Книга Невеста темного принца. - Анна Шейн

Княгине подумалось, что принцесса Лилиан намного умнее и наполненнее своего жениха, это видно по ее речи, по манерам и суждениям. Неужели эта разница не мешает им любить друг друга?

Проходя в усадьбу, двигаясь по ее роскошным коридорам в сторону своей комнаты, Мирна думала: а что же, по правде, может помешать любви?

Не построению отношений, тут список препятствий растянется на много томов, а именно чувству, его возникновению.

Разница сословий? Нет. Сколько историй о любви между людьми из разных слоев общества! Возраст? Опять же, любят и молодые и старые, и молодые старых и старые молодых. Происхождение, национальность, вероисповедание… Ничего из этого тоже неспособно помешать любви, если она пожелает вспыхнуть между двумя людьми.

Получается… Что и вовсе нет такой вещи, которая была бы могущественнее этой страшной, таинственной и пленительной силы?

Получается… И ее репутация не станет преградой человеку, который ее полюбит?

Поворачивая ручку и открывая дверь, Мирна вдруг вспомнила лорда Фаулза, в тот момент, когда он понял, в каком неприглядном виде предстал перед ней, и как смешно изобразил слабоумного. Он не знает, что тогда она с трудом сдержала смех.

В груди екнуло, и Мирна смутилась. С чего ей думать о нем?

Но мысли вырвались из-под контроля, и как бы ни старалась она перевести раздумья в другое русло, они вновь приходили к нему.

Княгиня прокручивала в голове все, что успело между ними случиться. Бал, то волнительное чувство, когда они танцевали вместе, его взгляд… Никто раньше не смотрел на нее так.

Она вспомнила, как ужасно переживала из-за неудавшегося поцелуя, и как была безумно счастлива получить от него подарок, а еще больше – прекрасное послание, приложенное к платью.

Подумать только: ее настолько окрылила мысль, что она пришлась ему по нраву, что она осмелилась встать в конфронтацию с леди Кэтрин! Хотя все еще была перепугана и всеми своими невзгодами, и недружелюбным двором.

А потом тот разговор в тенте… Мирна поежилась, вспомнив его слова и выражение его лица.

И при этом после турнира, когда они встретились в гостевых комнатах, куда его уложили, он вел себя совершенно иначе! Скорее, как на балу, чем как в тенте.

Хотя внешний вид у него тогда был совсем не парадный!

Мирна весело улыбнулась, еще раз вспомнив его конфуз, но вдруг в памяти прояснилось его крепкое сильное тело, мускулистые руки, рельефная грудь… Она почувствовала, как загорелись щеки...

Если сложить весь ее опыт общения с Грегором, а пока из всех придворных мужчин она более-менее хорошо узнала только его и Джозефа (ей доставляло странное удовольствие и радость называть мальчика в мыслях именно мужчиной, очень уж он старался выглядеть взрослым), то она совершенно не понимала, какой из себя человек граф Фаулз и как относится к ней.

На всех трех встречах между ними он вел себя совершенно по-разному.

А еще говорят, что это женщины непостоянны и непонятны!

Мысль о женщинах привела ее к Виолетте Стивенс.

Увидев ее в комнате Грегора, Мирна сразу вспомнила злую и беспощадную леди, которая открыто ополчилась на нее на балу.

Почему лорд Фаулз выступал на турнире от ее имени? Почему она пришла к нему в комнату?

И, самое, главное, как понимать те ее слова? Мирна отчетливо слышала, как леди Стивенс сказала: «Я единственная, кому есть до тебя дело».

Приятное, хоть и слегка противоречивое чувство, вызвавшее щекотку в верху живота и небольшое головокружение, которое все это время испытывала Мирна, раздумывая о лорде Фалузе, резко исчезло. Остался холод и напряжение во всем теле.

Кто они друг для друга? Возможно ли, что она ненароком влезла в явно сложные отношения этой парочки? Ведь Лилиан сказала во время турнира, что «эти двое в ссоре». Может, граф Фаулз использовал ее, чтобы вызвать ревность Виолетты?

Стало противно и горько от того, что она звучала достоверно.

«Так. Стоп. Это неважно, - подумала Мирна и мотнула головой, - что бы там ни было, главное сейчас – не дать леди Рэльс испоганить мою жизнь».

В дверь постучали, и княгиня взволновано дернулась. В этом доме было мало людей, которые могли бы прийти к ней с миром.

И чутье не подвело княгиню. На пороге появилась леди Каролина.

«Подумай о зле – оно тут как тут», - вспомнила Мирна северную поговорку, медленно поднимаясь с кресла, в котором все это время сидела.

- Леди Каролина? Чем могу…

Графиня не дала ей закончить, резко вскинула руку, приказывая девушке замолчать и, воспользовавшись ее смятением, заговорила сама:

- Я пришла уверить вас, что ни один из ваших сегодняшних выпадов против меня и моей дочери не останется безнаказанным.

Гнев вспыхнул в груди, но Мирна не позволила ему проявиться внешне. Она успела понять: перед Каролиной следует вести себя холодно и твердо. Быть одной из тех величественных северных скал, которые не сдвинет ни один тайфун, ни то что порывистый истеричный ветерок, на который так походила Каролина, когда набрасывалась на подопечную с ревом и свистом.

- Все еще думаете запереть в четырех стенах? Его Величество будет очень доволен, - проговорила Мирна четко, стараясь (небезуспешно, хотя это давалось ей непросто) избежать дрожи в голосе.

- Не смейте угрожать мне. Особенно ставить под вопрос благосклонность короля! – взвизгнула Каролина. Сейчас в ней не оставалось ни следа величавости и изящества, которые поначалу так впечатлили Мирну, - моя семья много лет служила ему верой и правдой, мой сын женится на принцессе! А вы… Один раз посидели в королевской ложе и записали себя в фаворитки?

Вот что ее так задело. Княгиня, неотесанная северянка, в королевской ложе!

В ее словах была доля правды, случайное появление Мирны в ложе не шло ни в какое сравнение с долгой и крепкой дружбой между благородными домами. Но… И с князем Дурхама, ее отцем, дружил король. Да и в глазах Каролины блестело беспокойство, даже страх.

Ведь ей и ее дочери не симпатизируют принцесса и королева, а они оказывают большое влияние на короля. Да и лорд Энтони открыто признает несправедливость матери и сестры, и если начнется разбирательство, не по злому умыслу, но по простоте и добропорядочности признает это перед Кристофом.

Даже далекой от придворных игр княгине было ясно, что это обернется для обеих леди Рэльс крахом.

И, кажется, Каролина знала, что Мирна это понимает.

- Я не угрожаю вам, леди Рэльс. Мне просто хочется знать, что же вы намерены сделать? – спросила Мирна твердо, но настороженно.

Должна же была Каролина что-то задумать…

- Будь моя воля, я бы многое с вами сделала, но… - она прервалась, выдохнула и распрямилась. Это не предвещало ничего хорошего, - я решила, что не имею права наказывать вас. Пусть это будет в руках Святого. А я… Мы, ведь мой супруг поддержал меня в этом решении, не будем мешать ему вершить над вами справедливый суд. И мешать вам идти к своей судьбе. Его Величество попросил нас приютить вас. Что ж. Мы это сделали. И вы впредь будете оставаться под крышей нашего дома. Но не рассчитывайте больше на нашу помощь в других делах. Вы не получите от меня и моей дочери больше ни одного платья, носите свои обноски. И мы больше не будем возить вас на своем экипаже, как царицу. Захотите отправиться к королю – идите пешком, - она сощурилась, задрожала от злости и ликования, а ее голос стал тихим, похожим на шипение змеи, - если хотите пожаловаться королю – останавливать вас мы не будем. Но смею заверить, что когда вы явитесь к замку в грязной пыльной оборванной одежде после дня пути на ногах – ни один стражник не признает в вас княгиню, и вы улетите в канаву раньше, чем выговорите свой титул.