Книга Клиническая ординаДура - Андрей Шляхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не знаю, — сказал Виджай.
— Блокнот при тебе? — спросил Саша у Нарендры.
— Всегда при мне! — по-пионерски ответил тот.
— Доставай и записывай! Есть такое русское выражение «омудевшая тримандоблядская пиздопроушина»…
— Продиктуй по буквам, — попросил Нарендра.
Саша продиктовал. Ему было приятно ощущать себя человеком, который открывает перед пытливым иностранцем широчайшие горизонты русского языка.
Объяснение смысла сложного выражения заняло минут десять. Все это время Виджай сидел, уставившись в одну точку — где-то на стене за Сашиной спиной. «Созревает», удовлетворенно подумал Саша. Помочь ближнему — хорошее дело, но ближний должен принимать помощь со всей признательностью, а не противиться.
— А что будет дальше? — спросил Саша, покончив с лингвистикой. — В следующем семестре она потребует еще две тысячи…
— Я нашел другую работу, — перебил Виджай. — Столько пропускать не буду.
— Да ведь дело не в пропусках, — резонно заметил Саша, — а в непомерных аппетитах доцента Сторошкевич. Что, так и будешь ей платить? И во время учебы, и во время ординатуры? Ты, кстати, кем хочешь стать?
— Кардиологом, — ответил Виджай с таким видом, словно поверял Саше заветную, сокровенную тайну.
— Тем более! Она с тебя за это время кучу денег стребует!
— Что будет дальше, никто знать не может, — сказал Нарендра. — Но сегодняшнюю ситуацию Алекс понимает правильно и предлагает хорошее решение твоей проблемы, Виджай. Сделай так, как он советует. Русские говорят: «попытка — не пытка». Слышал такое выражение?
Виджай что-то ответил на хинди. Нарендра тоже ответил ему на хинди. Саша отправился к стойке за новой порцией пива — пусть земляки обсудят его предложение наедине. Им явно есть, что сказать друг другу.
— Виджай боится, что это дело может помешать продлению его визы, — сказал Нарендра, когда Саша вернулся за стол с кружкой молочного стаута.
— Как это может помешать?! — возмутился Саша. — Ну вы просто как… Ладно, не будем. Включите мозги, господа! Какие препятствия могут быть у человека, который помогает разоблачить преступника?! Где ваша логика?! Вот если бы Виджай был посредником при даче взятки, тогда другое дело. Какие у вас еще есть опасения? Выкладывайте все оптом, а то ведь до утра не закончим!
— Что я должен делать? — спросил Виджай.
— Вот это совсем другой разговор! — обрадовался Саша. — Тебе нужно будет пойти в полицию и сказать, что доцент кафедры вымогает с тебя две тысячи долларов за ликвидацию твоих пропусков. Я скажу, куда тебе надо идти, и сам пойду с тобой, прослежу, чтобы все было в порядке…
— Мне понадобится адвокат?
— Нет. Это Сторошкевич он понадобится. Тебе дадут банкноты, обработанные специальным порошком, нацепят на тебя микрофон…
— Это я знаю, — перебил Виджай. — Видел в кино много раз.
— Опытный человек! — хохотнул Саша, переглядываясь с Нарендрой. — Главное, нужно держаться естественно, чтобы Сторошкевич ничего не заподозрила. Порепетируй заранее. Если хочешь, можем прямо сейчас начать.
Репетировать в баре Виджай наотрез отказался — люди кругом и вообще обстановка неподходящая.
— Тогда давайте выпьем за успешное окончание дела! — предложил Саша, поднимая свой бокал.
«Геварыча» они покинули после третьего напоминания бармена о том, что заведение закрывается. Виджай неожиданно оказался мастером держать банку. Нарендра на момент выхода просто лыка не вязал, Сашу слегка штормило, а Виджай уверенно провел обоих до такси и в общежитии столь же уверенно развел их по комнатам…
Известие о том, что доцент Сторошкевич была задержана при получении взятки от студента-четверокурсника, произвело в больнице эффект разорвавшейся бомбы. Манасеин кричал, что это провокация и грозился «показать всем кузькину мать». Кому он ее собрался показывать профессор-членкор не уточнял, но настроен он был весьма энергично и многие считали, что ему удастся «отмазать» Страшилу. То, что доцента «сдал» студент четвертого курса, казалось невероятным — он, вообще, подумал о том, как он будет доучиваться? То, что «сдатчик» оказался индусом, удивляло еще больше, потому что иностранцы никогда не создавали проблем, а безропотно платили ту дань, которую с них запрашивали.
* * *
— Я знаю — это Пряников его подучил! — рыдала в кабинете доцента Кармановой экс-доцент Сторошкевич, отделавшаяся сравнительно легко — штрафом в четыре миллиона рублей. — Сам бы он сроду бы не сообразил устроить такое! Это все Пряников! Ты с ним будь поосторожнее, Инна. На вид он котик няшный, а на самом деле — тиранозавр саблезубый! Сожрал меня, скотина, и даже не поперхнулся!
— Неужели Пряников?! — ахнула Карманова. — Ты это точно знаешь? Откуда инфа?
— Инфы у меня нет, я просто сердцем чую, — Страшила дважды стукнула кулаком по своей плоской груди, — а сердце меня никогда не обманывает!
«Что же оно не подсказало тебе, что взятка паленая?», усмехнулась про себя Карманова.
Карманова только изображала сочувствие, а на самом деле была рада тому, что доцент Сторошкевич «спалилась» на взятке и была вынуждена покинуть кафедру. Карманова не любила Страшилу, которая пользовалась особым расположением заведующего кафедрой и вела себя так, словно ей все должны. Помимо моральной выгоды была и материальная — теперь доцент Карманова заведовала учебной частью кафедры и надеялась выжать из этого заведывания много полезного. Пример Страшилы не послужил предостережением для Кармановой. Она считала, что хорошо разбирается в людях и прекрасно понимает, с кого можно брать, а с кого нельзя. Впрочем, доцент Сторошкевич до поры до времени тоже так считала.
Виджай без проблем закрыл все свои пропуски и перевелся на пятый курс. Саша оказался прав — никто из преподавателей не рисковал связываться со студентом, сломавшим карьеру доцента Сторошкевич.
«Yes although the great tree had fallen and died
They knew from the ashes a new one would thrive»[41]
Из Тулы в Москву в будние дни Саша предпочитал ездить «Ласточкой», которая отходила в девять часов утра. Этот поезд не был набит битком, подобно ранним утренним экспрессам, на которых люди ехали на работу. В Москву «Ласточка» «прилетала» к половине двенадцатого. Бо̀льшая часть дня впереди, много чего можно успеть.
На этот раз Саше повезло вдвойне. Во-первых, удалось купить свое любимое место — заднее левое у окна. Хорошо, когда за спиной у тебя никто не сидит, как-то уютнее и спокойнее ехать. Во-вторых, соседнее место оказалось незанятым, и Саша раскинулся на двух креслах словно фон-барон. Для полного счастья не хватало только симпатичной девушки, сидящей через проход. Изменять Алене Саша не собирался, девушка была ему нужна чисто из эстетических соображений, чтобы любоваться ее красотой. Но провидение явно решило, что хватит с Саши Пряникова и двух удач. В кресло, предназначавшееся симпатичной девушке, уселся толстый лысый дядька с брюзгливым выражением лица, которое хорошо гармонировало с дорогим костюмом, строгим синим галстуком и черным кожаным портфелем.
