Книга Йоркширская роза - Маргарет Пембертон

Две сестры Руперта, Роуз и Лотти были подружками невесты. Роуз ненавидела каждую минуту церемонии. Она ужасно злилась на Гарри, ее раздражало платье с гирляндами из роз и вуалью: она казалась себе похожей на Флору с картины Боттичелли «Рождение Венеры».

Зато ее мать выглядела великолепно. На ней был придуманный Ниной темно-сиреневый костюм с широкой юбкой до самых лодыжек, все еще стройных, и широкополая, тоже сиреневая, но более светлого оттенка, шляпа, украшенная белыми оранжерейными розами. Никто – даже Роуз! – не поверил бы, что она явилась на свадьбу из убогого коттеджа на окраине Брэдфорда. Она была куда более элегантной, чем вдовствующая герцогиня Строи, которая, столь же чуждая условностей, как и ее сын, задрапировалась в нечто пурпурное и красное, словно кардинал римско-католической церкви.

Прием был устроен в городском доме жениха, рядом с Парк-лейн. Сара, одетая в голубое платье простого покроя, казалась скорее смущенной, нежели охваченной благоговейным страхом, когда вежливо отклонила предложенный ей бокал розового шампанского и попросила вместо этого принести ей бокал лимонада.

Ни Роуз, ни Лотти не имели намерения быть столь скромными.

– Это называется oeil-de-perdrix[14], – со знанием дела пояснила Лотти, беря бокал с серебряного подноса. – Гарри велел его подавать, когда приезжали в гости его друзья из Оксфорда. Сначала херес, потом oeil-de-perdrix, потом портвейн и наконец бренди. – Она фыркнула и засмеялась, когда от пузырьков шампанского у нее защекотало в носу. – Они здорово напивались, сказать по правде.

У противоположной стены ярко освещенной комнаты Роуз увидела Гарри. Сжав губы, он наблюдал за тем, как Нина и ее муж приветствуют своих гостей.

– Ему не следовало приезжать, – с болью в сердце сказала Роуз. – Он только мучает себя, а Нине это безразлично. Она думает только о том, что попадет в «Дебретт»[15]как самая молодая герцогиня.

– Он не мог просто так взять да и не приехать, – возразила Лотти, как всегда практичная. Она выпила еще глоток шампанского и тут же икнула. – По сравнению с целыми толпами родственников Руперта наша семья поразительно мала. Кроме того, Гарри знал, что приедет Уильям и привезет с собой Сару. И полагаю, хотел оказать поддержку обоим. Ведь папа и Сара впервые встретились на общем семейном торжестве. Я не думаю, что он сразу понял, кто она такая, тебе не кажется? У него сделалось такое комичное лицо, когда до него наконец дошло!

К Рождеству Уолтер настолько смирил свою гордость, что пригласил Сару и Уильяма провести праздник в Крэг-Сайде. Его поблагодарили за приглашение и сообщили, что в первое рождественское утро собираются посетить часовню, а остаток дня проведут с родителями Сары.

Ему будут рады, как желанному гостю, если он захочет к ним присоединиться.

Уолтер этого не захотел. Уж если праздновать Рождество в коттедже, где даже не имеется своей уборной, то уж лучше на Бексайд-стрит, вместе с сестрой и ее семейством, а не у свойственников Уильяма.

– Я считаю, что это великолепная идея, папа, – заявила Лотти, к его величайшему удивлению, когда он, сильно нервничая, высказал ей эту мысль. – Я уверена, что Ноуэл предпочтет побыть на Рождество со своими родными, а не здесь. Гарри вообще безразлично, где праздновать Рождество, так что давайте всей толпой нагрянем к тете Лиззи. Будет очень весело.

– А Полли? – с надеждой спросил Уолтер, оттягивая пальцем воротничок, который вдруг стал ему очень тесен. – Они с Дженни живут в соседнем доме и…

Лотти помедлила с ответом. Много воды утекло с тех пор, как она с таким ярым неодобрением относилась к связи отца с Полли Уилкинсон. Теперь она любит Ноуэла, а у Ноуэла нет времени на снобизм и классовую претенциозность.

– Если это сделает тебя счастливым, папочка, – произнесла она великодушно и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать отца в щеку. – И только потому, что я знаю: ты постараешься уладить все как надо между тобой и Уильямом.

Нина не приехала на Рождество в Брэдфорд. Она провела его вместе с Рупертом в Марокко.

– Руперт уверяет, что свет в Танжере просто неправдоподобный, – с откровенной завистью сказал Ноуэл отцу, когда они вдвоем сидели у жарко пылающего камина и жарили каштаны. – Утверждает, что никогда в жизни живопись не удавалась ему так, как теперь.

– Это хо…рошо. – Лоренсу было по душе, что Нина вышла замуж за молодого человека с серьезными художественными способностями. – Чт-то ты думаешь о вы… ставке Сиккерта[16]? – спросил он, в то время как Роуз подошла к нему, села на подлокотник его кресла и обняла отца одной рукой за шею. – Мне кажется, он малость отличается от немецких экспрес…сионистов, которых ты так обож…аешь.

Полгода спустя, в день семнадцатилетия Роуз, Сара подарила жизнь дочери.

– Ее зовут Эмма-Роуз, – сказала Сара, лежа среди белоснежных подушек и принимая своих первых посетителей. – Правда, она настоящее чудо, тетя Лиззи? Глаза у нее, как у Торпов, губы, как у Риммингтонов, а улыбка самая красивая, какую только можно вообразить.

– Она просто красавица, – согласилась Лиззи, бережно вынимая девочку из деревянной кроватки и ласково баюкая.

Дом, в котором родилась Эмма-Роуз, принадлежал Уильяму и Саре. Крепкий семейный дом с террасой, похожий на тот, в котором Сагдены жили на Джесмонд-авеню. Прекрасный дом для юной четы, достойный наделенного благородным честолюбием молодого мужчины, который в двадцать один год был избран членом парламента от партии лейбористов.

– Нина обещает, что она и Руперт приедут на крестины, – сказала Сара, обращаясь к Роуз, так как все внимание Лиззи было поглощено Эммой-Роуз. – Она уже прислала мне в подарок шаль, которая стоит больше, чем я зарабатывала за год, и больше подходит для Вестминстерского аббатства, чем для нашей скромной методистской часовни у Бычьего брода.

Хотя он и не был методистом, Гарри должен был стать крестным отцом Эммы-Роуз, а Лотти, к ее великому удивлению, одной из двух крестных матерей.[17]

– Меня из-за этого не причислят к методистам? – обеспокоенно спрашивала у Роуз восемнадцатилетняя Лотти, волосы которой были собраны в красивый пышный узел.

– Нет, – ответила Роуз с усмешкой: ее всегда забавляла в Лотти смесь наивности с рассудительностью. – Но это означает, что ты должна проявлять заботу о благополучии твоей крестницы и ее воспитании. Вот только я думаю, что являться в методистскую часовню с волосами, обесцвеченными перекисью водорода, – не слишком многообещающее начало.