Книга Чувства не по плану - Елена Белильщикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Причина? — Сухо уточнила я. — В политику мы не лезем, ни одну правящую партию не поддерживаем. Сценарий переписан и согласован. Деньги поступили на счет, в чем проблема?
— Причина? По условиям контракта, режиссер и актерский состав не должны в ходе съемок оказываться в центре скандалов. Но вы все, похоже, не обратили внимания на этот пункт в ваших контрактах. Черт побери, вы вообще читали их?!
— Я не понимаю… — Я покачала головой, чувствуя, как начинаю нервничать. Еще мне не хватало судебных разборок и неустойки! — Кто так отличился? Актеры, что играют главные роли?
— Нет, Нелли. — Белов смотрел на меня почти с жалостью. — Социальные сети кипят, средства массовой информации извращаются в красноречии, наш фильм полоскают еще до начала сьемок. А причина скандала — это ты.
— Что?! — Сказать, что я была в шоке — это ничего не сказать. Мой рот непроизвольно открылся, и я уставилась на начальника, как баран на новые ворота. Михаил Алексеевич, вместо тысячи слов, просто подтолкнул ко мне открытый ноутбук.
— Ознакомься, Красовская. Не кто-то, а именно ты запорола свое детище. «Дитя питерского олигарха — заложница на популярном турецком курорте… Еще и не одна! Кто этот тайный поклонник, которого скрывает Нелли Красовская?»
— Вот дьявол. — Мои пальцы со скоростью света летали между вкладками, пока я по диагонали читала подборку статей, заботливо подготовленную для меня Беловым.
— Именно. Мне жаль, Нелли. Я искренне болел за этот фильм. Я уверен, что ты смогла бы завернуть серьезную проблему домашнего насилия в яркий фантик романтической мелодрамы, и многие женщины задумались бы, после его просмотра…
— Это должен был быть психологический триллер. — Убитым голосом отозвалась я, все еще продолжая бездумно перебирать статьи. Это ж надо, какую жабу мне подложили падкие на сенсации турецкие журналисты! А россияне подхватили, и я теперь по уши в… в общем, перспективы передо мной рисовались нерадостные.
— Это уже неважно, Нелли. — Михаил Алексеевич покачал головой. — В ближайшие пару недель будут муссировать эту тему, как ненормальные. Фильму на старте съемок это уж никак не поможет взлететь. Будет предвзятое отношение…
— А вы сами говорили, черный пиар — лучший пиар! — Пыталась схватиться я за соломинку, хотя понимала, что несу чушь. Понимал это и Белов.
— Красовская, уймись. Умей проигрывать с честью. Черный пиар мог пойти на пользу во время ротации фильма, он бы дал огласку… и то, я не уверен, что тема сексуального скандала была бы уместна. Ведь турецкие журналисты осветили твои приключения именно так.
— Это идиотизм! — Взорвалась я, захлопывая ноутбук. — Меня украли прямо посреди белого дня, на улице! Сперли телефон, деньги, затащили в лавку и держали, пока…
— Пока твой любовник не организовал налет вместе с полицейскими и не разворотил там все? Нелли, не смеши меня. Я не знаю, где ты откопала этого Раевского, но явно видно, он тебе не пара. Прости, что я лезу не в свое дело, но на правах старого друга твоего отца, скажу. Может хватит постоянно выбирать мужчин не своего круга? Неужели ты не можешь спокойно работать над романтическими мелодрамами, и не лезть в политику, в психологию, не снимать триллеры с глубокими моральными терзаниями? Мелодрамы покупают. А драмы про домашнее насилие — нет. Ты надеешься сорвать очередной приз на кинофестивале? Я разочарую тебя. Там не котируются подобные фильмы. Снимай историческую тематику, где есть массовка, костюмы, идея… но не лезь в то, за что тебя могут посадить. Я слышал про то, что блогер Диана Хант, кажется под этим псевдонимом пишет твоя подруга? Так вот, что она собирается организовывать митинг под знаменами подписания нового закона про домашнее насилие. Я бы не советовал тебе учавствовать, Нелли. Особенно после тех статей и грязи, что иносказательно льется на тебя после твое поездки в Турцию. Понятно, что тебя не осуждают напрямую. Тебя похитили, тебя освободили… Но то, что ты была не одна, а с тобой в заложниках был какой-то нищий художник без роду и племени… Это не котируется среди общественных масс. Те, кто вас похитили — мелкая сошка. Уже через полчаса после того, как их арестовали, они принялись направо и налево трепать языком, рассказывая душещипательные истории, как ты бросалась на них с кулаками, желая защитить своего любовника. Они смеялись над вами, понимаешь!
— Михаил Алексеевич! — Я встала и сжала руки в кулаки. Мои глаза грозно сверкнули. — Довольно! Для справки, Влад Раевский — не мой любовник. Я поехала в Турцию для того, чтобы совершить полет на параглайдинге, и едва не погибла. Влад спас меня! Мы просто друзья. Но этот мужчина удивительный. Он, совершенно ничего обо мне не зная, заботился о моей безопасности все те несколько дней, что мы провели вместе на курорте. Он бросился спасать меня даже тогда, когда я думала, что все кончено. Что за меня будут требовать выкуп и держать в заложниках. Но он сумел организовать мое освобождение в считанные часы! Он рискнул и полез туда, в осиное гнездо, не думая, что и сам может пострадать. Влад просто переживал за меня и не мог оставить в беде! Вы недооцениваете этого человека и его благородство. Это я должна просить у него прощения за то, что теперь его имя полоскают во всех газетах. Он не просил об этой сомнительной славе. Мы попрощались еще в Турции, и нас более ничего не связывает! Поэтому я попрошу вас говорить о Раевском в уважительном ключе.
— Прости пожалуйста. Нелли, пойми, я так хорошо знаю тебя, еще с самого детства! — Почти взмолился Белов, понимая, что перегнул палку. — Тебя и отца! Ты сейчас говорила с такой горячностью, ты и сама не понимаешь, что снова наступаешь на те же грабли. Влюбляешься в человека, которого совсем не знаешь. Защищаешь его передо мной, Господи, зачем? Я верю тебе. И верю, что помыслы Влада были чисты, а сам он — благородный рыцарь на белом коне. Но подумай о том, что у каждой шкатулки может быть двойное дно. Что, если Раевский знал твою биографию? И возможно, подстроил всю эту историю? У тебя уже была ситуация, когда молодой человек был нацелен не на тебя, а на твои деньги…
— Михаил Алексеевич, это мерзко! — В мое лицо бросилась краска. Как он может проводить такие параллели?! Влад — не Дима! И никогда им не будет, он не играл, когда говорил, что я ему не безразлична… — Позвольте на этом закончить нашу беседу.
— Да, конечно, извини, что был резок. — Стушевался Белов — Считай меня перестраховщиком, это только мое мнение, ничего больше. И все-таки я считаю, тебе надо прислушаться к родителям и перестать рваться «к низам». Присмотрись к молодым людям вашего круга. Выйди замуж за достойного мужчину…
— Какая трогательная забота о моем благополучии. — В моем голосе застыли льдинки. — Я только и делала, что прислушивалась к родителям, и чем все закончилось? Я слабое безвольное существо, которое оглядывается на общественное мнение, и не может бороться за то, что ему дорого. Вы позвали меня, чтобы сообщить вердикт о фильме? Благодарю вас за информацию. Я не собираюсь вести себя недостойно, и отказываюсь от борьбы. Мне надоело сражаться с ветряными мельницами и постоянно проигрывать. Проект закрыт? Хорошо! Я найду другой, «форматный», который принесет мне победу на фестивале. Я найду ту студию, которая не побоится работать с режиссером, чье имя и фото постоянно мелькают в ленте инстаграма и других социальных медиа. Я соберу такую команду, которая не будет трястись от ужаса, а наоборот, сыграет на этом «пиаре» и мой фильм выстрелит. Думаете, вы единственная киностудия, которая предложила мне сотрудничество? Меня уже называют самым молодым и перспективным режиссером нашей страны. Но я собираюсь пойти дальше, и увы, не вы будете делить со мной лавры победителей. Вы меня знаете, Михаил Алексеевич. Я добьюсь поставленных мной целей. Всего хорошего. — С этими словами я уверенным шагом вышла из кабинета Белова и пошла вперед по коридору. Я знала это старое здание, как свои пять пальцев, и держала марку на все сто процентов. Улыбалась проходящим мимо операторам, светотехникам, знакомым актерам. Держала спину прямо, мое состояние выдавали только слишком крепко сжатые на ремешке сумочки пальцы. Поворот, еще поворот. Вот коридор сужается, людей нет… А вот и тупик. Знакомый, родной. Не каждый работник студии знал эти укромные уголки в хитросплетениях коридоров. А я знала. Не раз приходила сюда плакать, после того, как меня доставало начальство во время съемок первого фильма. Так и сейчас, оглядевшись по сторонам, я села на корточки и спрятала лицо в коленях, обхватив ноги руками. Свернувшись в клубочек на холодном мраморном полу. Я держалась молодцом во время своего разговора с Беловым. Но мои нервы и без того были натянуты, как струны. И сейчас меня трясло, как после того неудачного прыжка с параплана. Вот только рядом уже не было Влада, который бы спас меня. Вытащил из воды, обнял своими сильными руками, прижал к груди, прошептал бы слова утешения… Как бы я не держала лицо во время выволочки у Белова, я прекрасно понимала — я проиграла. Фильм безвозвратно потерян. Михаил Алексеевич прав, за фильмы социальной тематики солидные киностудии практически не берутся. Мне повезло, что я сумела дожать Белова — по знакомству. Мой отец помог. Спасибо, связи. Но больше за «Грани» никто не возьмется. А уж тем более после того скандала, что разразился в СМИ.
