Книга Мертвая долина. Том первый - Александра Лисина

– Какие копыта? – искренне опешил Родан.

– Да так… есть в нашей мифологии такое мнение, что повелитель тьмы непременно должен иметь длинные рога, страшную харю и кривые волосатые ноги с копытами, как у козла. А еще полагают, что он – мастер обмана, гений коварства и вообще самый гнусный тип в Подземном мире, который находит немалое удовольствие в том, чтобы мучить людские души после смерти.

– Ну… у нас тоже считается, что Айд повелевает миром мертвых.

– А пытки он уважает? – прищурилась я.

– Э… нет… вроде. Просто следит за порядком. Наверное. Я не знаю – еще не успел туда добраться.

– Я, как ни странно, тоже. Но при этом знаешь что любопытно? В вашем Учении про Айда написано крайне мало. Не самого хорошего, не самого лестного… однако нигде, никто и ни в одной книге не говорит, что он кого-то там мучает или измывается над умершими. Хоть по собственной прихоти, а хоть для того, что это, дескать, способствует очищению и дает искупление грехов. Про него если что и говорится, то только то, что живет в ночи, вечно противостоит Аллару, строит козни, развлекается со своими Тварями, забирает к себе нечистые души… а что он там с ними вытворяет – молчок. Тогда как у нас на каждом углу расписывают царящие в аду страсти, типа огненных рек, в которых люди заживо горят и все никак не могут рассыпаться пеплом; горячих сковородок, которые лижут те, кто любил приврать; кипящих котлов с маслом, в которых варятся грешники… и тому подобное. Как будто были те, кто все это испытал и увидел, а потом вернулся и рассказал живым. Чтобы, значит, боялись, перестали грешить и зареклись нарушать божьи заповеди.

Родан пожал плечами.

– Вера из чувства страха – это не вера.

– Я тоже так считаю. Но у вас, как ни странно, даже Айд никого не тащит силком к себе в услужение.

– Человеку дана свобода воли, – отозвался Хас. – Так записано в Учении.

– У нас в Библии тоже много чего написано. И тем не менее, свободы выбора она не оставляет. А есть еще такие учения, последователи которых искренне считают, что блаженная жизнь настанет лишь тогда, когда они истребят всех, кто не верует в их бога.

– А вот это уже глупо, – фыркнул Хас. – Я, конечно, не святой и не жрец, но, по-моему, незачем пытаться уничтожать тех, кто тебя не понимает. Потому что это – не победа. Это – простое убийство: тупое, кровавое и ни для чего, кроме удовлетворения твоих амбиций, не нужное. Аллар не требует ни от кого из нас преклонения. Айд, хоть и повелевает мертвыми, не требует тоже. Они борются друг с другом, это правда. Они стараются перетянуть на свою сторону наши души. Но бездумно истреблять тех, кто за ними не пошел… глупо, Гайдэ. Честное слово, это – чисто человеческое стремление, тогда как боги от подобных решений, как мне кажется, слишком далеки.

Я вздохнула.

– Какой ты временами мудрый… сразу видно, что общался и со жрецами, и с верующими, и с теми, кто, наоборот, не верит ни в черта, ни в бога. Мне вот целый год потребовался, чтобы начать хоть что-то понимать. А ты – р-раз, и сказал то, до чего я уже дошла, но пока еще для себя не озвучила.

– А ты в Аллара веришь? – неожиданно спросил Хас.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Год назад сказала бы, что точно нет. Полгода назад уже бы засомневалась. А сейчас… честное слово, не знаю.

– Ты придешь к пониманию, – поразительно уверенно сказал Родан, ничуть не огорчившись. – Когда-нибудь сама придешь и сама выберешь свой путь.

– Угу. Если меня не поторопят.

– Боги не торопятся, Гайдэ, – вдруг усмехнулся он какой-то странной, совсем не свойственной ему усмешкой. – Боги лишь выбирают наилучший момент для осуществления своих планов. А уж как ты в них впишешься – лишь от тебя зависит. И станешь ли ты их орудием – тоже.

Я вздохнула.

– В том-то все и дело, Род: не хочу я быть ничьим орудием. Не хочу становиться марионеткой. Ни Аллара, ни Айда, ни даже Лойна… если он, конечно, еще жив и хоть что-то помнит.

– Тогда что же ты хочешь?

– Понятия не имею. На данный момент, пожалуй, только одного – чтобы меня наконец оставили в покое.

Хас странно покосился и послушно замолчал, а потом с сожалением посмотрел на мои короткие волосы и с еще большим сожалением тронул светлую прядь.

– И не жалко тебе? Такое богатство и – под нож?

– Отрастут еще, – усмехнулась я, отбирая у него прядку. – И вообще: не о том думаешь, «дедуля». Тебе давно пора спать, а не любоваться собственной «внучкой». Да и покряхтеть бы напоследок не мешало. И покашлять заодно. Чем надрывнее и страшнее, тем лучше. Не забыл еще свои прямые обязанности? Или мое присутствие мешает адекватно мыслить?

Он грустно вздохнул.

– Язва ты, Гайка. Ох и язва же ты стала.

– Жизнь такая, – в том же тоне отозвалась я и наконец отвернулась. – Трудная и гораздая на неприятные шутки. Если не язвить, кажется, что ты ей поддался и готов пойти по тому пути, что уготован. А мне никогда не нравилась предопределенность. И дурацкие штампы не нравились тоже. Понимаешь?

– Нет.

– Это не страшно, – я устало закрыла глаза. – Не все иногда понимается с первого раза. А некоторые вещи вообще лучше не знать и не помнить. Поэтому спи, «дедушка». И пусть тебе приснятся хорошие сны.

Поутру в лагере царило непривычное оживление. Циркачи, ни разу не вспомнив о вчерашнем происшествии, вели себя так, словно бы ничего не произошло – весело переговаривались, бодро жевали холодную кашу, проворно сновали по опушке, собирались, умело сворачивали «палатку». А вот Фантомам внешняя беззаботность давалась на порядок тяжелее – недавний визит Твари и ошеломляющие новости насчет наших неживых «соседей» заставляли их все время оглядываться по сторонам, беспокойно ерзать и по сто раз переспрашивать Лина, задавая одни и те же вопросы.

Впрочем, я их хорошо понимаю – сама полночи не спала, обдумывая неприятные известия. И всю голову сломала, пытаясь убедить себя в том, что поступаю верно. Тогда как они еще по темноте перебрались поближе к нашей повозке (вернее, к оружию, до которого могли теперь дотянуться в любой момент), на всякий случай проверили намертво законопаченное днище, а поутру встретили меня таким тревожным молчанием, что мне стало по-настоящему стыдно.

Боже… как отчаянно они переживали! Как беспокоились, страшась, что не сумеют меня уберечь! За это утро Лок даже в кусты не рискнул отойти надолго! И все время вился у меня в ногах, выражая готовность накинуться на первую же Тварь, посмевшую высунуть наружу голову. Он и за водой со мной пошел! Тяжелое ведро в зубах потащил, чтобы я, если что, не была связана неудобной поклажей! А остальные вообще ходили по пятам как привязанные, неотрывно следя за каждым моим шагом.

Эх, парни, парни…

Забираясь в повозку к девушкам, я тяжело вздохнула.

Вы уж простите меня, парни. Пожалуйста. Не сказать вам о нежити я не могла. Но и повернуть назад без явных признаков угрозы тоже не посмею. Слишком многое поставлено на карту и слишком еще многое остается неясным. Ведь мало выяснить, что Невирон наводнен Тварями-Тенями, мало их увидеть и распознать. Нужно еще понять, как их уничтожить. Если мы планируем что-то делать с Невироном, надо готовиться к тому, что вся эта армия нежити будет выставлена против нас.