Книга Я не отдам тебе детей - Екатерина Радион

Поцелуи спускались всё ниже, и вот уже плотно сведённые поначалу бёдра расходятся в стороны, подчиняясь его молчаливой просьбе. Вертон чувствует жар и желание Амматисы, с трудом сдерживая себя. Один, два, сотни. Сотни колючих быстрых поцелуев покрывают живот и внутреннюю поверхность бедра, совсем рядом с самой чувствительной точной женского тела, чтобы потом улететь ввысь, к груди, которую Тимара, его Тимара, уже сама ласкает, невольно распаляясь ещё больше.

Горячий поцелуй в губы. Жадный, с колючими укусами, с вторжением языка внутрь, словно в пробном захвате этой крепости.

Вертон не заметил, как огонь страсти в его женщине разгорелся слишком сильно. Неожиданно сильным и ловким движением Тимара уложила его на лопатки, нависая сверху. Их взгляды снова встретились, всего на мгновение, но оба поняли, что хотят одного и того же.

Оказавшись сверху, Тим медленно опускалась, с наслаждением ощущая раскалённую плоть внутри себя. Тело отзывалось волной приятной истомы, словно она наконец-то прилегла после полного дня забот. Вертон смотрел на неё затуманившимся взглядом, поглаживая грудь. Хотелось быстрее, ещё быстрее, овладеть ею, сделать своей раз и навсегда. Но его амматиса словно нарочно дразнила, двигаясь плавно и медленно, очень трогательно прижимая ладони к животу.

Страсть, охватившая обоих, сменилась нежностью. Уверенность в том, что никто никуда не убежит, что они вместе, и никто не может их разлучить, окрыляла, давала сил двигаться дальше. Казалось, что нет ничего лучше и важнее их близости, окутанной удовольствием с резкими острыми пиками наслаждения.

Вертон никогда не думал, что может заниматься любовью так долго. Ему всегда казалось, что раз, ну два за ночь… вполне достаточно для того, чтобы сделать счастливой любую женщину, но с Тимарой всё было не так. Хотелось добраться до самой её души, заставить трепетать и вознестись выше облаков.

И порой для этого вознесения не были нужны ни страстные ласки, ни оргазмы. Просто лежать, заглушив магический свет и смотреть на звёзды. В этом тоже было какое-то странное, недоступное ранее удовольствие. Вроде бы и небо то же, и женщина рядом… а всё не так, как было до этого.

— Ой! — испуганно пискнула жрица, прижимая ладони к животу.

— Что такое? — встревоженно спросил Вертон. — Что-то болит?

Первой мыслью было то, что с беременными женщинами любовью заниматься не стоит. Вроде бы так все говорят. Но ведь Тимара повитуха… должна знать, что да как.

“Идиот! Даже в такой ситуации ищешь виноватых!” — отчитал себя Вертон, не заметив, как Тим взяла его ладонь и положила себе на живот, поглаживая тонкими пальцами.

Спустя несколько мгновений Нитрийский почувствовал толчок, затем ещё один.

— Это… то, о чём я думаю? — с замиранием сердца спросил он.

— Если ты думаешь о том, шевелится ли твой ребёнок, то да, — с довольной улыбкой ответила Тимара, с трудом подавляя зевоту.

Вертон подхватил жрицу на руки, прижал к груди и понёс в дом. Всё-таки это был сложный и сумасшедший день, а горизонт уже начал светлеть. Им обоим определённо нужен отдых. Отдых и время на осознание всего произошедшего.

Тимара уснула прямо у него на руках, доверчиво устроив голову на груди. Вертон уложил её в постель, подоткнул одеяло и вернулся к купальне. Над водой сияло странное золотистое свечение, но усталость брала своё и что-то делать по этому поводу не было сил. Да и мало ли… может, какое очередное чистящее заклинание активизировалось.

Заперев задний вход, Вертон проверил переднюю дверь и упал рядом с Тим, проваливаясь в сон без сновидений.

Хвост двадцать седьмой. Новые открытия

Глава 28

После той ночи началось долгожданное затишье. Вертону казалось, что оно предвестник бури, но, глядя на беззаботную Тимару, он гнал эти мысли прочь. Впервые в жизни ему было спокойно.

Путники решили задержаться на горячих источниках дней на пять, прийти в себя, насладиться местными красотами. А посмотреть было на что. Если забраться на смотровую вышку, открывался прекрасный вид на красные поля саванны, простирающиеся от горизонта до горизонта. Кое-где в них добавили ярких красок вырывающиеся из-под земли гейзеры. Нелин говорила, что к ним лучше не подходить близко. Слишком уж нестабильные, да и вода в некоторых ядовитая. И как ни хотелось Тимаре поближе рассмотреть эту красоту, она сдерживалась. Её дети совсем живые, толкаются внутри, пытаясь поделить место. Не стоит рисковать из-за такой мелочи.

От Блейза не было вестей. Он лениво разлёгся в конюшне, поедая приносимое мясо на радость местным. Охота не была для них сложным делом, но всё равно цена на мясо высока, да и шкуры никто прожорливому ящеру не отдавал, а это ещё копеечка.

Вечером пятого дня, сложив все пожитки в сумки, Тимара и Вертон привычно нежились в купальне. Журчала вода, стрекотали кузнечики, по небу плыли редкие облака. Для ощущения полного счастья не хватало только музыкантов с ненавязчивыми мелодиями, но таких в деревне, увы, не нашлось. Приходилось довольствоваться тем что есть.

— А почему ты не отрастишь волосы? — задал Вертон давно мучивший его вопрос.

Причёска Тимары всегда казалась ему вызовом. Она действительно подходила его амматисе, но всё ещё вызывала недоумение. В Миртании женщины чаще всего носили длинные волосы. Только нищенки обрезали их, чтобы не мешали. Тимаре определённо пошла бы высокая пышная причёска. Да и коса через плечо смотрелась бы неплохо.

— Не могу, — пожала плечами Тим. — Не отрастают. Точнее … ну, может, до лопаток слева отрастут, но будет криво-косо. Лучше так.

Вертон бросил на неё удивлённый взгляд. Да, так бывает, что волосы не растут ниже определённой длинны. Но обычно это примерно одинаковый уровень, что никак не сходится с описанием жрицы.

— Что-то странное ты говоришь. Лучше бы просто сказала, что не хочешь.

— Не могу, — упрямо повторила Тимара. — Есть то, над чем смертные не властны. Например, над вечными напоминаниями богов, — Вертон удивлённо вскинул брови, и Тимаре пришлось пояснять: — Когда-то давно, когда я ещё не была жрицей, послушницей, завязался спор. Я уже даже не скажу, с чего всё началось. Но я, пытаясь доказать свою искренность и устремлённость, схватила ножницы и обрезала свою косу.

— Ну, дети часто делают глупости…

— Да. Но перед этим мы призвали саму Дарующую Жизнь в свидетели. И она решила наказать нас, спорщиц. Ночью у меня был сон, в котором богиня пожурила меня за то, что я распаляюсь на такие мелочи. Важно делать правильные вещи, говорить правильные слова, а не доказывать с пеной у рта свою правоту. Время всё расставит по своим местам. А волосы стали мне вечным напоминанием о том, что есть предел, за который не стоит выходить. Какая-то такая история, — с грустной улыбкой заметила Тимара.

— И тебе нравится… вот это? — Вертон сделал неопределённый жест пальцами, высказывая своё не очень одобрительное отношение к причёске.