Книга Иной мир. Часть вторая - Никита Шарипов

Первым вскочив с топчана, я нашел трофейный пистолет и начал искать неведомую цель. Угрх, лежащий на топчане в нескольких метрах от меня, медленно сел. Рычит не он. Рычит лежащий на самом крайнем к входу топчане Орх. Рычит во сне.

Проснувшийся Стенли тоже заорал, вскочил с топчана, забился в один из углов пещеры и продолжил орать там. Орх, немного порычав, замолчал.

— Стенли, заткни пасть, пока я не пристрелил тебя! — грозно пригрозил Андрюха. — Что, сука, происходит? Угрх?!

Удивительно, но Стенли заткнулся. На еле слышные всхлипы внимания обращать не стоит.

— Это называется старостью, — тихо сказал Угрх. — Я забыл предупредить вас. Орх старый. Слишком старый. Его два сердца шалят. Они не раз останавливались за прожитую жизнь. Их протыкали, разрывали, пытались вырвать и сожрать. Теперь, когда берсерк постарел и его сердца останавливаются слишком часто, во сне он думает, что его убивают и впадает в ярость. Это не понять тем, кто живёт с одним сердцем и после его остановки просто умирает. Берсерки редко умирают своей смертью. А если доживают до старости, то живут очень долго. Слишком они живучие…

Орх зарычал снова. Я закрыл уши, чтобы не слышать столь мощного звука. Пришлось терпеть почти минуту. Успокоившись, берсерк тяжело задышал.

— И долго это будет длится? — спросил я.

— Скорее всего всю ночь, — ответил Угрх и пошёл к своему рюкзаку. — Я попробую его успокоить, но не гарантирую, что у меня полу…

— Не надо! — рявкнул Орх и резко сел, отчего топчан начал хрустеть. — Я не буду спать. Можете отдыхать.

Забравшись в шкуру, я расслабился. Разрешение отдыхать получено. Рычания, вроде, не предвидится. Усталость, как ни крути, нужно побороть. Сон с ней борется отлично…

Фрагмент 11

Моя штурмовая винтовка с погнутым стволом никуда не годится. Ствол пришлось снять и выбросить. На его место был установлен новый, один из имеющихся запасных двух. Путём нехитрых манипуляций «FN SCAR-H» из штурмовой винтовки превратился в не ахти какую снайперскую. По сути ничего не изменилось. Ствол длиннее стал, да совсем немного веса прибавилось.

— Закончил? — спросил Андрюха, нависнув надо мной. Под глазами у него здоровенные мешки. Точно такие же должны быть под моими. Устали мы. Горы выматывают. Если бы у нас была хорошая экипировка и запас времени…

Я кивнул и повесил винтовку на плечо. Поднявшись, закинул рюкзак на спину. Идти не хочется, но надо.

Андрюха громко сообщил:

— Стенли! Угрх! Мы готовы.

Стенли спрыгнул с топчана и засеменил к выходу из пещеры.

— Возьмите шкуры, — сказал Орх, сидящий у костра. — Ночью была непогода. Выпало много снега. Ваша одежда вас не согреет. Снаружи холодно.

Брать шкуры нет никакого желания. Мы знаем, что они тёплые, но помимо согревающего плюса у них имеется огромный минус. Самая маленькая из шкур, имеющаяся в наличии у берсерка, весит около сорока килограмм. С таким весом по горам ползать не в радость. Замерзать тоже не хочется.

Шкура, которая закрывает меня от плеч до колен, потянула килограмм на пятьдесят пять. Слишком толстая у зверя была кожа и с этим ничего не поделаешь. Местное зверьё почти всё толстокожее. Мех на шкурах на вес не сильно влияет. Мех у зверья тёплый.

Поблагодарив берсерка за приют и попрощавшись с ним, мы покинули пещеру. Стоило выйти на улицу, и я обомлел. Черногорье преобразилось. Теперь его можно назвать Белогорьем. Укрытые толстым слоем снега вершины торчат из облаков. Красиво и страшно! Снега выше колена.

— Угрх, мы не дойдём, — сказал я, увидев количества снега. — Мы не медведи. Обувь никуда не годится. Шкуры не спасут. Пройдём от силы пару часов и замёрзнем. Если ты понесёшь нас, то мы замёрзнем ещё быстрее. Похоже, что нам придётся остаться в этой пещере на несколько дней. Не знаешь, что там по прогнозу передавали?

Стенли как ни в чём не бывало начал лепить снежки и бросать их в пропасть, которая начинается в двадцати метрах от выхода из пещеры. Андрюха, посмеявшись, согласился со мной:

— Никита прав. Угрх, мы к такому не приспособлены. Придётся переждать.

Медведь недовольно зарычал и, развернувшись, пошёл обратно в пещеру. Я, пожав плечами, засеменил следом. Андрюха и Стенли недолго думая присоединились. В пещере тепло. Снаружи холодно и ветрено…

Сдаться без боя Угрх не захотел. О чём-то переговорив с берсерком на рычащем языке, он принёс из второго помещения большую стопку шкур, несколько мотков ниток, тройку массивных иголок и здоровенные, немного ржавые, железные ножницы. Разложив всё у костра, медведь принялся за работу. В первые минуты мы поняли, что его навыкам, усердию и скорости может позавидовать толпа китайцев, для разгона принявшая амфитамины. Что-то подсказывает, что через несколько часов у нас будет тёплая одежда. И тяжёлая.

Андрюха решил не терять времени и забравшись на топчан под шкуру, спустя минут пять засопел. Стенли присоединился к нему минут через десять. Я прилёг, но сразу понял, что уснуть не получится. Решил наблюдать за работой медведя. Красиво и быстро у него выходит. И ведь не придерёшься. Но то, чтобы сшить шапки, отшельнику потребовалось сорок минут. Получились они добротными. Жаль, что шея от таких шапок устанет.

— Будешь настойку? — спросил берсерк Орх, сидящий у костра и ожидающий, пока закипит чайник. Интересно, где они берут чайники? Наверное, все-таки у людей покупают. Выменивают, если точнее.

Я понял, что вопрос был адресован мне, но отвечать не стал. Просто кивнул.

— Кивнул — подходи, — недовольно буркнул берсерк, сидящий ко мне спиной. Суперспособности, однако!

Я сел у костра с кружкой в руках и в этот момент чайник закипел. Решил немного похозяйничать. Сперва наполнил настойкой полуторалитровую деревянную кружку берсерка, а затем налил себе. Настойка оказалось совершенно отличающейся от тех, что заваривал нам Угрх. Сладко-горькая, отдающая полынью и, в общем-то, противная. Пил через силу, но уже на третьем глотке почувствовал разливающуюся по телу энергию и легкость.

— Хочешь, чтобы он летать начал? — спросил Угрх, продолжающий шить. — Ядрён-трава, бегун-трава и дергун-корень, верно?

— Не угадал, — довольно и с лёгкой насмешкой ответил берсерк. — Еще помёт пещерного летуна и желчь сахомы. Ну и немного бразыны, чтобы убить горечь.

— Не забыл, что у него одно сердце? — сказал Угрх. Кажется, или он забеспокоился? — Это человек, а не берсерк. Убьёшь же!

Орх махнул лапой и ответил:

— Не забыл. Бегун-трава использована осеннего сбора. Эффект ослабляется. Поройся в памяти, Вождь. Ещё я добавил яд тасканы. И мне, старому, хорошо. И человеку нормально.

Угрх промолчал и продолжил шить.

— В чём отличие берсерка от обычного медведя? — спросил я, не надеясь услышать ответа. Попытка не пытка.