Книга Его маленькая слабость - Алиса Лиман

— То, что ты вспомнишь, тебе может не понравиться, — предостерегающе шепчет Глеб и осторожно поворачивает меня к себе.

— О чем вы?

Тяжелая рука ложится на мой подбородок, пресекая дальнейшие вопросы. Конечно, я знаю, что он собирается делать. Но зачем?

Ноги подкашиваются от предвкушения.  Он ведь не собирается брать меня прямо здесь?

— Бежать надо… бежать, Невеличка, — вдруг говорит Глеб, и я окончательно теряюсь. О чем это он? — Я ведь предупреждал: потом не отпущу.

Так и не успеваю понять, о чем он говорит, потому что настойчивые губы выбивают последние мысли из головы. Больше ни о чем думать не могу, когда сильные руки подхватывают меня под бедра. Невольно обхватываю мужские бедра ногами, не позволяя прервать поцелуй.

Разве он не собирался помочь мне вспомнить? Хотя какая уже разница…

В мой рот врывается горячий язык, и мозги окончательно плавятся под его хозяйским натиском. Он определенно ведет себя иначе. Не так, как ночью. Более напористо.

Чувствую, как Глеб подается вперед, и моя пятая точка опускается на прохладные клавиши…

Резко отстраняюсь от горячих губ. Из горла вырывается болезненный стон, что вторит беспорядочному бряканью из-под крышки рояля. Голову словно металлическим обручем стянуло. Давлю пальцами в виски, желая избавиться от ощущения, что моя черепная коробка вот-вот лопнет.

— Тише-тише, — словно сквозь вату слышу голос Глеба. — Сейчас все пройдет…

Внешние звуки звучат отрывочно, потому я не могу разобрать все, что он говорит. Однако внутреннему взору вдруг является темная макушка, что расположилась между моих ног.

Какого…

Все естество заполняет стыд, когда я понимаю, что происходит. Мистер Голд поднимается с колен и обжигает мое полуобнаженное тело пристальным взглядом черных как ночь глаз.

— Ты сладкая, — бросает он, и тут же впивается в мои губы грубым поцелуем.

Слишком смущающее воспоминание обрушивается на меня горячим потоком. Слова, действия и чувства перемешиваются в огромную кучу. И все что я могу, это лишь пытаться уцепиться за эти странные картинки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он красивый. Не какой-то там смазливый мальчик. По-мужски красивый. Такой большой и сильный. Пытаюсь вспомнить о нем больше подробностей, но воспоминание никак не хочет выходить за рамки «здесь и сейчас».

Грубый. Но это для меня вовсе не ново. Теперь-то я знаю, каким он может быть. И плевать, как было раньше…

Едва мистер Голд оставляет меня на банкетке у рояля, как сознание тут же обволакивает стыд. Как я могла?! Что наделала?! Я не должна была…

Нужно сбежать. Я все испортила.

К своему сожалению сознаю, что дело не только в смущении. И не столько в нем.

Было что-то еще.

Какое-то чувство, которое сейчас мне казалось совершенно нежелательным, хотя и вполне ожидаемым…

Наспех поправляя одежду, выскакиваю на улицу и мчусь вдоль дороги, даже боясь оборачиваться.

Глаза щиплет от слез. Небо. Я вижу небо. Потрясающе…

Удар и я проваливаюсь в темноту.

ГЛЕБ

— Аня! Аня, пожалуйста! — сжав хрупкие плечики, слегка встряхиваю обмякшую девушку. — Я вызываю скорую…

— Не нужно, — наконец выдавливает она как-то устало.

— Как ты?!

— Все в порядке… — будто отмахиваясь, отвечает она.

— Теперь помнишь, — утвердительно говорю я, точно зная, какое именно воспоминание сам же вызвал. Теперь она знает, что я животное. Воспользовался. Напугал и…

— Мгм, — выдыхает она.

— Я ведь говорил, что тебе может не понравиться это воспоминание, — не в силах скрыть горечь в голосе говорю я. — Хочешь уйти?

— Куда? — в растерянности отвечает вопросом на вопрос, очевидно еще не до конца придя в себя. — Мы ведь только что пришли. Вам поработать вроде надо было.

Щурюсь подозрительно. Кажется, она вовсе не ненавидит меня:

— Что именно ты вспомнила, Невеличка?

Опускает лицо, норовя спрятать заливший ее щеки румянец:

— Вы ведь и без меня догадываетесь. Зачем спрашиваете?

— Мне интересно, что было у тебя в голове на тот момент. Разве не считаешь, что я вел себя слишком… грубо? — похоже, я зарываю сам себя.

— Да вы и сейчас не слишком-то нежничаете. Что ж теперь с вами поделать, если манера у вас такая.

Удивляюсь, как просто ей стало говорить мне то, что думает. Похоже, и правда не боится. И вроде ненависти или неприязни не появилось. Однако очевидно обсуждать свое воспоминание она не очень хочет.

— Добрый день, Глеб Виталич! — раздается за моей спиной голос, и я лениво оборачиваюсь.

Принесла нелегкая. Почему нам вечно кто-то мешает?

В проходе стоят двое. Мой помощник и какой-то тип сомнительно вылизанный. Быстро узнаю в нем организатора мероприятий, и киваю обоим парням.

— Добрый, — бросаю я, и снова перевожу взгляд на девушку в своих руках: — Подожди меня здесь.

Спускаю Аню с рояля и помогаю опуститься на банкетку. Поворачиваюсь и иду в сторону коридора, в который вышли трудяги:

— Рассказывайте, — велю, не доходя до них пары шагов.

Тут же бросаю взгляд на оставленную у рояля девушку. Сидит смирненько. Ручки на коленках сложила.

— Глеб Виталич, тут такое дело… — начинает мямлить организатор.

— Резче давай, — рычу я, все еще сомневаясь, что стоило предоставлять Аню самой себе, после сомнительного воспоминания.

А что если она вспомнила меня с самого начала? Вдруг я ей сразу был неприятен? Того хуже, если она вспомнила момент аварии и теперь знает, что это я ее так напугал, что она бежала, не разбирая дороги…

— Программа у нас сорвалась, — выдает организатор, перебивая несколько панический поток моих мыслей. — Ребятки, которых вы выбрали, застряли на границе и никак не успевают до завтра.

— Это моя проблема? — бросаю я зло. — Вы что же не в состоянии сами замену подобрать? Тогда, думаю, мне стоит пригласить нового организатора…