Книга Защитница. Крах баланса - Ольга Соловьева

– Извините…

Женщина рассмеялась:

– Что ты, на твоём месте я бы вела себя точно так же.

– Давно я здесь?

– Неделю.

– Как я здесь оказалась?

Женщина взяла стул и села рядом с кроватью.

– Иногда я исполняю роль транспорта Дмитрия, он меня зовёт, я прилетаю и доставляю его в определённое место.

– Но ведь это…

– Нет, совсем нет. Мне в радость помогать ему, тем более зовёт он меня не часто. Это всего третий раз.

– А как вас зовут?

– Я смотрю, ты меня не слушала: Сфинкс – моё имя!

– Это… – Лина подыскивала слова, но не смогла выразить то, что хотела сказать, и замолчала.

– Хочешь сказать, что моё имя мне не подходит. Оно скорее мужское, нежели женское. Твоя правда, но так получилось. Когда я в сущности сфинкса, обо мне говорят – «он», когда вот такая – я уже «она».

Лина хотела задать ещё один вопрос, но не стала.

Сфинкс хлопнула себя по коленям:

– Что же я сижу-то, ты небось голодная!

Лина кивнула, желудок требовательно заурчал.

Сфинкс вышла в другую комнату, где долго гремела посудой. Наконец она принесла чашку, от которой исходил приятный запах. Лина обхватила чашку руками, тепло разошлось по телу. Она вдохнула запах, но пить не торопилась. Непонятная серо-фиолетовая жидкость, в которой плавали белые шарики, отталкивала своим видом.

– Ты пей, а то остынет!

Сфинкс стучала по столу ножом, шинкуя траву на мелкие кусочки для лучшей просушки.

– А что вы туда положили?

Сфинкс прошла к куриным тушкам, оторвала лапку, засунула в рот и начала жевать. Лина ощутила приступ тошноты.

Жуя, Сфинкс начала перечислять ингредиенты:

– Яйцо змеи, полынь, желудок зайца, рыбья чешуя, корица как приправа. Вроде всё… – Сфинкс нахмурилась, припоминая. – Ах да, как я могла забыть, барсучий помёт.

Словно не замечая изменившегося выражения лица Лины, Сфинкс упоённо рассказывала способ приготовления:

– Всё это варится и обязательно на углях, а не на прямом огне. Можно добавить ещё чабрец, но это если нужно сбить жар. Это белое – самое моё любимое, кокон гусеницы. Ты пей, оно поможет тебе залечить рану и вывести яд Феситы из твоего организма. Боже мой, так ты совсем бледная!

Сфинкс подбежала к кровати. Лина сидела над чашкой, с отвращением глядя в неё и едва сдерживая тошноту.

– Не бойся, шучу я так. Это обычная уха, просто вместо соли я добавила особый порошок, чтоб рана твоя зажила быстрее. Белое – куски сахара. Я во всё добавляю сахар. Пей, иначе яд Феситы останется в тебе.

Лина недоверчиво взглянула на кружку, закрыла глаза и быстрыми глотками стала пить. На вкус жидкость оказалась куда приятнее, нежели на вид.

– Вот и молодец! – проговорила Сфинкс, забирая чашку из рук Лины.

– Как выглядит Фесита?

– На сегодня вопросов хватит, спи, тебе нужен покой.

Сфинкс встала и вышла из комнаты, больше она не приходила. Лине ничего не оставалось, как закрыть глаза и уснуть.

Лина открыла глаза, в комнате было тихо. Она прислушалась, но и в соседней комнате ничего не было слышно. Лина чуть приподнялась, ожидая боли в боку, но её не последовало, только неприятное покалывание. Она встала, на ней была надета длинная безразмерная белая рубашка. И тут внезапная боль заставила Лину скрючиться, одной рукой держась за бок, а другой схватившись за стену, на которой висели пучки сухой травы. По комнате сразу же распространился приторно-сладкий запах. Когда боль отступила, Лина, стараясь больше ничего не задевать, прошла в соседнюю комнату. Как она и думала раньше, это оказалась кухня. Чистая и уютная, она говорила о том, что здесь заправляет хорошая хозяйка и в то же время прекрасная кулинарка. Сфинкс врала, что она никудышный повар. Одного взгляда на кухню достаточно, чтобы сказать, какова её хозяйка и как она готовит.

Вдоль одной стены в ряд выстроились столы для приготовления пищи. На одном из них стоял самовар. В углу была печь, занимающая половину кухни. В ней стройными рядами стояли чугунки разных размеров, очищенные от копоти. Рядом с печкой – ухват. Свет в кухню проникал через большое окно, занавешенное белыми кружевными занавесками. На подоконнике стояли миниатюрные розы в коричневых керамических горшках. На гладких бревенчатых стенах ничего не было. В середине стоял большой овальный стол, накрытый белой скатертью. На нём – графин с водой и стакан. Лина подошла к нему, налила воды в стакан и маленькими глотками выпила. Вода была прохладной и приятной на вкус.

Возле двери стоял стул, на котором лежала одежда Лины, приведённая в порядок. Лина взяла её, вернулась в комнату и там переоделась. Вернувшись, она увидела и меч, лежавший на том же стуле. Лина взяла его и вложила в ножны за спину. С мечом она чувствовала себя в безопасности. Теперь можно было выйти из дома. Дверь, ведущая на улицу, была низкой, и Лине пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой.

Яркое солнце на миг заставило Лину зажмуриться. Дом стоял на берегу небольшого озера. Вода в нём была настолько чистой, что можно было беспрепятственно увидеть дно. По воде безмятежно плавали утки, они даже не обратили внимания на Лину. Лина села возле озера и опустила туда руку. Вода была тёплой. Мысленно Лина подозвала к себе одну из уток. Утка стремительно подплыла к ней и позволила себя погладить, потом, довольно крякнув, отплыла. За этим занятием Лину и застала Сфинкс. Она села рядом и поставила плетёную корзину, полную трав.

– Как себя чувствуешь? – мягко спросила она.

– Хорошо, спасибо вам за всё!

Сфинкс поморщилась:

– Не обращайся ко мне на вы и зови меня просто Сфинкс!

Лина кивнула в знак согласия.

– Что планируешь делать?

– Не сегодня, так завтра направлюсь в замок, а потом в замок Дармона.

– Ты не будешь искать Защитниц?

– Орланд сказал, что они сами придут, но я в этом сомневаюсь.

– Как поживает старик?

– Отшельником, а вы… то есть ты откуда его знаешь?

– Была у меня одна встреча с ним! – неопределённо ответила Сфинкс и спросила в свою очередь: – Тебя что-то беспокоит?

Лина задумчиво посмотрела на озеро, на его чистую воду и безмятежных уток. Не глядя на Сфинкса, она ответила:

– Мне кажется, я никчёмная сестра. Я не смогла уберечь брата от всего этого! Не смогла защитить его.

Сфинкс нежно положила руку на плечо Лины, побуждая выговориться. Лина сглотнула и продолжила:

– Я ухаживала за ним, когда он только родился, кормила его, пеленала, учила ходить и говорить, когда он подрос. Я отвела его в первый класс, и я же утешала после первых насмешек. Я учила его быть храбрым и не сдаваться, отстаивать свою правоту, а у него не получалось. А теперь он у Дармона, и я не знаю, что с ним, как он там. Я должна спасти его. А я оказалась слабачкой и трусихой. Какая-то незначительная рана подкосила меня. Я виновата перед ним.