Книга В плену у ректора - Лидия Миленина

К концу второй недели она была вынуждена признаться себе, что ждет его вечерних визитов и предвкушает эти удивительные уроки.

На этот раз Герберт был серьезен, как и она. Не усмехнулся, глядя на то, как она изучает область магии, еще недоступную ее пониманию. Просто сел рядом в кресло, словно они были двумя учениками за одной партой.

Достаточно долго они молчали.

Эдиан привыкла, что он спрашивает о занятиях, о ее успехах или неудачах, и просто не знала, что сказать. Тем более, что на самом деле ей хотелось просто ему пожаловаться, чтобы хоть частично переложить груз сомнений и страданий на его крепкие плечи. Что ректор от них не сломается, была почему-то уверена.

— Я не выгонял твоего друга, Эдиан, — наконец произнес он. — Поверь. Это было его решение. И не отдавал распоряжения, чтобы его нагрузили непомерной работой. Напротив — велел, чтоб наказание было щадящим.

— Я знаю, — спокойно ответила Эдиан. Конечно, ректор уже все знал… Кто бы сомневался! Интересно, а об их с Каем отчаянном прощальном поцелуе он тоже знает? Почему-то ей не хотелось, чтобы знал. Помолчала, потом не удержалась и добавила:

— Вы не виноваты в этом. Но вы ответственны за последовательность событий, что привела к сегодняшнему дню.

— Не только я, — на этот раз Герберт тоже усмехнулся. — И ты это знаешь. В этой пьесе много участников, и каждый играет свою роль.

— Роль? — усталое спокойствие Эдиан как рукой сняло. Почему-то фраза про пьесу сильно разозлила ее. Ректор «успокаивающий» мгновенно превратился для нее в ректора «саркастичного и бесящего». В сущности, эти две ипостаси она у него и знала. — Роль, да? Вот как вы на все смотрите! Как на театр кукол, в котором вы кукловод. Как на игру… а игра — это не по-настоящему, и можно даже нарушать правила. В худшем случае — тебя просто выгонят из игры. А тут у нас, мессер ректор, знаете ли, настоящая жизнь… И трагедии настоящие, и смерти. Должно быть, поэтому вам наплевать, что после активации артефакта начнутся войны, погибнут люди… Потому что все это — смерти, страдания и прочее — для вас не по-настоящему.

— Хватит, Эдиан! — бросил он жестко, но тут же вновь стал бархатным и успокаивающим — опять сменил ипостась. — Я понимаю это все. Нежели ты думаешь, что я не понимаю, что шар бесконечной магии принесет в мир не только благо, но и боль? Понимаю.

— Понимаете?! — удивилась Эдиан и уставилась на него. Они впервые говорили об артефакте после того, первого разговора, когда она согласилась активировать его. — Тогда я не понимаю! Ну не верю я, что вы ищете всеобщего блага! У вас должен, просто обязан быть личный мотив. У всех он есть. Все всегда сводится к личным мотивам.

Герберт посмотрел на нее с ласковой улыбкой:

— Можно сказать и так, — неожиданно согласился он. — Личный мотив почти всегда есть. Просто порой он совпадает с общественным. Либо он ему сопутствует. Ты хочешь личного — спасти мать, обрести свободу, при этом не прочь и помочь другим людям. Я же хочу… помочь всем, и очень не прочь при этом достичь своих личных целей.

— Каких личных? — опять удивилась Эдиан, словно сама только что не утверждала, что им движут именно личные мотивы.

— Послушай, Эдиан. И попробуй меня понять, — мягко сказал он. Откинулся в кресле, расслабился, на пару мгновений прикрыл глаза. И вдруг заговорил — как будто издалека, из прошлого, так показалось Эдиан.

— Я родился в одном пограничном селении. Не на границе с другим государством, а на границе с владениями троллей. Семья у меня была очень бедная, крестьянская. Если бы не «программа ликвидации безграмотности», которую решил претворить в жизнь прежний король, у нас с сестрой не было бы никаких шансов получить образование. Но, к счастью, программа была, и мы ходили в школу… Сестра была на пять лет младше меня, и каждый день, взяв ее за руку, я вел ее в младший класс, а потом забирал, пройдя уроки в одном из старших классов. В общем, обычное школьное образование мы получили… Туда же в школу однажды заехал столичный маг — просто проезжал через селение, и ему стало интересно, как здесь учатся дети. Вот он-то и заметил меня. Обнаружил у меня магический дар, и весьма сильный. Посоветовал после окончания школы поступить в Академию… И уехал.

Эдиан в изумлении смотрела на ректора. А потом затаила дыхание. Он рассказывал ей о себе — черный ректор, о котором, по сути, никто ничего не знает.

Глава 23

— Конечно, мой дар проявлялся и прежде. Иногда я хотел — и свечи зажигались сами, порой в драке с деревенскими парнями мне казалось, что это не мой кулак вмазал противнику, а какая-то неведомая сила… Но слова этого мага подтвердили подозрения. Школу я окончил и очень хотел отправиться в Академию. Родители тоже хотели этого, хоть мой отъезд оставил бы их без хорошего работника, — Герберт усмехнулся и искоса посмотрел на Эдиан. — Да, милая Эдиан, когда-то я много работал собственными руками и горбом. С помощью соседей мы собрали сумму, достаточную, чтобы я смог доехать до столицы и прожить там несколько дней. А дальше у меня был один шанс — попасть на стипендию. Как ты понимаешь, я попал… Комиссия признала мой талант. Более того, меня взяли на самый дорогой элитный факультет высшей стратегической магии. Ты знаешь, это разновидность боевой магии, но глобального порядка — как вести сражение, как распределить магические силы. На этом факультете учились в основном молодые аристократы, которые должны со временем занять место в министерстве внешней безопасности или при дворе…

— Должно быть, они дразнили вас? — спросила Эдиан.

— Пытались поначалу, но быстро начали бояться моих кулаков. Научиться защищать себя было несложно. Куда сложнее было научиться правильно говорить, писать получше, чем «курица лапой» и прочее, чем не могут похвастаться крестьянские парни. Но этому я тоже учился. Через пару-тройку лет я даже приобрел некоторый светский лоск. Тогда мне это казалось ценным. Так или иначе, я блестяще окончил Академию. А дальше меня, как всех стипендиатов, ждала «практика» — распределение в отдаленные города для работы практикующим магом в городском совете и других структурах. Этакая дань Академии за возможность бесплатно получить образование. А я… ты не поверишь, Эдиан, скучал по семье. Волновался за них. Мечтал вновь обнять мать и любимую сестренку. Во время учебы я умудрялся подрабатывать и посылать им деньги. Но мне хотелось побыть с семьей, убедиться, что с ними все в порядке. Да-а… — он помолчал, потом продолжил: — Я был на хорошем счету у тогдашнего ректора, он видел мой талант — на момент выпуска из Академии мне присвоили первую категорию. Не удивляйся, Эдиан, мой дар не сразу раскрылся полностью. Это лишь первая половина истории. Ректор пошел мне навстречу, и отправил на практику в городок недалеко от деревни, где я родился. Так я мог жить с родными и ездить в город на работу. Все получилось. А потом… — он опять замолчал, что-то неуловимо дернулось в его лице, и Эдиан подумалось, что ему больно вспоминать. Так же, как ей больно вспоминать умерших родителей и смерть отца… и все остальное.

— Что было потом? — тихо, чтобы не спугнуть его откровенности, спросила Эдиан.