооперативах скупавших товары в госторговле и перепродававших их по повышенным ценам (без ограничений, существовавших в жестокое сталинское время). Это привело к возникновению дефицита ряда продовольственных товаров (мяса, молочных продуктов, животного и растительного масла, сахара, муки, соли). Их таким же образом использовали кооперативные кафе и рестораны.

А ещё число членов кооперативов росло гораздо медленнее, чем работавших в них по найму, по совместительству. Иной раз на 3–5 членов приходилось 150–200 работающих по трудовым договорам. Это был явный признак того, что под вывеской «социалистического» кооператива скрывалось обычное частное предприятие. У них оказался принципиально иной статус, не такой, как у госпредприятий.

Реформа налоговой системы

В СССР налоговая система и служба, конечно, были. Однако всё было устроено так, что через налоги практически нечего было изымать. Их роль как накопителя бюджета страны была совсем слабой.

На XXI Съезде КПСС в 1959 году было принято решение об отмене налогов с заработной платы. Налоговые льготы были увеличены, постепенно повышался необлагаемый «доходный» минимума. Программа партии предполагала полный отказ от налоговых сборов в СССР. На практике это сделать не удалось, но налоговая система постепенно упрощалась, превращаясь в чисто фискальную.

Подоходный налог с граждан, по большому счёту, можно было вообще не взимать, так как все советские граждане являлись госслужащими, размер заработной платы которых устанавливало само государство. В начале 1980-х ввели сбор с транспортных средств. Владельцы автомобилей, моторных лодок, мотосаней и