Книга «Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1965-1974 - Борис Васильевич Зубков

все сразу.

— Вперед, к победе! — сказал сам себе Кармоди, трахнув кулаком о стол. — Сказано — сделано!

И он распахнул дверь мистера Юбермана, своего босса.

Кабинет был еще пуст. Но Юберман должен был появиться с минуты на минуту. А когда он появится, Томас Кармоди скажет ему: «Мистер Юберман, вы, конечно, можете вышвырнуть меня на улицу, но я должен открыть вам правду: у вас изо рта скверно пахнет». И после паузы вот так: «Скверно пахнет!» А затем: «Но я нашел…»

В мечтах все просто, а как обернется на деле? Но если ты Настоящий Мужчина, ничто не может остановить тебя, когда ты вышел бороться за внедрение новейших достижений гигиены и за собственное продвижение вперед и выше! Кармоди просто ощущал на себе глаза этих полулегендарных личностей — их величеств Промышленников. И если он действительно открыл…

— Приветик, Карми! — бросил Юберман, большими шагами входя в кабинет. (Красивый человек с орлиным профилем, с висками, тронутыми сединой, — благородный признак высокого положения. Роговая оправа очков на целых три сантиметра шире, чем у Кармоди!)

— Мистер Юберман, — дрожащим голосом начал Кармоди. — Вы можете за это вышвырнуть меня на улицу, но я…

— Кармоди, — прервал босс. Его грудной баритон пресек слабенький фальцет подчиненного, как хирургический скальпель марки «Мерсонна» рассекает слабую плоть. — Кармоди, сегодня я открыл восхитительнейшую зубную пасту «Поцелуй менестреля». Мое дыхание час от часу благоуханнее. Рекомендую! >

Фантастическое невезение! Босс сам наткнулся именно на ту пасту, которую Кармоди собирался ему навязать, чтобы добиться своего! И она подействовала. Изо рта Юбермана уже не разило как из помойной ямы после ливня. Теперь его ждали сладкие поцелуи. Девочек, конечно. Не Кармоди же с ним целоваться.

— Слыхали об этой пасте?.. — И Юберман вышел, не дожидаясь ответа.

Кармоди иронически улыбнулся. Он опять потерпел поражение, но от этого ему не сделалось легче. Мир потребления оказался ужасен и фантастически утомителен. Может, он хорош для людей иного склада, но Кармоди не из того теста. С некоторым сожалением подумал он, что ему придется расстаться со своими приобретениями: с купонами, со шведской замшевой шляпой, светящимся галстуком, с деловым кейсом «Все мое ношу с собой», со стереофоном KLH-24 и особенно с наимоднейшей импортной мягкой новозеландской дубленкой с шалевым воротником «Лэйкленд». Все это придется бросить.

— Э-э!.. И беда приносит добро иногда, — сказал сам себе Кармоди.

— Приносит добро? Так о чем же говорить тогда? — ответил Кармоди сам себе. — Смотри-ка! Не слишком ли быстро ты акклиматизировался здесь?

Два Кармоди поглядели друг на друга, сравнили наблюдения, приняли решение… и слились.

— Сизрайт! — крикнул единый Кармоди. — Заберите меня отсюда.

И верный Сизрайт забрал его.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 26

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Со своей обычной пунктуальностью Сизрайт тотчас же перебросил Кармоди на следующую из вероятных Земель. Перемещение получилось даже быстрее мгновенного, такое быстрое, что время скользнуло назад и чуточку отстало от самого себя: Кармоди охнул раньше, чем его толкнули. Из-за этого возникло противоречие, крохотное, но все же недопустимое. Однако Сизрайт все подчистил, и начальство ничего не узнало. Обошлось без последствий, если не считать дырочки на пространстве-времени, которую Кармоди даже и не заметил.

Он оказался в маленьком городке. Узнать его вроде бы не составляло труда: Мейплвуд, штат Нью-Джерси. Кармоди жил там от трех до восемнадцати. Да, это был его дом, если только вообще у него был родной дом где-нибудь.

Кармоди стоял на углу Дюранд-род и Мейплвуд-авеню — прямо перед ним был торговый центр, позади — улицы пригорода с многочисленными кленами, дубами, орехами и вязами. Справа — читальня «Христианской науки», слева — железнодорожная станция.

— Ну и как, путешественник? — произнес голос у его правого бедра. Кармоди глянул вниз и увидел у себя в руке красивый транзистор. Конечно, это был Приз.

— Ты опять здесь? — заметил Кармоди.

— Я никуда не уходил.

— Но я не видел тебя на предыдущей Земле.

— Это потому, что ты не посмотрел как следует. Я был у тебя в кармане в образе поддельного динария.

— Как я мог догадаться?

— А ты бы спросил, — сказал Приз. — Знаешь, что я метафоричен по своей природе и изменяюсь непредсказуемо для себя самого. Неужели мне надо сообщать о своем присутствии всегда и всюду?

— Так было бы удобнее, — заметил Кармоди.

— А мне гордость не позволяет вести себя так навязчиво, — сказал Приз. — Я откликаюсь, когда меня зовут. В последнем мире ты во мне не нуждался, поэтому я пошел закусить в ресторан «Стоклол», а затем заглянул в «Пропариум» выпить сухого, а после этого уж в «Солар Викон паб» поболтать с дружком, который оказался по соседству, а потом уж…

— Как это ты успел? В этом мире я был полчаса.

— Я говорил же тебе, что у нас время течет по-разному.

— Значит, успел. Ну а где все эти рестораны?

— Это долго объяснять, — уклонился Приз. — Попасть туда легче, чем объяснить дорогу. И вообще это неподходящее место для тебя.

— Почему?

— Ну… по многим причинам. Тебе, например, не понравилась бы еда в «Солар Викон паб».

— Я уже видел, как ты ел орити, — припомнил Кармоди.

— Да, конечно. Но орити — редкостный деликатес. Кусочек пробуешь раз или два во всей жизни. В «Викон паб» наше обычное питание.

— Какое же?

— Не надо бы тебе узнавать.

— Но я хочу знать.

— Я знаю, что ты хочешь, но когда узнаешь, захочешь, чтобы не знал бы.

— Ладно, кончай. Так какая же у вас там пища?

— Ну хорошо, мистер Нос-сующий, — сдался Приз. — Но заруби себе на этом длинном носу: ты настаивал. Так вот, мы едим сами себя.

— Что-что?

— Себя едим. Я предупреждал же, что тебе не понравится.

— Себя? То есть свое собственное тело?

— Точно.

— Чертовщина какая-то. Это и противно и невозможно. Нельзя жить за счет самого себя.

— Я могу и я живу, — настаивал Приз. — И горжусь этим. А с точки зрения морали это выдающийся пример. Полнейшая личная свобода.

— Но это невозможно, — настаивал Кармоди. — Эго противоречит законам сохранения энергии или материи, чего-то такого. Противоречит законам природы в общем.

— Верно, но только в узком смысле, — согласился Приз. — А если бы ты изучал материю глубже, ты увидел бы, что невозможное в природе встречается чаще, чем возможное.

— Как это понимать, черт возьми?

— Не знаю, — признался Приз. — Но это написано во всех наших учебниках. И никто не сомневался до сих пор.

— Но я хочу получить прямой, ясный ответ, — не уступал Кармоди. — Ты действительно и буквально съедаешь кусочек собственной