Книга Веспасиан. Павший орел Рима - Роберт Фаббри

— Тогда я скажу, что выбора у нас нет, — ответил Веспасиан. — Если вступим в бой, то все погибнем. Гизберт предлагал, если мы сдадимся, проводить наших батавов до Рена. В этом случае мы хотя бы сохраним нашим воинам жизнь.

— Батавы не сдаются, — презрительно сплюнул Ансигар. — Особенно хаттам. Мы не смогли бы вернуться домой, если бы сдались в плен. Это было бы несмываемым позором.

Луций Пет безрадостно улыбнулся.

— Похоже, господа, как ни крути, а нас в самом сердце Великой Германии ждёт кровавая смерть. Хотя лично я предпочёл бы сражаться, чем быть казнённым варваром, который называет себя вождём лишь потому, что его прапрадед когда-то спустился с гор и поотрубал всем головы. Ансигар, прикажи своим людям построиться лицом к северу. Попытаемся с боем вырваться из окружения.

Декурион отсалютовал ему и ускакал к своим воинам, выкрикивая приказы. Турмы начали выстраиваться в одну шеренгу. Хатты уже с трёх сторон окружали их. Расстояние составляло не более пятисот шагов.

— Прости, Веспасиан, — произнёс Сабин с удивительной искренностью в голосе. — Ты оказался в Германии по моей вине, это я притащил тебя сюда.

— Нет, это все вольноотпущенники Клавдия. Они интригуют друг против друга, — улыбнулся брату Веспасиан.

— Ублюдки.

— Похоже, пророчество, сделанное при моём рождении, оказалось ложным. Хотя, кто знает, вдруг в нём говорилось, что мне суждено погибнуть в тридцать один год от рук германцев?

— Что? Да, я понимаю, к чему ты клонишь. Нет, в предсказании ничего такого не было. Впрочем, я никогда в него не верил, хотя мать утверждала, что отметины на печёнках трёх жертвенных животных означали именно это.

— Что именно?

Сабин пожал плечами и посмотрел на наступающих с трёх сторон хаттов. Те тоже замедлили шаг и начали выстраиваться в одну шеренгу.

— Ну, давай, Сабин, теперь ты можешь мне сказать. Сам видишь, что всё это было полной чушью.

Сабин пристально посмотрел на брата, взвешивая все за и против.

— Хорошо. Во время церемонии твоего имянаречения отец принёс в жертву быка, свинью и барана. Когда он стал разглядывать печень животных, то заметил на них одинаковые пятна. Помню, я сильно тогда обрадовался. В моих глазах это означало, что Марс отвергает тебя. Видишь ли, в ту пору я тебя ненавидел.

— Почему? Что я такого сделал?

— Я слышал, как отец обещал Марсу хорошо кормить тебя, заботиться о тебе, даже в ущерб мне. Я ужасно ревновал тебя.

Увы, эти пятна не означали, что Марс отвергает тебя, отнюдь. На каждой печёнке была своя отметина, но очертания всех были узнаваемы. Впрочем, то, что тогда представлялось неким посланием, похоже, оказалось не более чем...

— Эй, римляне!

Братья оглянулись. Появившиеся со стороны Маттия хатты остановились в пятидесяти шагах от них. Один из них выехал вперёд.

— Проклятье! Да это же наш пленник, который вёл нас сюда! — воскликнул Веспасиан, моментально узнав «проводника поневоле». — Должно быть, он воспользовался мостом.

Хатт выкрикнул пару предложений на своём наречии.

— Вдруг это ещё не конец, брат, — задумчиво произнёс Сабин. — Слава моему повелителю Митре. Я не нарушил моей клятвы.

Веспасиан смерил брата негодующим взглядом. Через секунду к ним подъехал Ансигар и перевёл слова беглого проводника.

— Они не просят сдаваться, но предлагают поехать с ними, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Они оставляют нам наше оружие, сохраняя наше достоинство. Это справедливое предложение.

— Что им от нас нужно? — спросил Сабин, не обращая внимания на брата.

— Их вождь хочет поговорить с римскими офицерами. Вас приглашают во дворец Аргандестрия.

Ворота Маттия распахнулись, открыв взгляду множество деревянных хижин разных размеров, выстроенных без малейшего намёка на какой-либо порядок. Возведённые из толстых, загнанных в землю брёвен, они не имели окон. Дверные проёмы были завешаны шкурами. Дым выходил наружу через дыру в соломенной крыше.

Проводник повёл колонну по главной улице по плотно утоптанной земле. Дорога извивалась и постепенно поднималась вверх. От неё в обе стороны расходились узкие переулки. В ноздри Веспасиану ударил запах дровяного дыма и зловоние нечистот. Женщины и старики с любопытством разглядывали проходивших мимо них чужаков. Белобрысые дети бросили игры и убежали с дороги, чтобы не попасть под копыта лошадей.

— Дяде Гаю тут понравилось бы, — задумчиво произнёс Веспасиан, глядя на симпатичных мальчишек, правда, довольно чумазых.

— Надо узнать, вдруг нам удастся купить парочку и привезти ему в подарок, — рассмеялся Сабин.

— Непременно, а то он постоянно жалуется, что не может купить на невольничьих рынках свежих мальчиков. Он обожает дрессировать их.

— Они явно не свежее этих. Главное, смыть с них грязь, и они будут готовы к употреблению.

Братья рассмеялись. Веспасиан посмотрел на Магна. Тот мрачно восседал на коне, явно не в настроении. Ему всё ещё было не до шуток.

Наконец дорога привела их к некоему подобию площади с несколькими торговыми прилавками, расставленными по кругу. На дальнем конце этого рынка возвышался длинный дом высотой по меньшей мере в двадцать футов, крытый соломенной крышей, кое-где тронутой тёмно-зелёным мхом.

Проводник спешился и что-то сказал Ансигару.

— Нам велено остаться здесь, — перевёл декурион. — Нас сейчас накормят. Вы трое идёте на встречу с вождём в его зал.

— Не желаешь пойти с нами? — спросил Веспасиан Магна, когда они спешились.

— Лучше не стоит. Я могу испортить встречу, отомстив им за Зири.

— Как хочешь, — ответил Веспасиан и, похлопав друга по плечу, вместе с Сабином и Луцием Петом зашагал следом за проводником ко «дворцу».

Войдя в дверь, он оказался в скудно освещённом помещении. Впрочем, вскоре его глаза приспособились к полумраку, и он разглядел четыре ряда длинных столов, на которых на равном расстоянии были расставлены сальные свечи. Столы занимали переднюю половину зала. В дальней половине пылал очаг. Поднимаясь вверх, его дым частично скрывал высокий сводчатый потолок с отверстием, через которое этот дым выходил наружу.

Вдоль всей стены, перемежаясь со щитами, мечами и прочим военным снаряжением, тянулся ряд оленьих рогов и кабаньих клыков. Позади очага было пусто, если не считать помоста, по углам которого в карауле застыло по огромному воину. На помосте стояло кресло с высокой спинкой. На нём сидел старик с длинной седой бородой и с золотым обручем на голове. Серебряные волосы были собраны на макушке в пучок.

— Я — Адгандестрий, вождь хаттов, — произнёс он на латыни без всякого акцента. — Подойдите сюда.

Проводник повёл римлян вперёд по проходу между столами. Под ногами у них хрустел разбросанный по полу камыш. Не доходя до вождя хаттов, он остановился и отвесил поклон. Вождь жестом велел ему отойти. Молодой хатт отошёл в сторону и встал перед красным занавесом, сшитым из квадратных лоскутов размером примерно в квадратный фут.