Книга Синий билет - Софи Макинтош

– Мы должны помнить о цели нашего путешествия, – сказала Марисоль. – Никто нас не спасет. Нам нужно самим спасти себя.

Мы бросили машину на опушке леса, вытащив из нее всю еду, и с наступлением темноты зашагали прочь от хижины в глубь леса. Так странно было вновь оказаться в бегах. У меня еще больше вырос живот, я ослабела, точно мои мышцы позабыли, как удерживать меня на ногах. В темноте вокруг нас могло произойти все что угодно. И если кто-то спотыкался, мы бросались на помощь.

Рассвело, пошел дождь. Мы поставили палатки – или, вернее, я залезла в свою палатку, а Марисоль без спроса расстегнула молнию входа и притулилась рядом. Мы обе были уже слишком корпулентные, чтобы улечься удобно, и я запротестовала. Но она прижала ладонь к моим губам.

– Тихо! – шикнула она с горящими глазами, и я смирилась. Потом мы уснули, положив друг дружке руки на живот, и, проснувшись, я поначалу не могла понять, где чье тело и где чей ребенок. Мне приснилась белая комната и большое яйцо на столе, которое я разбила.

Я растолкала Марисоль.

– Уходи, – сказала я. – Мне нужно, чтобы ты ушла.

– В чем дело? – спросила она, а я не могла объяснить, не могла сформулировать, почему меня вдруг охватил липкий страх. Ее ладони прижались к моему животу, но я их отбросила. От ее ногтей на коже остались красные отметины.

После заката мы двинулись дальше. Все молчали. Лайла время от времени поглядывала то на меня, то на Марисоль, словно хотела о чем-то спросить, а потом опять устремляла взгляд в землю. Дождь лил не переставая. Кожу на животе там, куда впились ногти Марисоль, саднило, хотя красных отметин уже не осталось.

Во вторую ночь Марисоль от меня отстала. Я лежала, зажав в руке нож и время от времени проваливаясь в забытье. В сумерках мы высунули головы из палатки и увидели, что Лайлы нет. Она забрала с собой всю нашу еду. Я бессильно топнула ногой по голой земле, где раньше стояла ее палатка.

– Все уходят, – без особого сожаления изрекла Марисоль. Она вынула два батончика мюсли, которые спрятала в спальном мешке. Мы молча их съели.

21

Мы шагали всю ночь. Выйдя на опушку, уже после рассвета, мы обнялись – и все вроде бы у нас стало как раньше. Вот Марисоль, едва заметная в полумраке той первой ванной комнаты, трется о меня. А вот Марисоль, в мерцающих огоньках игрового автомата, подначивает меня самостоятельно вытащить шатающийся зуб из десны.

Мы спрятались в придорожной канаве. Канава была глубокая, места в ней хватило и для нас, и для нашего скарба. Я нервничала, меня охватила тревога, и словно горячие электрические заряды бегали по коже внизу живота. Всякий раз, когда вдалеке раздавался рокот автомобильного мотора, Марисоль чуть приподнималась и всматривалась в дорогу.

– Нет, – говорила она, пряча голову в траве. – Не то. Не то.

Наконец показалась небольшая желтая машинка. Машинка была чистенькая и, судя по номеру, из небольшого городка на севере.

– Вот эта! – уверенно заявила Марисоль.

За рулем сидела женщина, и она завопила, увидев наши чумазые лица и торчащие животы, когда мы выскочили на дорогу перед ней. Мы замахали руками, призывая ее остановиться. Как же это было приятно – представлять для кого-то опасность! Она вильнула и чуть не съехала в кювет, но сумела вовремя выровнять машинку. Марисоль подошла к окну. Она направила пистолет на женщину, и та испуганно съежилась и зажмурилась.

– Опустите стекло! – скомандовала Марисоль, хлопнув ладонью по окну. Было непривычно видеть ее такой беспощадной. От ее поведения меня бросило в дрожь, я ощутила одновременно гордость и стыд.

Женщина опустила стекло.

– Вы должны нас кое-куда отвезти, – продолжала Марисоль. – Откройте двери, быстро!

Женщина нажала кнопку, и Марисоль, взглянув на меня, мотнула головой.

– Залезай!

Я подхватила наши вещи и открыла дверцу.

– Спасибо! – ничего глупее я не могла сказать. Марисоль открыла пассажирскую дверцу и села рядом с женщиной.

– Поезжайте! – сказала она, и женщина повиновалась.

Марисоль включила радио.

– Мне нравится эта песня, – обрадовалась она и стала тихо подпевать. Я смотрела на ее затылок. Интересно, подумала я, сколько же разных Марисолей пряталось в ней, и не таилось ли в ней еще нечто такое, что она не могла передать или выразить.

Женщина смотрела прямо на дорогу, не отрывая взгляда.

– Вы нас извините, – произнесла Марисоль, вновь став приветливой. – Нам просто была нужна ваша помощь. Мы ведь сразу поняли, что вы – такая же мамочка, как мы. И поняли, что вы будете на нашей стороне. Сколько у вас детей?

– Один, – ответила женщина, не повернув головы. – Только один.

– Это ваша семья? – Марисоль указала на маленькую фотографию, воткнутую в солнцезащитный козырек с внешней стороны. Лысеющий мужчина, женщина и маленькая девочка в обнимку. Снимок был сделан где-то на пляже. На девочке был великоватый ей красный джемпер. Марисоль вынула фотографию из козырька и внимательно ее изучила, потом передала мне. Женщина вздрогнула, но ничего не сказала. Я рассмотрела рот девочки, где не хватало нескольких зубов, потом улыбку мужчины. И испытала прилив безмерной, убийственной ревности.

Марисоль открыла бардачок. Я наблюдала за ее действиями и угадала ход ее мыслей. Документы женщины. Ее адрес, ее имя, данные о ней. Я видела, как Марисоль переваривает добытую информацию, отправляет ее в закрома своей памяти. Женщина нервно дрожала. Я это почувствовала, даже сидя сзади, неудобно притулившись на тесном сиденье.

– Вы отвезете нас, куда нам нужно, – безапелляционно заявила Марисоль. – И вы никому не скажете, что подвозили нас. Если вы кому-то сболтнете, я вас найду. Я причиню вред вашему ребенку точно так же, как вы причините вред моему. Вы меня поняли?

– Да!

– Мы обе в отчаянном положении, – пояснила Марисоль. – Мы не всегда были такими. Вы нас тоже поймите.

– Может быть. – Она взглянула на меня в зеркало заднего вида, и наши глаза встретились.

– Вы мне нравитесь. – Марисоль вытянула ноги и выудила из кармана карту. – Я покажу, куда ехать.

Пляж

1

Уже почти совсем стемнело, когда мы вышли из машины. Мы доехали до берега океана, который тянулся бледной полосой на фоне неба. Вдалеке виднелся городок, и ведущие к нему дороги были усыпаны принесенным ветрами пляжным песком. Я чувствовала себя безопаснее под темным покровом ночи. Почти все дома были заперты. Дойдя до городской окраины, мы набрели на станцию техобслуживания, над которой неоновая вывеска сияла розовым и голубым. У колонок не было видно ни одной машины. А мне вдруг захотелось ощутить на языке вкус бензина.

Марисоль поплевала на салфетку и яростно оттерла грязь с моего лица, а потом затянула мне волосы на затылке, да так туго, что я поморщилась от боли.