Книга Хрустальный ключ - Тамара Крюкова

— Что заставляет людей преодолеть любые преграды и сделать невозможное?

Петька с Дашей переглянулись, а Хранитель Времени продолжал:

— Не торопитесь с ответом. Поглядите на тех, кто навечно уснул здесь. Каждый из спящих думал, что ему известна истина. И каждый из них ошибался. Может быть, их ошибки научат вас чему-нибудь. Присмотритесь к ним. Отсчет вашего времени начался. Струйка тоненькой ниточкой медленно плыла по узкому перешейку стеклянных часов, плавно оседая на самом донышке прозрачного резервуара.

Петька с Дашей пошли между спящими, вглядываясь в их лица, стараясь понять, в чем же была их ошибка.

— Что заставляет людей преодолеть преграды и сделать невозможное? задумался Петька.

На ковре лежал купец в богатом кафтане. Пальцы его были унизаны дорогими перстнями. Из кармана жилетки свешивалась толстая золотая цепь. Он почмокал губами и, не просыпаясь, произнес:

— Деньги.

— Власть, — просвистел во сне человек в королевской мантии. Он лежал навзничь подле купца. Корона съехала на бок и впилась ему в шею, но он спал, не замечая этого.

Дети прошли дальше.

— Красота, красота… — бредил во сне молодой художник, сжимающий в тонких артистических пальцах палитру и кисти.

— Страх, — метался, не в силах избавиться от мучавшего его кошмара человек в красном капюшоне палача.

Петька с Дашей брезгливо обошли его стороной.

Время неумолимо утекало в прошлое. Уже вся белая мантия облаком лежала на дне стеклянных часов, сверху оставалась лишь голова Хранителя. В ожидании он подпер ее руками, как-будто сам размышлял над ответом на свой вопрос. Дети услышали громкие раскаты храпа. Это спал дюжий молодец в кольчуге. Даже спящий он сжимал в кулаке меч.

— Сила, — всхрапнул воин.

— Доброта, — не произнес, а скорее выдохнул во сне монах с пергаментным аскетическим лицом, закутанный в черную рясу.

Время почти истекло. Белое облако клубилось внизу. Хранитель канул в лету, и только последняя тоненькая струйка стекала в прошлое, а ребята так и не нашли ответа. Вдруг в Петькиной памяти всплыли слова Вечорки: «Двери в замок вам любовь отопрет».

— Любовь! — крикнул Петька, что было сил.

Верхний конус часов был пуст. Время кончилось.

— Любовь, слышите, любовь! Вот что заставляет людей сделать невозможное, — повторил Петька.

В Колодце Забвения повисла тишина. Дети в ужасе смотрели на часы, ожидая приговора. Вдруг послышался сухой треск, словно ломались кубики льда, брошенные в теплую воду. Дети обернулись на звук. Стеклянная стена потрескалась, и в середине ее появилась проталина. Она росла и росла, пока не стала такой большой, что ребята могли в нее пролезть. Не мешкая, Петька с Дашей выскочили наружу. Проталина тут же подернулась тонкой корочкой и стала быстро затягиваться. Через мгновение стекло снова сковало Колодец Забвения, как толща льда сковывает сном реку.

ГЛАВА 39. МЕРТВАЯ ЦАРЕВНА

Высокая двустворчатая дверь, бесшумно растворилась перед детьми, приглашая их в белый зал.

— Как в сказке, — прошептала Даша.

— Красивее, чем в музее, — подтвердил Петька.

Стены зала украшала мозаика из слоновой кости и перламутра. С потолка каскадом хрусталя свешивались огромные люстры. Хрусталики поблескивали и искрились, играя множеством огней. В паркете, натертом до блеска, все отражалось, точно в зеркале. В зале было очень тихо.

Петька с Дашей направились к двери в противоположном конце зала. Вдруг дверь бесшумно распахнулась, за ней, словно приглашая детей, открылась вторая, третья… Дети стояли, как зачарованные. Перед ними простиралась бесконечная анфилада комнат. Нежно-розовый зал сменялся небесно-голубым, голубой — бледно-сиреневым, сиреневый — прозрачно-бирюзовым… Казалось, им нет конца. Ни один зал не повторял другой. Дворец поражал великолепием и изысканностью, но в нем было холодно и неуютно. Лишь звук шагов нарушал зловещее молчание таинственного замка.

Даша смотрела по сторонам и, крепко ухватившись за Петьку, молча следовала за братом. Не сговариваясь, ребята старались ступать как можно тише, будто здесь существовал неведомый запрет на звуки. Дети не знали, сколько залов прошли, потому что давно уже сбились со счета. Они перестали удивляться богатому убранству и роскоши дворца. Им хотелось поскорее найти выход.

Наконец, ребята вошли в последнюю дверь и очутились в сказочном зимнем саду. Все здесь было похоже на настоящее, но ни в чем не было жизни. Хрустальные деревья стояли, словно выточенные изо льда неизвестным скульптором. На их прозрачных ветвях распустились кружевные, точно нарисованные Дедом Морозом, цветы и листья. В вазах и горшках росли белоснежные розы и пионы, гвоздики и гиацинты, гладиолусы и гортензии… Даша склонилась над цветком розы, чтобы понюхать его, но к своему разочарованию увидела, что роза сделана из тончайшего шелка. Девочка поглядела на другие цветы. Все они были неживые.

Сверху зимний сад покрывал высокий стеклянный купол, сквозь который струился бледный зимний свет. Он придавал саду таинственность. Пол был покрыт ослепительно белым, пушистым ковром, который искрился словно первый снег. Ковер скрадывал звуки, и от этого волшебный сад казался еще более призрачным.

— Если из этого дворца есть выход, то он должен быть где-то здесь, прошептал Петька.

В глубине сада возвышался полог из тончайшей, серебристой парчи. Складки материи ниспадали мягкими фалдами, сбоку висела витая шелковая веревка с кистями. Некоторое время дети молча стояли возле балдахина, пока Петька не осмелился потянуть за кисти. Парчовый полог стал медленно подниматься. Петька с Дашей невольно отступили. За парчовым покрывалом оказалось еще одно, сотканное из материи такой тонкой и легкой, словно это был сам лунный свет, запутавшийся в паутинке. Покрывало взлетело вверх. Перед детьми, плавно покачиваясь на цепях, висел хрустальный гроб. Вдруг крышка гроба начала медленно подниматься.

Даша хотела закричать, но голос покинул ее. Ноги у Петьки сделались ватными, как в страшном сне, когда хочешь убежать, но не можешь. В гробу лежала прекрасная царевна. Она спала глубоким беспробудным сном. На щеках ее играл легкий румянец. Густые, темные ресницы и черные брови были будто нарисованы. Тяжелые русые косы обрамляли тонкий овал лица. Она лежала, будто спала, но грудь ее не вздымалась дыханием.

На гробе было начертано:

Кто ищет выход, тот его найдет,

Когда дыханье жизни в сад сойдет.

Когда цветы воспрянут ото сна,

Зиме на смену вновь придет весна.

Любовью сад живет с далеких пор,

И погибает от ненужных ссор.

— Ничего не понимаю, — проговорил наконец Петька.

— А я знаю, царевну надо разбудить, — сказала Даша, большой знаток по части принцев и принцесс.