Книга Я стану твоим зверем - Катерина Снежинская

— Слишком много «глаз» и «оправданий», — буркнула Ренна, складывая записку и проведя по сгибу ногтями. — И глядя в глаза признаться, значит, не можешь. А писцу продиктовать запросто? Ну а можно ли всё исправить или нельзя, вопрос как минимум спорный…

Принцесса глянула на записку, которую успела сложить так, что стала не больше ногтя — толстые сгибы пытались распрямиться, словно желая ещё раз продемонстрировать написанное. Ренна, хмурясь, подбросила бумажный комок, поймала, сжала в кулаке. Дилемма и впрямь непростая: такие вот записочки, появившиеся в нужное время и в нужном месте, иногда очень полезны бывают. А вот найденные не тем и не вовремя могут очень навредить. Так сохранить или уничтожить? Вопрос ещё, где хранить.

Её высочество решительно расправила листок на подоконнике, разгладила ребром ладони и разорвала на клочки. Горстка обрывков, лежащих рядом с букетиком, выглядела очень неубедительно. А, может, даже и компрометирующе. Ренна покосилась на камин, в котором лежали загодя аккуратно сложенные полешки. Выход выглядел заманчиво, вот только огнива нет, огонь развести нечем. Всё-таки иногда крестьянке жить легче, чем госпоже. Толку от титула, если даже компромат спалить не можешь? И что с ним делать? В саду закапывать, ногтями землю рыть? А слуги вряд ли поверят, что её высочество неожиданно замёрзла или решила садоводством заняться.

— Если Старшей матери угодно, приказ её выполнен, — вкрадчивый тон Нангеши не слишком успешно скрывал ехидство. Хотя, может, дракон просто и не пытался его скрывать? — Люди собраны и ожидают ваших распоряжений в доме гемнона. Вернее, перед ним.

— Не обижайтесь, — Ренна развернулась, прикрывая букет спиной, а больше тем, что пониже находится — на подол никакой надежды не было, местные наряды тайн хранить не умели. Не то, что имперские платья! Вот в их складках и целый арсенал можно пронести незамеченным. — Кроме вас мне некого больше просить.

— Вообще-то, слугами управляют специально обученные люди.

Кажется, Говорящего просьба её высочества по-настоящему задела. Раньше принцесса не замечала за ним любви к язвительности.

— И где они, — наивно хлопая ресницами, спросила Ренна.

— Кто?

— Слуги, которые управляют слугами?

— А я должен это знать?

— А я? Горничные всегда рядом, а чем занимаются остальные — понятия не имею.

— Ну да, всё логично! Поэтому только и остаётся, что Говорящему с духами заниматься этой проблемой, — хмыкнул Нангеши, почесав под капюшоном кончик носа. — Ты очень разочарована?

— В слугах? — растерялась от такого перехода принцесса.

— В Барте. В том, что он приложил руку к изгнанию младшему. Мне казалось, что ты неравнодушна и к тому, и к другому, только чувства разные. Или я ошибся?

— По-моему, вы вообще уверены в собственной непогрешимости, — ровно ответила Ренна, убирая руки за спину, чтобы не чесаться блохастой кошкой. — Но если говорить откровенно, то, прежде всего, я разочарована в гемноне и вас: могли бы помешать этой нелепой жестокости, но не захотели. И не говорите ничего о традициях, пожалуйста. Традиции традициями, но он ваш брат.

— Ты так привязана к своим родственникам? — кажется, дракон всерьёз озадачился.

— По крайней мере, их я из дома не выгоняю! — чересчур резко ответила принцесса, отвернувшись к окну, рассеянно поправив портьеру.

И убедившись, что Говорящий ни её отражения в стекле, ни букета не видит. Иногда лучше показаться невежливой, чем демонстрировать неуместные эмоции. А в том, что она собственным лицом полностью владеет, её высочество уверена не была — разговор-то уж больно скользкий.

— И что ты собираешься с этим делать? — вкрадчиво осведомился Нангеши.

— А я должна что-то делать? — равнодушно переспросила Ренна.

— Мне показалось, что ты предпочитаешь действовать, а не размышлять.

— И всё-то вам кажется! — улыбнулась занавеске её высочество. — Но если перевести ваши слова с вежливого на человеческий: я дура, которая сначала творит и лишь потом думает, что натворила? Не слишком лестное мнение, но со стороны виднее.

— Вообще-то, мы беседуем на драконьем, — вроде бы, Говорящий тоже улыбнулся. — Но, кажется — последнее слово дракон тоном выделил, — искренний ответ от тебя можно получить, только если врасплох застать.

— Меня не просто застать врасплох, — принцесса снова повернулась к Крылатому, сияя лучшей из своих ни-о-чём-не-говорящих улыбок, — тем более теперь.

— И что же случилось? — мягко-мягко, почти шёпотом поинтересовался Нангеши.

— Я поняла, что Защитники — по крайней мере, некоторые из них — походят на людей гораздо больше, чем им бы хотелось. А в остальном со временем разберёмся.

Её высочество ещё разок улыбнулась, брови приподняла, намекая, что некоторым драконам пора бы уже вежливо удалится.

* * *

Нормальному человеку это никак понравиться не могло: поднятая пыль лезла везде даже, кажется, в уши. От неё слезились глаза, во рту сохло, а чих разбирал такой, что аж в затылке звенело. Грязь повсюду, вода ручьями: по полу, по стенам, по стёклам. Во дворе жгли тряпьё и ветки — дым, воняющий затхлостью и плесенью, заползал через распахнутые настежь окна, двери, стелился мутным туманом. Платье наверняка провоняло так, что оставалось его только с мусором сжечь, а волосы придётся в трёх водах мыть.

Но Ренне почему-то этот кошмар нравился. Скорее всего, своими распоряжениями она только мешала слугам, и сама прекрасно это осознавала. Но уборка оказалась неожиданно весёлым и увлекательным делом. В порыве энтузиазма она даже тряпку схватила — примерещилось, что оконные стёкла протёрли не слишком тщательно. Но тут же и бросила: во-первых, оцарапалась о какую-то щепку. А во-вторых, обнаружила под рамой клочья свалявшейся пыли, похожей на выплюнутую кошкой шерсть, да ещё и паука. Визжать принцесса, конечно, не стала, но от прямого участия в уборке самоустранилась, предпочитая руководить, успевая проконтролировать работы и в доме, и на подъездной дорожке, и в саду, где мрачные, как палачи, садовники, пытались придать первобытным зарослям хотя бы видимость облагороженности.

Вот посередь всего этого ужаса гемнон её и нашёл. Выглядел Крылатый не слишком авантажно[16]: нечесаный, мятый, слегка отёкший, налитые кровью глаза ещё краснее, чем вчера. Ну и, естественно, хмурый, а ещё раздражённый донельзя.

— Что здесь происходит? — поинтересовался вроде бы и не громко, но как-то так, что слуги замерли.

Кто где стоял, так и замерли, рук не опуская, а кое-кто и рта не прикрыв: были люди, стали статуи. Вот она, настоящая сила драконьей магии!

— Мне кажется, пугать окружающих до икоты совсем необязательно, — заметила Ренна, сама изрядно перетрусив.