Книга Сердце воина - Элли Шарм

Стол у самого окна с тяжёлыми портерами был массивный из ценных пород дерева.

На мгновение я представила себе как за этим столом сидит Арман.

Да, это место ему подходит.

Хозяин кабинета. Я помнила, как на стенах висят различные виды оружия. Огромные массивные охотничьи ножи, ружья и даже голова какой то косули.

Внезапно меня пробила дрожь.

Не люблю жестокость в любом его проявлении.

Моего плеча мягко коснулась рука.

Я обернулась встречаясь с карими  глазами Гезем.

Мягкий добрый взгляд ласково коснулся моего лица.

—Ты мне не говорила, что знакома с Арманом-сделав  паузу она добавила- что мой сын спас тебя.

Я покосилась на Федан и Наргиз, но женщина были заняты, что- то обсуждая связанное с покупками за столом.

Мои плечи расслабились, но я все же понизила тон, когда ответила матери Армана:

—Я не знала, что можно говорить…а что нет.

Та кивнула, принимая мой ответ.

Ее глаза задумчиво смотрели, будто она хотела прочесть мои мысли.

—Хорошо, доченька… помоги на кухню отнести.

Она принялась ловко собирать тарелки и чашки.

Я в свою очередь подхватила пару кружек со стола и использованные салфетки.

Мне нравилось помогать Газем.

Так я себя чувствовала нужной. Значимой.

Выходя из комнаты я поймала на себе напряжённый взгляд Наргиз.

В глубине души я прекрасно понимала, что нашей дружбе, если ее так можно было назвать пришёл … конец.

Глава 17

Протянув руку, я стёрла пар со стекла. Вымотанная эмоционально, уставилась на своё отражение в зеркале: Бледная, лицо осунулось… одни глазища горят на пол лица.

И все из-за мужчины.

Не будет мне покоя пока я здесь. Зачем только он приволок меня сюда?! После всех сказанных слов… поиздеваться? Показать, что я никто? Русская девчонка! А на своих они женятся, своим строят дома, рожают с ними детей.

Я вспомнила, как Арман холодно вел себя с Наргиз. Должно быть, у них не принято показывать свои чувства прилюдно. А наедине…

Я поморщилась, предоставив, как Арман обнимает фигуристую восточную девушку. Не то, что я — худосочная, даже пироги Газем не смогли это исправить.

Рёбра как выпирали, так и выпирают. Ключицы острые торчат, а впалый живот по-прежнему плоский. Одно радовало — грудь хоть и не большая, а полная, увенчанная розовыми сосками. Вот она мне нравилась… красивая. Завернувшись в широкое белое банное полотенце, тряханула мокрыми светлыми прядями.

Люблю, когда волосы сами высыхают, тогда они становятся красивыми, с аккуратными волнами. Сколько раз меня подозревали в том, что я их подкручиваю плойкой…

Прежде чем выйти из ванной комнаты, взяла со стеклянной полочки под зеркалом масло. Персиковое. Мое любимое. М-м-м нежный аромат, просто безумно приятный, а какая после него бархатная кожа…

Пройдя в комнату, откинула с постели одеяло и удобно устроилась на кровати, закинув ногу на ногу. Несколько капель масла смешала с кремом для тела, что держала всегда в своей тумбочке, и плавными движениями начала наносить на кожу. Ноги, руки, немного на шею.

Небольшой шум за окном заставил испуганно вцепиться рукой в полотенце у груди, там, где билось сердце. Поставив крем на тумбу, я напряжённо всматривалась в шторы, что слегка колыхались от легкого вечернего ветерка. Должно быть птица.

Все ещё чувствуя сильный стук сердца, я протянула руку, чтобы выключить ночник. Глупости. Я не маленькая, чтобы бояться темноты. К тому же, со светом спать не полезно, я долго не смогу уснуть, а после сон будет не крепким. День был напряженным, и я просто обязана отдохнуть.

Но стоило выключить свет, как за окном вновь появился странный шорох. Испуганно оглядевшись по сторонам, я замерла парализованная страхом.

— Вика, — послышался шёпот.

Он был такой тихий, что вначале я подумала, что мне показалось. Но все сомнения исчезли, стоило вновь услышать своё имя.

Боже!

Осознав, кому принадлежит голос, я в одно мгновение оказалась у окна и отдернула штору. Арман.

Он шатко стоял на небольшом выступе стены и своей ручищей пытался открыть окно. Заметив меня, сверкнул глазами, и на лице расплылась обаятельная улыбка.

— Проклятье, не могу открыть, помоги! — заявил он так, словно в этом нет ничего вон выходящего из ряда обыденных событий и он каждую ночь вот так лазает по чужим окнам.

Мои брови съехались к переносице. Я чуть не задохнулась от негодования! Каков наглец! Вскинув руки, попыталась опустить окно вниз, чтобы полностью захлопнуть и не дать незваному гостю завершить начатое.

Арман опасно покачнулся, от чего екнуло сердце, но тут же зацепился крепче и посмотрел в мое наверняка покрасневшее от возмущения лицо.

— Воу, малая, ты чего?!

Я налегла всем своим весом, пыхтя и сопя лишь бы успеть, прежде чем он меня остановит.

— Ты ошибся окном, спальня Наргиз дальше!

Шипя, как разъярённая кошка, заявила я в его вытянувшееся лицо.

Мои тонкие пальчики начали борьбу с его широкой мускулистой рукой. Я пыталась по одному пальцу отцепить его от рамы. Ещё секунду происходила безмолвная борьба.

Арман, уставший от этого бессмысленного, на его взгляд, спора, одним резким движением поднял окно, заставив меня охнуть от неожиданности и отступить вглубь комнаты.

Перекинув мощные ноги внутрь, он встал в полный рост, загораживая свет луны, погружая комнату в полумрак.

Я сложила руки на груди и вздёрнула вверх подбородок. Хочет поговорить, ну что ж, пусть попробует!.

Глава 18

Арман прошёл к светильнику и включил его. Свет был тусклый, приглушенный. На стенах появились незатейливые тени от предметов мебели.

Я всем своим видом показывала неприступность и отчуждение, скрестив руки на груди, но стоило поднять взгляд на Армана, судорожно сглотнула. Его медового цвета глаза буквально ласкали обнаженную ключицу, небольшие груди, между которых образовалась соблазнительная ложбинка. Облизнув нижнюю губу, он двинулся ко мне.

Выставив руку вперёд, я зло топнула ногой.

— Стой где стоишь! Что ты о себе только возомнил?!

Рассерженные ноты в моем голосе заставили мужчину остановиться. Он сощурился и неожиданно выдал полным ярости голоса:

— Так это правда?! Ты с Синаем… — я видела, как скулы напряглись, а мощная челюсть окаменела, — трахалась.

Это грубое слово он почти выплюнул, глядя мне в глаза, перед которыми пронеслась вереница дней и месяцев, что я думала о нем. Сволочь! А он заявился и говорит про меня гадости, в доме, где находится его невеста!