Книга Рука - Юз Алешковский

Вам приходила тогда в голову естественнейшая мысль убитьнасильницу?.. Нет. А что вы, собственно, так быстро реагируете? «Нет!»Подозрительно быстрая рвекция. Я бы на ваевм месте ответил: «Да. Хотел». Ведьпомыслить об убийстое, хоть и грех тягчайший, но все-таки, слава Богу, еще неубийство, и нормального человека от подонка и сволочи как раз и отличаетосознание злого помысла и освобождение от него постепенно, если не сразу. А выс ходу брякаете: «Нет!» И я, хоть я хреновый криминалист и преимущественнопалач, склонен поэтому призадуматься.

Ну, хорошо. Вы были, допустим, в момент изнасилования такчисты и невинны, что после вынужденного, просто вытащенного из вас оргазмазаплакали, и Коллектива осушала ваши глаза партийно-материнскими губами инашептывала сказки о челюскинцах, Стаханове, Николае Островском, о счастьевыполнить пятилетку в четыре года, о наших горячих органах, и вы наконецзаснули. Допустим, так было первый раз? А второй? Третий?.. Сотый?… После стопервого раза захотелось вам удавить, отравить, пришибить или обварить кипяткомКоллективу Львовну? ..

Вы правы, гражданин Гуров, теперь уже ничто для вас не имеетзначения. Вам на все наплевать, и неужели, раскапывая прошлое, я этого непонимают Понимаю. Но вот не уверен я, что вам на все наплевать. Так ли уж навсе? Чего ж тогда беспокоиться о судьбе дочери, о сиамском коте и собачкеТрильби? О здоровье супруги?..

Только не надо! Не надо! Не надо меня уверять, что тогда выжили интересами страны, народа и мирового коммунистического движения. Уверен,что, распевая «если завтра война, если завтра в поход», вы лично думали сделатьвсе, чтобы только петь, а не воевать. Голову сейчас положу на плаху – таконо и было. И все вам было до лампы, потому что вы втрескались в Элю,вернувшуюся после смерти отца к беспутной мамане – Коллективе, в Элю, дочьвашей ненавистной сожительницы…

По утрам мама Клава поила вас кофе, делала бутерброды ипровожала в институт… Но вот приехала Электрочка, названная так в честьлампочки Ильича, Эля приехала… Спокуха, гражданин Гуров!.. А-а! Вам простозахотелось походить по холлу. Походите… Взгляните по дороге еще на одно фото…Вы, Коллектива и Электра в Ялте под кипарисом. Совершенно ясно, что вывтрескались по уши в дочь, но тщательно скрываете это, что дочь любит своюбеспутную мать, несмотря на десять лет, проведенные с отцом в другом городе,что сама мать подыхает из-за всех этих дел от смертелыюй грусти и кажется самасебе лишней даже на фото. Сами скажите: кажется? Бросается же в глаза!.. Вамэто не кажется. Зато, думается мне, хотя не могу утверждать этого точно, что,возможно, именно тогда, под кипарисом, задохнулись вы от любви и ненависти и ненадо вам было смутно чувствовать, что третий – лишний, когда вы ощутилинеобходимость избавиться к чертовой матери от орущей и царапающейся по ночамкошки. Фотография выразительная. От нее никуда не денешьея. Не про-хан-же!Желаете расколоться? Меньше времени потратим и нервов, хотя жить нам с вами ещенесколько десятков лет. Вы – в тридцать восьмом, я – в тридцать пятом. Вам,говорите, спешить некуда… Я, по-вашему, зарапортовался, охерел, выпить мне надоаминазина… Напрасно, напрасно вы так думаете. Ум мой день ото дня яснеет, ноесть, правда, помрачение души. Это у меня всегда… Раскалываться не желаете?Правильно. Не надо. Неглупый шаг. Покидаем шашечки, покомбинируем. Игровоесостояние иногда почти предсмертное… Почти предсмертное состояние…

Подойдите сюда… Вот план квартиры, в которой вы проживалипосле ареста отца и высылки матери в квартире Коллективы Львовны. Две комнатысмежные, одна отдельная. После приезда Эли вы, не без труда, очевидно, в неепереселились.

…Вам стыдно. Коллектива должна это понять. Нет! Выпо-прежнему хотите ее. гресть ваша мило перемешана с уважением иблагодарностью, но все-таки, все-таки вам лучше спать отдельно. Физически вытоже очень переживаете ситуацию, но нельзя же скрипеть кроватью под носом уЭли! Если бы ты еще не кричала, кончая, Клава! Давай спать отдельно. Не надотолько говорить ерунду. Я хочу тебя, хочу! И когда Эля уйдет в школу или накаток, мы возьмем свое. Ты первая моя женщина. Ты всему меня научила. Я,бывает, шалею. Но давай лучше спать отдельно…

Ну вот, проняло вас наконец, гражданин Гуров! Передернули выплечиками от омермния! И чего было упираться? Я не могу понять, какоеудовольствие испытывают мужики с хорошими бабами, но какая бывает в теле и вдуше гадливость и опустошенность от бабы ненавистной, вполне, извините, могусебе представить. Это – своеобразный фокус воображения, и разгадка его тайныдавно занимает меня. Но стоит ли разгадкой лишать такой милый фокус печальногои горького обаяния? Не стоит…

Представляю, как мерзостно вам было.

Вижу: сейчас жалеете себя и считаеев решение спать отдельноодним из мужественных шагов в своей жизни. Вы вот только не задумываетесь, невозвращаетесь к тому, что я не раз вам втолковывал. Ничего подобного, и ещв втысячу раз более страшного не произошло бы с вами, если бы вы получили отрождения не советское, а человеческое воспитание. Я не люблю слово «мораль», ноесли бы вы с молоком матери, под взглядом, под нормальным призором нормальногоотца всосали с детства мораль человеческую, а не классовую, вы знали бы, какпоступить в отвратительной, насилующей вас бабой, вы не позвонили бы с козырнойцелью в УВД, вы не оставили бы мать, вы бы… десять тысяч раз я могу повторить,чего бы вы не сделали, и что сохранили бы, каждый раз поступая сообразно спредставлениями о достоинстве человеческой личности.

Что? Что? Вы наконец ощутили себя злодеем? .. Это – да!

Согласен, злодеи были во все времена, у всех народое,согласен, что есть они, уверен, что будут… Согласен… Без злодеев, очевидно,было бы скучно. Речь не о том, хотя приятно, хотя злорадствую, почуяв в вассокрушение. Но заметьте, гражданин Гуров, заметьте! Первый раз за всю нашудолею и страшную подчас беседу вы ощутили собственное злодейство не черезпотрясение отца после известия о вашей подлянке, не через страдания и смертьматери, не через многие безобразия вашей жизни, а через гадливоть воспоминанияоб изнасиловании вас партийною мамою, Коллективой Львовной! Вот как нашла навас тень сокрушения! По шкуре вашей она пробежала!..

Правильно… Согласен. Собственный опыт поучительнее чужого. Аболь отбоя чужой больней боли? .. Не знаете… Может быть, и больней, но чужуюболь можно выразить словами, а свою нвеозможно?.. Правильно я вас понял? Вы унас прямо философ боли. Можно вас больно ущипнуть?

Мы отвлеклись. Тень сокрушения пробежала по вашей шкуре, оназадела вас лично, а не ближнего! Следите за моей мыслью внимательно. Васпередернуло. Вас еще не раз передернет, поверьте, но нет вам успокоения отмысли, что злодеи всегда существовали и будут существовать. Вы все себепростили. Не простите никогда того, что, околевая от блевотины чужого тела, безтепла, без страсти, без безразличия, что было бы благом, вы опали с ним рядом,брали его, себя и его ненавидя…

Вот Сатана, глядя на вас, и радуется, и потирает пемзойлапки. Подсунул он вам и тысячам таких, как вы, вместо морали Божественной свою– дьявольскую, классовую, и – все в порядке. Вы не то что буржуев, помещиков,священнослужителей, инженеров и добрых хозяев земли перебили, вы – братья поклассу – друг за друга взялись и сами за себя! Вот тут я подхожу, как всегда втакого рода рассуждениях, не без помощи воззрений одного из моихподследственных, к тому, почему классовая мораль может довести человека иобщество до грани полного вырождения и перекантовать еще дальше. В коммуне, какпоется, остановка…