Книга Любовь вне закона - Сергей Майдуков

Поливая голову из дырявого ковша, она услышала какие-то громкие резкие звуки, но журчание воды, падающей в железный таз, не позволяло разобрать, что происходит. Прополоскав волосы, зажмурившаяся Наташа начала искать на ощупь полотенце, когда раздался не просто шум, а грохот, от которого задребезжала посуда. Звук, похожий на взрыв, донесся снаружи. Подняв голову, девушка увидела жирную волнистую трещину, перечеркнувшую окно. Осторожно приблизившись, она посмотрела вниз и встретилась взглядом с мужчиной, который пристально разглядывал ее.

Вокруг его фигуры стелился дым, придавая происходящему оттенок нереальности. Ему было под сорок, но точнее возраст определить Наташа не могла, потому что редко общалась с взрослыми мужчинами. Тот, которого она видела перед собой, казался сильным и опасным. Он был небрит, отчего его голубые глаза казались еще более яркими. На его лице все было прочерчено прямо — брови, нос, рот, вертикальные морщины на скулах.

Сообразив, что она почти раздета, Наташа отпрянула от окна. Ее сердце билось так сильно, что пришлось придержать грудь ладонью.

Что-то случилось.

Но что?

Что?

Глава семнадцатая. Навстречу неизвестности

— Почему я должен тебе верить? — спросил Пампурин.

Он и Неделя сидели на обрыве над зеленой лесной речкой. На отмели течение преграждали древесные стволы, и потоки воды с шумом огибали запруду, образуя пенящиеся водоворотики. Пампурин бросал туда ветки и щепки, следя за тем, как они то исчезают в воде, то выскакивают на поверхность среди бурунов. Это напоминало его собственную жизнь — такую, какой она стала.

— Не надо верить, — сказал Неделя. — Просто прими к сведению.

— Говоришь, Распопов нас сдал? — спросил Пампурин.

— Что ему еще оставалось? У него на глазах человеку башку отрубили.

— Средневековье какое-то. Просто оторопь берет…

— Ты словно с луны свалился. В какой стране, интересно, ты живешь? Может, в Голландии?

Нет, Пампурин жил не в Голландии. И его семья тоже. На них охотились бандиты, и помощи от правоохранительных органов ждать было нечего. Когда Неделя проверил телефон одного из убитых и обнаружил, что перед смертью тот успел вызвать подмогу, Пампуриным пришлось спасаться бегством. Побросав вещи в багажник, они, сколько вышло, ехали по бездорожью и редколесью, а потом часа два без передышки шли пешком, неся на себе поклажу. Теперь Пампурин с отвращением ощущал запах своего тела и старался не поднимать руки, чтобы не открывать влажные подмышки.

Женщины остались в лесу, переводя дух и приводя себя в порядок. Пампурин был рад этому обстоятельству. Он нервничал, когда Неделя общался с его женой и дочерью. В этом было что-то противоестественное — как если бы волк вилял хвостом перед козочками.

Пампурин ни на мгновение не забывал, кто сидит с ним рядом. Вор, бандит и убийца. Да, Пампурин когда-то помог ему из сострадания и чувства справедливости. Да, он собирался обратиться к Неделе за помощью, но это было прежде. Сегодня выяснилось, что Неделя состоит в группировке того самого Каравана, который охотится за Наташей. А что если бой в Алексеевке был лишь инсценировкой? Или, допустим, бандиты не поделили между собой что-то… например, награду за поимку Пампуриных. В этом случае Неделя давно позвонил своему новому боссу и теперь ждал появления сообщников.

— Я не в Голландии живу, — проворчал Пампурин. — И я тебе не верю, Сергей.

— А придется, — заявил Неделя.

— С какой стати? Скажешь, что перебил бандитов, которые за нами явились? Так это могли быть ваши разборки. Мало ли чего вы там не поделили.

— Мне обратного хода в банду нет, — сказал Неделя. — Меня Караван теперь самого ищет. И братва тоже. И мусора. Как говорится, между двух огней.

— Между трех, — поправил Пампурин машинально.

— Выходит, что так.

— Это еще одна причина держаться от тебя подальше. Разве не так?

— Не так, Валера, — сказал Неделя. — Я собираюсь за бугор. И дочку твою могу вывезти. Так что тебе все же придется мне поверить. У тебя нет другого выхода.

Пампурин бросил на него косой взгляд.

— С чего это ты о моей дочке беспокоишься?

— Я твой должник, забыл?

— Тогда, может, всех нас вывезешь?

— Нет. Всех не получится. Только Наташу. Гляди сюда.

Неделя достал из кармана паспорта и протянул их Пампурину.

— Чьи они?

— Один мой будет, — пожал плечами Неделя. — Стану Кравченко Сергеем Александровичем. А Наташа… — Он заглянул в паспорт, который раскрыл Пампурин. — Она тоже Кравченко. Елена Александровна, девяносто пятого года рождения. Ух ты! — Неделя присвистнул. — Выходит корочки готовили для мужа и жены. Бракосочетание состоялось всего неделю назад. С такой легендой мы без проблем в Эстонию попадем. Как нож сквозь масло. Подфартило. Осталось портреты налепить — и вперед.

— Дочь не отдам, — твердо заявил Пампурин.

Как всякий вор, Неделя был прирожденным актером. Ему ничего не стоило изобразить полнейшее равнодушие, и он это сделал.

— Ладно, — кивнул он, делая вид, что собирается встать. — Твоя воля. Я не навязываюсь. Разойдемся, и все дела.

— Погоди, — заволновался Пампурин. — Может, у тебя еще есть?

— Я тебе паспортная контора?

Неделя покачал головой и посмотрел в небо, точно призывая его в свидетели того, какими глупыми бывают некоторые люди.

Пампурин помолчал, кусая губу. Его подмывало попросить паспорт Кравченко для себя, но это было бы слишком. Все равно что сказать: «Слушай, Серега, отдай-ка ты мне свою жизнь». Или все же попросить? Неделя вроде сам должником назвался.

Словно читая его мысли, Неделя негромко произнес:

— Сами вы все равно с этими ксивами спалитесь, Валера. По-любому. Тут опыт нужен. И фарт воровской. И наглость. Много чего.

— Паспортов всего два? — уточнил Пампурин упавшим голосом.

— Думаешь, я бы не сказал?

Неделя зло сплюнул. Пампурин, что-то обдумывая, оглянулся на своих женщин. Наташа пыталась оттереть зелень с коленей, которые испачкала, когда нечаянно съехала по склону. Мария перекладывала вещи, проверяя запасы. Почувствовав взгляд мужа, она подняла голову.

Неделя не повернул головы и не посмотрел на Пампурина, но все понял правильно.

— Не прокатит, — буркнул он. — Жена у тебя красивая, но на двадцатипятилетнюю никак не тянет, извини.

— Наташка тоже не в девяносто пятом родилась.

— Сколько ей? — спросил Неделя еще безразличней, чем это было возможно.

Пампурин впился в него острым взглядом:

— Двадцати нет, понял?