Книга Поход скорпионов - Евгений Лобачев

Я бросил взгляд на Гиеагра и похолодел от ужаса: еще немного, и бедняга выпадет из седла. Чувствуя, что хозяин слаб, умница Пламеник остановился… Сейчас он находился на берегу Арны, на полдороге между воротами и ручьем. Нет! Останавливаться нельзя, нет, только не в этом месте и не сейчас!

Стук в ущелье сделался чаще и громче. Один не справляется, присоединился кто-то еще?

– Нет! – во всю глотку заорал я. – Гиеагр, прочь оттуда! Там опасно! Уезжай!

Герой не слышал. Обхватив шею коня, он медленно заваливался набок.

– Пламеник! – рявкнул я. – Хоть у тебя-то есть мозги? Скачи оттуда! Пшел! Пшел!

Из ущелья донеслись треск и скрежет, и я понял, что времени не осталось. Вскочив в седло, пустил лошадь в галоп, прямиком к Гиеагру. А через секунду все вокруг с новой силой наполнили рев и грохот воды.

Мне не повезло: прежде чем я подоспел, Гиеагр выпал из седла. Когда я соскочил на землю у его распростертого тела, ручей за моей спиной вздулся бурым нарывом; волна из последней плотины, шипя и грохоча, катилась прямиком в Арну. Через минуту, а может меньше, она достигнет нашего берега, сметая все на своем пути!

У меня не оставалось времени даже на то, чтобы сказать «привет». Да и не отозвался бы никто: герой лежал без сознания. Прикрикнув на Пламеника, который ни на шаг не отходил от хозяина, я ухватил Гиеагра за руку и потянул. Не тут-то было! Великий герой весил как добрый бык, а в поножах и в панцире он будет, пожалуй, потяжелей скалы. Я человек неслабый, но и мне не сдвинуть с места эту гору из бронзы и железа.

Грохот усиливался. Борясь с паникой, я попытался снять с героя латы, но и здесь ждала неудача: кожаные ремни, заскорузлые от запекшейся крови, стали тверже меди. Тут мои дрожащие пальцы нащупали ножны кинжала, с которым Гиеагр не расставался никогда. Выхватив оружие, я с трудом перерезал один ремень на боку, и тут стало ясно, что мне не успеть: волна грохотала уже совсем близко.

Тогда я вновь ухватил героя за руку и стал тянуть, тянуть изо всех сил! Он был весь в крови, рука выскальзывала из моих пальцев, но все же я тянул, тянул, тянул…

Волна настигала. Вышедшая из берегов Арна мчалась на нас подобно стаду буйволов, гонимому пожаром.

Я оттащил Гиеагра от берега на двадцать локтей или около того, когда вода захлестнула нас. Теперь я уже не тянул, я просто держался за руку неподъемно тяжелого героя, чтобы поток не унес меня. В этот момент что-то коснулось шеи, я ощутил теплое дыхание…

– Пламеник! – заорал я, еще не соображая, что свободной рукой намертво вцепился в свисающую с конской шеи уздечку. – Пламеник, дру…

Почва ушла из-под ног. Чудовищная сила рванула тело Гиеагра, я закричал, силясь удержать его… Вода ударила сверху, завертела, хлынула внутрь, сжигая легкие ледяным огнем. Я был зерном между жерновами, тряпицей, которую прачка усердно молотит колотушкой в горном ручье… Я думал лишь об одном: не отпустить! В те страшные мгновения вся моя воля, все мое существо как будто ушли в руки. Мои пальцы, сжимавшие уздечку и руку Гиеагра, казалось, жили собственной жизнью, будто сами боги даровали им нечеловеческую силу, которую не сокрушить никакой стихии!

Не знаю, сколько длился этот кошмар. Меня оплетали зеленые пряди водорослей, сломанные ветви деревьев сбивали с ног. Напряжение все росло, в некий миг я почувствовал, что хватка слабеет, пальцы мои вот-вот разожмутся, что рука Гиеагра выскользает из них… «Да полно, – зашептал внутри ядовито-сладкий голос, – Гиеагр мертв. Не трать силы. Отпусти, спасай себя. Отпусти… Отпусти! Отпусти!!!»

Я не отпустил. И когда почувствовал, что напор воды начал ослабевать, не ощутил ничего: на эмоции не осталось сил. Я просто стоял, тупо наблюдая за тем, как спадает поток. Через несколько минут, когда вода опустилась ниже колен, я понял, что ноги больше не держат меня.

Хвала богам, я не потерял сознание, и это спасло наши жизни. Какое-то время я лежал на спине, неподвижно, не в силах пошевелиться, почти не в силах дышать. Поблизости недовольно шумела водворенная в прежние берега Арна, но я не был способен даже скосить глаза, чтобы понять, сохраняется ли еще опасность. Я не знал, жив ли Гиеагр, и, честно признаюсь, это меньше всего волновало меня; мне хотелось лишь одного: чтобы расслабленность и покой, баюкавшие мое тело, остались со мной навечно.

Высоко-высоко, в раскаленной добела печи неба, кружили черные точки. Их было много, очень много, и не требовалось напрягать ум, чтобы понять: то хищные птицы собираются на славную пирушку, приготовленную для них щедрыми людьми. Откуда-то налетели мухи, целый рой их вдруг возник надо мной, заполнив воздух назойливым гулом. Самые нахальные уселись на лицо и принялись шнырять туда-сюда, наслаждаясь моим бессилием. Я сохранял неподвижность, ибо для меня в ту минуту пошевелиться было все равно что умереть.

Где-то пронзительно крикнула цапля, но я не придал этому значения. К неумолчному говору реки вдруг стал примешиваться тихий мерный плеск, но и это прошло для меня почти незамеченным. Раздался свист; испуганно щебеча, по небу промелькнул воробей; гулко ухнуло, будто ударили в барабан… Но лишь когда где-то совсем рядом лязгнуло железо, я неимоверным усилием заставил себя вернуться к реальности и осознать грозящую мне новую опасность.

Возвращалась способность двигаться. Повернув голову на звук, я увидел странную зеленую стену, возвышавшуюся до самых небес. Казалось, целая вечность понадобилась, чтобы понять: это водоросли вперемешку с ветвями, листьями, еще каким-то сором, что принесла река. Окинув себя взглядом, я понял, что наполовину погребен под ними.

Звук приблизился, теперь я слышал шорох шагов по прибрежной гальке. Один человек… Едва я понял это, сил прибавилось втрое. Сказать по правде, все это время меня не отпускал подспудный страх: что, если головорезы Капюшона, оправившись от ужаса, бросятся искать своего атамана? Чего доброго, они могут добраться и сюда, а подобная встреча никак не входила в мои планы. Возможно, тот человек и есть кто-то из них, но, хвала богам, он один. Как ни скверно я себя чувствую, выстоять против одного у меня есть хоть какие-то шансы.

Шансы… Мне вдруг пришло в голову, что в своих размышлениях я перестал брать в расчет Гиеагра. Да жив ли он?! Я пошарил вокруг себя и похолодел: Гиеагр исчез! Проклятье! Ведь все это время я не выпускал его руку, держал его до тех пор, пока стихия не оставила нас в покое! Неужели я повредился рассудком от перенапряжения и вместо друга «спасал» какую-нибудь корягу?!

Шаги приблизились вплотную, и я подавил готовый вырваться из груди горестный вопль. У меня еще будет время оплакать Гиеагра. Для этого надо выжить сейчас. Всего-навсего. Но что предпринять? Насколько я мог судить по звукам, человек находился всего в нескольких шагах от моих ступней. Видит ли он меня? Пожалуй, нет, во всяком случае, не видит мое лицо: я и сам не видел ничего, кроме кучи водорослей, наваленной на моей груди. Что ж, хоть какая-то маскировка. Если не шевелиться, есть надежда, что он примет меня за покойника. Да стоит ли бояться его? Быть может, он пастух, спустившийся с гор, чтобы поживиться чем-нибудь на поле битвы…