Книга Мечи Дня и Ночи - Дэвид Геммел

Да, хорошо, что Вечная наконец увидит, какому чудовищу она позволяла разгуливать на свободе — но это не стоит жизни даже одного плешивого старика.

Декадо спал на кушетке в покоях Ландиса Кана — небритый, в забрызганной кровью одежде. Когда Унваллис вошел, он проснулся. Глаза у него покраснели, вид был усталый.

— Что тут произошло? — спросил Унваллис.

Декадо зевнул, потянулся, прошел к столу и налил вина в серебряный кубок.

— Выпьешь?

— Нет. — Унваллис ждал. Декадо ему не подчинялся, и он не имел права требовать от него ответа.

— Слепой удрал, — сказал Декадо. — Челядь ему помогала.

— И ты послал джиамадов обыскать город?

— Разумеется. Вечная приказала убить его.

— И жители стали в панике разбегаться?

— Видимо, да.

— А джиамады догоняли и убивали их?

— Так уж у них заведено, у зверья. — Декадо осушил и снова наполнил кубок.

— А Гамаль? Ты нашел его?

— Пока нет, но найду. Разве слепой сможет уйти далеко?

— Не знаю. Позволь мне вкратце оценить ситуацию. Ты убил Ландиса Кана, затем стал искать Гамаля, но не нашел. Что тебе сказали слуги по этому поводу? И где они, кстати?

— Нескольких пришлось убить, прочие дали деру.

— Понимаю. В итоге готовить на кухне некому, слепой исчез, а процветающий городок оказался на грани гибели. Вечная будет недовольна, Декадо. Что еще плохого ты имеешь сказать? Где Аскари?

— От Корвина пока нет вестей.

— Корвин? Кто это?

— Офицер, которого послали за ней.

— Стало быть, и ее тоже нет?

— Будет! — рявкнул Декадо. — Он взял с собой отряд джиамадов, просто еще не докладывал.

— Я не хочу сыпать соль на рану, но что стало с племянником Ландиса?

— Когда я вернулся, его здесь не было. Тоже сбежал. Унваллису хотелось отпустить еще какую-нибудь колкость, но он сдержался, увидев в глазах Декадо хищный блеск. Судя по резне, учиненной им в стенах дворца, он не в себе, и с ним лучше помягче.

— Думаю, со временем он найдется, — примирительно молвил советник. — А теперь, с твоего позволения, я прикажу моим солдатам прибрать в городе. Слишком уж там много трупов.

— Как хочешь. — Декадо холодно улыбнулся. — А знаешь, Унваллис, ведь это ты во всем виноват.

— Вот как? Какое же чудо логики привело тебя к этому заключению?

— Если б я сразу убил их обоих, как и хотел, когда Каллан оскорбил меня, мы бы сейчас горя не знали.

— Мудрое суждение, — с коротким поклоном сказал Унваллис. — Насколько я понимаю, ты лично возглавишь поиски Гама-ля и человека, именующего себя Калланом?

— То есть как «именующего себя»?

— Настоящего Каллана нет в живых. Это был обман. Не знаю пока, зачем Ландис пытался меня одурачить, но я намерен изучить его записи. Он был неисправимый писака, и ответ должен быть где-то в его бумагах.

— Мне все равно, кто он на самом деле. Я изрублю его на куски.

— Да, конечно. — Это замечание, вопреки усилиям Унвал-лиса, прозвучало несколько саркастически.

Декадо побледнел и шагнул к нему.

— Ты глумишься надо мною, старик?

— Ив мыслях не было. Ты у нас мастер рубить людей на куски, вот и действуй. А теперь прошу меня извинить.

Унваллис опять поклонился и вышел из комнаты. Сердце у него билось учащенно, руки затряслись, как только он очутился за дверью. «Не будь глупцом, — сказал он себе. — Этот человек сумасшедший. Если вздумаешь дразнить его снова, он убьет тебя».

Он не впервые задумался о том, что могла найти Вечная в таком человеке, не говоря уж о том, чтобы взять его в любовники. Он вполне способен и ее тоже убить в приступе слепой ярости. Глупая мысль, улыбнулся Унваллис. Сколько раз она уже умирала? Смерть не пугает ее. Благодаря таланту покойного Ландиса и преданности коварного Мемнона для ее души всегда найдется свежее тело.

Унваллис разыскал капитана и распорядился убрать тела.

— Часть солдат отряди в холмы на розыски горожан. Выбери тех, у кого лица подобрее. Пусть говорят всем, кого встретят, что опасность, мол, миновала. И позаботься о том, чтобы это было правдой. Не позволяй джиамадам их трогать. Хорошо бы найти слуг, которые умеют готовить ванну.

— Двое моих солдат уже растопили печь, — улыбнулся капитан. — Дайте нам пару часов, и у вас будет горячая ванна.

— Ты венец всех добродетелей, капитан. Я буду внизу, в библиотеке. Пошли кого-нибудь за мной, когда ванна будет готова.

При мысли о горячей купели ему стало легче, и он со спокойной душой отправился в кабинет Ландиса Кана.

Там его спокойствие испарилось. У стены стояли три рамки с татуированной человеческой кожей. На первом лоскуте, самом маленьком, черный паук, на втором — орел с распростертыми крыльями, на третьем — оскаленный леопард. Взяв в руки кошачью голову, Унваллис повалился на стул. Высохшая мертвая кожа наводила на него дрожь. Итак, это правда. Ландис нашел-таки могилу Проклятого.

— Где была твоя голова, Ландис? — произнес он вслух. Обмякнув на стуле, он размышлял обо всех последствиях Лан-дисова предательства.

Человек, возрожденный из костей Скилганнона, — это еще не самое худшее. Разве что у кого-то достанет глупости уверовать в старые пророчества. Уж Ландис-то, бесспорно, был не настолько глуп?

Главная его вина в том, что он скрывал где-то ребенка, созданного из костей Вечной. Причины понять нетрудно. Бедняга был безнадежно влюблен в правительницу, а она бросила его, как бросала всех своих фаворитов. Ландис пытался сотворить женщину, которая могла бы его полюбить. Да, этот его поступок понятен, но вот Скилганнон? Нет дурака хуже умного человека — возможно, Ландис и правда верил в пророчество, памятное Унваллису с детства. Возрожденный герой разорит гнездо серебряного орла, победив горного великана с золотым щитом. И бессмертное существо познает вкус смерти.

Сказки для малых детей. Всем известно, что горных великанов и серебряных орлов нет на свете. Почему же Ландис Кан во все это верил? Унваллис углубился в лежащие на столе бумаги.

Прошел час, за ним другой. Стало темнеть, и Унваллис зажег лампу. К нему пришел солдат сказать, что ванна готова. Унваллис взял с собой несколько листов с записями, и солдат проводил его в просторное помещение с мраморным бассейном в полу. Требовалось много времени, чтобы наполнить его, поэтому вода успела остыть. Унваллис поблагодарил солдат, разделся и с наслаждением погрузился в воду. Принесли еще пару ведер с кипятком, и ему стало совсем хорошо. Взяв верхний листок, он начал читать: