Книга Приручи меня, если сможешь - Евгения Чащина

Вижу, что нервничает, зажалась вся.

— Я никогда не спрашивала… не смела спрашивать… Да в сущности это не на что не влияет. И если не хочешь, не отвечай…

Чем больше мямлит, тем больше бледнеет.

— Что случилось? — не понимаю, чем собственно она так запарилась, резко сменив тему.

— Я знаю, как в тюрьму попал Илья. Я знаю, что вы подружились там. Твоя мать и мой отец нехорошие люди и ткнут в глаз подобным при первой же возможности, поэтому я подумала, может мне всё же стоит знать, как там оказался ты…

Хмыкаю иронично и взъерошиваю волосы. Да тут тайны нет, все банально до безобразия. Сам виноват. Смотрю на Стасю и улыбаюсь, пожимая плечами:

— В семнадцать я еще наивно верил в то, что смогу добиться внимания матери. Если бы не бабушка, то я бы рос в атмосфере постоянного блядства и порока. Лишь эта умная и терпеливая женщина могла хоть немного влиять на разгульную жизнь дочери. Но это было до того момента, как в жизни Розалии появился Степан. Он первый, кто позволил себе поднять руку на меня и бабушку. В тот день он пришел пьяным и невменяемым. Я пытался его выставить из квартиры, но мать пошла в защиту этого урода. Я впервые рассредоточился и получил кулаком в челюсть. Бабушка пыталась нас растянуть, а эта тварь вторым ударом снесла с ног мою защитницу. Бабушка потеряла сознание, позже оказалось, что сотрясение и трещина в ребре. Уже в тот момент я не думал, что творю.

— Домашнее насилие, — качает головой Стася, с сочувствием глядя на меня. — Слишком откликается. Не продолжай, — гладит мои волосы.

Задумчиво смотрит куда-то, затем усмехается.

— Я пыталась убить отца однажды. После того, как он избил меня. Пришла с ножом в его номер. Он проснулся. Избил ещё раз, сильнее.

— Думаешь, смогла бы?

— Нет. Какая из меня убийца? В тот день я навсегда поняла, что мужчина сильнее женщины. И в разных весовых категориях сильно не разгонишься.

— Не все мужчины способны убивать, и я не собирался, но пописал ему руки с наслаждением, финишировав клинком в ногу.

Обнимаю жену и целую в висок.

— Эта тварь навсегда забыла о том, что нужно обижать старших. Но моя мать в своем репертуаре, она свидетельствовала не за меня, только благодаря показаниям бабушки мне не вкатали полный срок. Ведь со слов отчима и матери, это я первым устроил бардак.

— Да к чертям их. На кой такая мать и такой отец? Будем любить друг друга за них и восполнять пробелы.

Салютует мне бокалом вина и делает глоток. Глаза соблазнительно сверкают. Дразнит.

Действительно, к черту. У меня есть всё для того, чтобы быть счастливым. Поэтому париться из-за сложных людей я не буду. Зато я быстро среагировал на флирт Стаси. Мои пальцы проникают под халат, стаскиваю трусики вниз. А мой язык тут же настойчиво ласкает клитор. Она так протяжно стонет и выгибает спинку на кресле, что я становлюсь жадным и нетерпеливым.

— Женщина, я же тебя трахну на этом столе.

Мой голос охрип, сам не узнаю себя.

Делает ещё глоток вина и подстегивает меня сильнее:

— Я бы на это посмотрела.

Но тут же садится ровнее.

— Так, нет, стоп. Главное, чтоб никто больше не посмотрел. Мы одни?

— У нас есть запасной аэродром, родная, — уже не улыбаюсь, когда пальцы проникают в нее, а она взвизгивает и подаётся на мои уловки.

Всегда был уверен в том, что с женщинами нужно быть хитрым и терпеливым. Теперь Стася отвечает мне не только взаимностью. Ее тело и реакция ценнее любых вознаграждений.

— Пока сын дрыхнет, нам лучше утолить голод, родная, а потом прогулка и пикник.

Поднимаюсь и смотрю на свою красотку, Стася полулежит в кресле и пытается прийти в себя после очередного оргазма. Протягиваю ей руку и приглашаю на секс баталию.

12

Стася

Утро 31 декабря выдалось жарким. Илья проснулся рано, я приготовила ему кашу, которую он ел без особого энтузиазма. Закатила глаза, сцепила зубы и достала грудь, чтобы докормить его, посадить в сухой бассейн и продолжить украшать гостиную, как мою грудь вдруг отвергли с дерзким:

— Мама, фууу.

— Фууу?

Сказать, что я обомлела, не сказать ничего. В смысле фу, с каких это пор фу?! Первым словом сына было эпичное «мамапапа». Мы с Вартаном рассмеялись и подошли к кроватке. Никто не победил в гонке родителей. Он выбрал нас обоих.

Вторым было «дай» и третьим было «фу». Пока этими словами его словарный запас и ограничивался, но их на удивление хватало, чтоб изъясняться. И вот грудь раньше была «дай». С каких пор стала «фуу»?!

Сижу растерянная и сердитая. И на этой ноте в гостиной появляется муж. С ёлкой, как и обещал. Живой елкой, как я заказала. Я обожаю этого мужчину всё больше с каждым днем.

— Родной, — обращаюсь к мужу.

Его взгляд так и застыл на моей голой груди. Его не было дома неделю. И разлуки не давались нам легко. — Кажется, этими формами отныне наслаждаешься только ты. Сын выплюнул мою грудь и сказал «фуу».

— Фууу, — подтвердил довольный Илья и стал рваться на пол, что ползти навстречу папке.

— Держи этого ползуна, иначе ёлке кирдык, — не сразу слетает с губ Вартана, ибо его взгляд прикован на моей груди.

Этот взгляд зажигает внутри миллионы нервных окончаний. И я знаю, чем мне грозит недельный сексуальный голод. Он будет жадным и нетерпеливым.

— Слышал папку, парень? Жди.

Взрывоопасные взгляды и прикосновения, пока наряжали ёлку. Искры летали во все стороны. Хорошо, что перед обедом сын, который скучал по папочке не меньше, чем я, взял его в оборот конкретно и бесповоротно.

Затем обед и дневной сон. Как только я вышла из детской, я тут же оказалась в руках мужа.

— Он спит тревожно, поэтому давай быстро, — хрипло выдыхаю у его губ.

Меня заводить не надо, я хочу его.

— Ты думаешь после той пытки, что была последние несколько часов, я продержусь дольше пяти минут?

Его хриплый голос всегда влиял слишком странно на меня. И этот огромный варвар подхватывает меня на руки и утаскивает в спальню. Трусики летят одну сторону, лифчик в другую, а я под ним, с широко разведёнными ногами. Вошёл резко и без лишней прелюдии.

— Стаська, твою дивизию, я сейчас тебя залюблю, стерва, почему такая горячая и узкая, — хрипит в губы и берет меня без устали тех пор, пока не кончает в меня, вжавшими всем телом в меня.

— Люблю свою принцессу, — слетает хриплое на ухо.

Я лежу и вспоминаю, как дышать. Это было очень по животному дико. Так, как я когда-то любила. В другой жизни. С…

Голова не работает. Решительно не работает. Лежу и пытаюсь дышать. Идиллия длится недолго, из детской доносится плач.