Книга Мускат утешения - Патрик О'Брайан

— Где?

— Слева по носу, сэр. Разглядел бом–брамсели прямо за мысом, сэр. Еще. Два корабельных паруса, сэр. Три. Четыре, Господи, помилуй. Вы их сейчас увидите, сэр.

— Стеньга готова, сэр, — доложил Филдинг.

— Устанавливайте, мистер Филдинг, пожалуйста, — распорядился Джек. — Потом брам–стеньгу, и поднимайте реи как можно скорее.

Капитан сдержанным шагом прошел на форкастель и поймал мыс в подзорную трубу. Проходили минуты, снова выстрелило одно из ретирадных орудий, и дуэль возобновилась. Запрет на урон «Корнели» давным–давно утратил силу, единственным желанием было покалечить фрегат, пока он не сбил «Мускату» мачту.

— Вы их увидите прям через минуту, сэр, — неформально сообщил дозорный.

Первый корабль выскользнул из–за укрытия высокой суши. До него вряд ли больше мили. Он шел на зюйд–ост курсом галфинд под пирамидой парусов, наверное, на десяти узлах — славный носовой бурун. Из–за восходящего солнца не разобрать вооружение, но американский флаг виден отчетливо. За ним следовали еще два, тем же настойчивым курсом. Примерно одного размера, тяжелые шлюпы или маленькие фрегаты, оба под американскими флагами. Они с огромной скоростью обменивались сигналами. Четвертый корабль, и в застывшем сердце Обри расцвели розы. Он быстро, но не бегом вернулся на квартердек:

— Мистер Ричардсон и сигнальный старшина, — позвал он. Ричардсон, сигнальный офицер, прихромал со шкафута с толстой от перевязок ногой. Старшина Тайтус мчался за ним на корму из гальюна.

— Кормовой флаг, гюйс на гюйс–штоке, персональный сигнал, номер «Дианы» и «Погоня с норд–веста». Потом по буквам «Рад встрече Том». Все на брам–стеньге и брам–стень–штаге. И еще пару флагов на рей.

Ричардсон повторил, Адамс записал, старшина помчался к ящику для флагов. Джек крикнул:

— Мистер Рид, пожалуйста, сбегайте в лазарет и сообщите доктору, с моими поздравлениями, что виден «Сюрприз».

Он бросил взгляд на шкафут, где заводили перлинь на нижний шпиль, чтобы поднять стеньгу до лонга–салингов, и, как только стеньгу установят, собирался приказать Филдингу поднять вымпел, но тут сердце закаменело от еще одной мысли: а не захвачен ли «Сюрприз» американской эскадрой?

Обри пошел вперед. Флаг, персональный сигнал и направление погони уже подняли, Джек пристально наблюдал за «Сюрпризом», который привелся к ветру и мчался мимо остальных трех с привычной легкостью борзой. Позади прекратилась стрельба. Он услышал команды на поднятие стеньги и крик «Отпускай», когда ее установили и зашлагтовали, но все это было где–то вдали. Тайтус собирал послание, которое нужно было передать по буквам, бормоча «Т, О, М». Наконец–то флаг на «Сюрпризе» дернулся и помчался вниз. Его сменил собственный флаг под радостные крики гораздо большего числа «мускатовцев», чем следовало. Бросив взгляд за корму, Джек заметил, что «Корнели» повернула через фордевинд и направилась в сторону сильного дождевого шквала на норд–весте.

— Наилучшие пожелания от доктора, сэр, — сообщил Рид. — Он передает, что рад встрече и поднимется на палубу, как только освободится.

Доктор Мэтьюрин освободился, когда «Мускат» под восстановленными грот–марселем, грот–брамселем и боевым вымпелом бросился в погоню за «Корнели». Он шел круто к ветру и несся вперед с захватывающей дух скоростью, отбрасывая широкие белые буруны. Но «Сюрприз», заходя на подветренную сторону, все равно вынужден был убавить паруса, чтобы не проскочить слишком быстро. Стивен взбежал наверх в черном сюртуке и фартуке, которые надевал на время боя. Так что контраст между сохнущей на грязно–черной ткани кровью и его сияющим лицом особенно бросался в глаза.

— Вот и он! — воскликнул Мэтьюрин. — Узнаю его где угодно. Какая радость!

— И правда, — согласился Джек. — И я рад, что ты поднялся наверх, пока мы не взяли на гитовы прямую бизань. Ты, может, в жизни ее не увидишь.

— Пожалуйста, покажи ее.

— Ну это же парус прямо над нашими головами, на бегин–рее.

— Отличный парус, клянусь, исключительно украшает нас. Как же он нагоняет нас, прекрасный корабль! Ура, ура! А вон и Мартин перед этой штукой… забыл, как это называется. Надо платком помахать.

«Сюрприз» подошел на пистолетный выстрел и, заполоскав фор–марсель, поравнялся с «Мускатом», двигаясь с такой же скоростью. Поручни усыпали счастливые ухмыляющиеся лица, все хорошо знакомые Джеку и Стивену. Но в таких случаях на море придерживаются этикета, и они не сказали ни слова, пока два капитана не оказались напротив друг друга. Джек Обри все еще в чертовой «монмутке», Том Пуллингс — в рабочей одежде и в напяленной ради церемонии форменной шляпе, под которой сияло от радости чудовищно изуродованное лицо.

— Том, как поживаешь? — поприветствовал Джек своим могучим голосом.

— Процветаю, сэр, процветаю, — ответил Пуллингс, снимая шляпу. — Надеюсь вы, и наши друзья, в порядке?

Джек отсалютовал в ответ, и его длинные светлые волосы подхватил ветер:

— Лучше не бывает, спасибо. Иди вперед и зайди ему в корму. Много времени не займет — француз тяжел на поворотах. Но не сближайся, пока не догоню. Перед нами двоими они капитулируют: ни траты пороха, ни потерь в экипаже. Кто твои спутники?

— «Тритон», сэр, английский капер под командованием капитана Гоффина. Двадцать восемь двенадцатифунтовок и две длинноствольных девятифунтовки. Остальные — американские трофеи.

— Тем лучше. Поспеши, Том. Тебе предстоит намокнуть, — добавил Джек тем же уверенным ревом — первые капли дождя застучали по палубе.

«Сюрприз», расправив фор–марсель, помчался вперед. Теперь, когда официальные слова уже сказаны, приветствия полетели туда–сюда, невзирая на дождь: «Капитан Пуллингс, как поживаете? Прошу, не промокните… Мистер Мартин, как поживаете? Я орангутана видел! Как поживаешь, Джо? Как поживаете, соплаватели? Как поживаешь, Мафусаил?». Какой–то дурашливый матрос далеко спереди крикнул, кривляясь: «Че такое, прямая бизань, что ли?»

Матросы «Муската» в изумлении взирали на эту фамильярность. Хотя Киллик и Бонден (особенно Киллик) щедро потчевали их рассказами о важности и богатстве капитана Обри (застекленная карета с позолоченными колесами, а слуги получают два пудинга в день) и сверхъестественных умениях и светской жизни доктора Мэтьюрина (с герцогом Кларенсом запанибрата, а с миссис Джордан пьет чай), о «Сюрпризе» им не говорили.

Однако, удивляться было некогда — едва «Сюрприз» оказался за гранью слышимости умеренно громкого крика, от них тут же потребовали заняться уборкой и отвязыванием ненавистного временного паруса и установкой полноценной косой бизани, которая добавила «Мускату» дополнительный узел скорости. Но еще до того, как она хлопнула, разворачиваясь на ветру, «Сюрприз» исчез в шквале за серой завесой льющейся воды.

Следующие полчаса оказались чрезвычайно тревожными, а их минуты растягивались сверх всякой меры. Дело даже не в том, что палубу заливало и вода хлестала из шпигатов с подветренной стороны, и даже не в опасности скалистого побережья, ориентировался Джек прекрасно. Все из–за боязни, что «Сюрприз», обманутый медлительностью «Корнели», может внезапно оказаться с ней рядом и познакомиться с тяжелыми орудиями вблизи. Где–то посередине этого неприятного отрезка времени прямо над мачтой ударил необыкновенно сильный раскат грома, и продолжал грохотать, заглушая возможную стрельбу, и, разумеется, вспышки молний сопровождали усиливающийся потоп.