Книга Магия - не для оборотней. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

немного приглушит боль.

Я не заметил, откуда в его руках появился кувшин. Заморгал, пытаясь прогнать с глаз пелену. Казалось, что олмер не растворился во мне, а туманом расползся в воздухе Зала призыва.

Взял из дядиных рук кувшин, едва не уронил — мышцы ослабли, тело стало вялым и непослушным. Выпил до дна — весь десяток глотков горько-кислого напитка. Лишь когда проглотил последнюю каплю, сообразил, что кувшин пахнет полынью.

— Можешь идти? — спросил сиер Нилран.

Я кивнул. С трудом пошевелил языком, сказал вслух:

— Да.

Сделал шаг.

И едва снова не свалился без чувств от резко усилившейся боли. Похожие ощущения были, когда мне в детстве булыжником раздробило голень. Тогда перед глазами тоже то и дело сгущался туман.

Но сейчас боль рвала на части не только ногу — всё тело.

— Прекрасно, — сказал дядя. — Держись за моё плечо. Помогу добраться до комнаты. Полежишь немного. Тилья завершит ритуал, отправлю её к тебе. Присмотрит за тобой. Покормит, если захочешь. Но я бы посоветовал тебе дождаться обеда. А после сделаем кое-какие тесты.

Я заметил на его лице ухмылку.

— Не смотри на меня так. К тому времени ты уже плясать сможешь. Вот увидишь. Организм молодой — быстро привыкнешь к новому спутнику. А он к тебе. И помни, Линур: некогда разлёживаться. Вечером возвращаемся в Селену.

* * *

Улёгся в комнате на кровать, как и после слияния с огнедухом. Вот только уснуть не пытался. Какой может быть сон, если олмер изнутри рвал моё тело на части? Боролся с желанием обернуться. Ведь именно так с детства привык бороться с травмами и болезнями.

О еде не вспоминал. Не потому что следовал совету дяди — сама мысль о ней вызывала тошноту. Даже в обед едва заставил себя проглотить хоть что-то. Понимал: телу требуется энергия, чтобы восстановить всё то, что успели разрушить в нём мои новые «симбионты».

Из столовой вслед за дядей поплёлся в лабораторию. Там позволил сиеру Нилрану себя осмотреть, ответил на множество вопросов. А потом увидел знакомый артефакт-ракушку. Таким мне уже не раз определяли резерв маны. Вот только тот, к которому меня подвёл дядя, отличался от предыдущих — на его поверхности блестели не десять, а двадцать пять кристаллов.

— Давай, Линур, ты знаешь, что делать.

Я положил руку внутрь железной ракушки.

Сиер Нилран захлопнул её створки. Прикоснулся к красной точке.

Артефакт завибрировал.

По руке пробежал холодок. Один за другим окрасились семь карцев. Восьмой приобрёл едва заметный голубой оттенок.

Дядя не сумел скрыть разочарование. Высвободил мою руку, достал курительницу.

После того, как затянулся дымом чиманы, сказал:

— Ну что ж, вряд ли стоило ожидать чего-то другого.

Потёр глаза и продолжил:

— Олмер не влился в твой резерв магической энергии. А жаль. Пока он расположился отдельно. Но не расстраивайся, Линур. Всегда так происходит. Пока ещё никто не смог научиться пользоваться его маной. В отличие от саламандра, олмер не открывает носителю доступ к своему энергетическому телу — я не слышал о подобных случаях. Конечно… надеялся, что в твоём случае будет иначе. Всё же раньше опыты с настоящими одарёнными не проводил…

Помахал рукой, отогнал от своего лица облако дыма.

Произнёс:

— Ладно. Будем наблюдать. Слишком мало прошло времени после ритуала, чтобы делать выводы.

Откинулся на спинку кресла, смотрел на меня.

— Как я уже говорил, олмер — тот самый главный ингредиент в рецепте превращения оборотня в одарённого, — сказал сиер Нилран. — Мы все проходили через слияния с ним. Да по многу раз. И я, и мой отец, и твоя мама, и… много кто ещё. В нашей семье эти ритуалы давно стали традицией.

Он пыхтел трубкой, наполняя воздух лаборатории запахом тлеющей чиманы.

— Вот только не все сумели дотерпеть и дожить до результата. Как и огнедух, после расставания с носителем олмер оставляет в ауре бывшего компаньона частички своего энергетического тела. После десяти двадцати лет симбиоза остатков маны в ауре становится достаточно для того, чтобы превратиться в базовый резерв. Кому-то удаётся к этому резерву пробиться — такие счастливчики становятся пусть и слабосильными, но магами. Как мы с твоим дедом. Других неподконтрольные остатки маны сводят в могилу. Так случилось с твоей мамой, братом моего отца, двумя моими детьми.

Замолчал.

Какое-то время я наблюдал за тем, как дядя курил и смотрел поверх моего плеча на окно.

Наконец сиер Нилран заморгал, заглянул в курительницу. Снова протёр глаза и сказал:

— Радует, что в случае с тобой риск минимален. Магом ты давно стал, цель наших с тобой опытов иная — проверить насколько большим могут сделать твой резерв те или иные симбиоты. Чего ждать от огнедуха, уже приблизительно представляем. Теперь будем следить за олмером. В теории, симбиоз с ним может принести тебе хорошие дивиденды. Именно на такой поворот мы с твоим дедом и рассчитываем. А может не дать ничего, кроме неудобства. Такое тоже возможно. Будем наблюдать.

Выпустил в сторону от меня струю дыма.

— Что ж, племянничек, — сказал он, — с делами мы на сегодня закончили. Мучить тебя сегодня больше не стану. Хотя… Понимаю, ты сейчас мечтаешь лишь об одном: завалиться на кровать. Для первых дней симбиоза с олмером это обычное дело — я-то знаю. Потерпи ещё немного. Давай-ка, прогуляемся в мой кабинет.

Я заметил, что он улыбается.

Вспомнил слова Тильи о сюрпризе, что приготовил мне дядя.

* * *

Тилья не обманула: дядин сюрприз мне действительно понравился.

Я вошёл в кабинет сиера Нилрана и поначалу не поверил своим глазам. Не сразу понял, что увидел там не ожившее мамино изображение с того портрета, что висел на стене в приемной деда. Хотя женщина, что вскочила с дядиного дивана и рванула мне навстречу, очень походила на мою маму.

Сестра.

Весала.

Она крепко сжала меня в объятиях и сказала:

— Как же я соскучилась по тебе, братишка!

Глава 43

С Весалой мы не расставались до самого вечера.

Выслушал от неё упрёки за свой побег из поселения — за то, что не предупредил сестру лично, не объяснил, куда и зачем собрался. Отметил: Крок и Лила выполнили мою просьбу — передали Весале, что я отправился на долгую охоту. Подумал, что и правда сглупил: мог бы и пообщаться с сестрой перед уходом. Сейчас бы я, наверняка, так и сделал. Не побоялся бы её уговоров остаться.