Книга История Меровингов - Елена Майорова

Система управления Франкским королевством была ориентирована на Нейстрию. Политическим центром государства и основной королевской резиденцией стал Париж, вмещавший в то время не более полутора тысяч жителей. Король с приближенными жил на укрепленном оборонными сооружениями острове Сите (Иль-де-Сите), расположенном на территории Иль-де-Франс. Так издавна называли территорию на 80—100 км в окружности от Парижа. Давным-давно в этих краях шумело море, оставившее после себя долину, похожую на остров. Иль-де-Франс омывается реками – Сеной, Марной, Уазой, Урком. Известный французский поэт Поль Фор называл Иль-де-Франс – «Французский остров» – «прекраснейшей оградой, в которой дремлет, мечтая, обворожительная страна». Но при Дагоберте Париж, будущая столица мира, представлял собой большую деревню, раскинувшуюся вокруг острова Ситэ – нынешнего исторического центра города.

Центральная часть Парижа, как и других меровингских городов, являла лишь тень давнего галло-римского великолепия. Повсюду были видны черты упадка цивилизации. Еще существовали древние коммуникации – например, сточные канавы, – но в заброшенном состоянии: они засорялись, забивались отходами, грязь заливала улицы; не было никакого освещения. Однако именно в Париже при королевском дворе собиралась аристократическая молодежь из всех франкских государств. Заботясь о едином административном аппарате королевства, Дагоберт объединял вокруг себя юных отпрысков знати из различных регионов. Молодые люди получали здесь необходимые для дальнейшей карьеры навыки политической игры, заводили полезные знакомства, договаривались о создании династических союзов.

Но Дагоберт отнюдь не только проводил праздные дни при дворе. Он много разъезжал по своим владениям то верхом, то в повозке, запряженной быками, – тогда о другом транспорте еще не ведали, иных скоростей не знали. Он глубоко вникал в дела государства и был в курсе чаяний своих подданных. Казалось, в этом короле в превосходной степени возродились необъяснимые дарования Меровингов, быстрота реакции, интуиция и провидческий дар. Лучшим маркетинговым достижением короля стало учреждение в 629 году близ Парижа первой из известных ярмарок, ставшей прообразом знаменитых Всемирных выставок. Называлась она Foire de Saint Denis – ярмарка Сен-Дени – и проходила осенью, в октябре. Дагоберт разрешил клирикам церкви Св. Дионисия забирать все пошлины от торговых операций в свою пользу. К 710 году ярмарка уже собирала более 700 купцов. По повелению короля в захваченном у фризов городе Дореста был основан монетный двор, впоследствии ставший важным центром торговли с англосаксами.

Дагоберт позиционировал себя во главе Церкви и выше Церкви, что возбуждало ненависть Рима. Это противостояние и конкуренция за право быть самым «божественным» и близким к Богу впоследствии привело к многочисленным таинственным смертям. После того как Дагоберт произвел секуляризацию церковного имущества (этим он пытался найти выход из ситуации, в которую загнал его отец своим эдиктом), духовенство позволило себе открыто выказывать недовольство правлением сына Хлотаря II, и Меровинги лишились церковной поддержки. Хронист Фредегар обвинял Дагоберта в том, что тот «забыл о справедливости, которую прежде любил, поддавшись собственной жадности, посягнул на имущество Церкви и своих дружинников».

Церковь не простила длинноволосым королям ни пренебрежения к ее привилегиям, ни борьбы за первенство. Клир достаточно быстро сумел восстановить народ против монарха. Однако там, где его отец потерпел поражение, Дагоберт преуспел благодаря своей харизме, а также золоту, которое добывал для него св. Элуа. Еще при Хлотаре II, оценившим умение и честность мастера, он был назначен королевским ювелиром и управляющим монетным двором. А при Дагоберте I Элуа возвысился еще более и стал королевским казначеем. Для своего господина он перестроил налоговую службу и исправил финансовое положение государства. Умелый золотых дел мастер, удачливый бизнесмен, Элуа продемонстрировал еще большую искусность и ловкость на посту королевского казначея, чем в качестве ювелира.

Министров финансов любят редко, но Элуа просто ненавидели. Несмотря на дела благотворительности – он использовал свое огромное состояние, раздавая милостыню и выкупая рабов, – Париж питал к нему жгучую неприязнь. Не спасало даже то, что свое немалое влияние при дворе он употреблял на пользу церквей, монастырей и бедных. Да и сам он, раньше щеголявший в золоте, после обращения в веру Христову прикрывал наготу лохмотьями и опоясывался веревкой. «Однажды, когда король увидел его нагим, объятым смирением и любовью к Христу, – повествует хронист, – он, взяв свой пояс и тунику, отдал их Элуа». Как утверждают католические источники, Элуа, как и его патрон-король, обладал даром чудотворения – изгонял демонов, исцелял больных простым словом или прикосновением руки и продолжал изготавливать для мощей святых красивые раки. В дальнейшем он получил сан епископа Нуайонского.

Элуа завоевал доверие Нантильды, которая благодаря мягкому характеру и умелой дипломатии, неизменно оставалась любимой женой короля и обладательницей титула королевы. Ювелир пользовался своим влиянием, чтобы через нее давать Дагоберту политические советы.

Но действиям самого Дагоберта также были присущи воображение и размах. Якобы по наитию свыше он возродил к новой жизни останки казненного у подножия Монмартра святого мученика Дионисия. На месте находки по его приказу было основано знаменитое аббатство Сен-Дени – там перестроили часовню и возвели огромное по тем временам новое здание. Поражал воображение большой алтарный крест, изготовленный из чистого золота и украшенный драгоценными камнями. Разумеется, к этому приложил руку Элуа, который богато изукрасил стены, арки и колонны, одев все здание в золотые одежды, расшитые жемчугом. Ювелиру удалось так вставить камни в золотую оправу, что они излучали необычное сияние. На украшение церкви Сен-Дени пошли и деньги, полученные Дагобертом от готов в качестве компенсации за золотое блюдо.

Согласно замыслу Дагоберта, в будущем аббатство Сен-Дени должно было стать официальной усыпальницей королей великой Меровингской династии. Стремясь обеспечить постоянные молитвы за упокой своей души, он разрешил поселиться там бенедиктинцам. За это некоторые средневековые хронисты называли Дагоберта святым, хотя он никогда не был официально канонизирован.

Время правления этого короля – период расцвета Франкского королевства. Более того, казалось, что вернулись времена Хлодвига и бурное развитие продолжается. Авары, разбитые имперскими войсками, уже не представляли большой угрозы, как полтора столетия до этого. Подтверждением их слабости были многочисленные успешные походы Дагоберта в верховья Дуная.

Международное значение Франкского государства при короле Дагоберте достигло вершины. Все хроники отмечают, что этому обстоятельству способствовали незаурядные качества, присущие личности молодого Меровинга. Но вскоре обстоятельства переменились.

На шестнадцатом году правления (637) тридцатишестилетний Дагоберт, находясь на своей вилле Эпине-сюр-Сен около Парижа, заболел дизентерией или какой-то похожей болезнью. Состояние больного с каждым часом ухудшалось. Его перенесли в церковь Сен-Дени. К этому времени оргии истощили и ослабили поначалу сильный организм. Спустя несколько дней король понял, что его жизнь подходит к концу. Он спешно послал за майордомом Эгой и поручил ему королеву Нантильду и сына Хлодвига, рассчитывая на мудрость Эги и надеясь, что королевство окажется в хороших руках. Вскоре после этого Дагоберт скончался. Он, как и было завещано, нашел упокоение в церкви Сен-Дени, которую незадолго до того пышно украсил вместе с Элуа. Так было положено начало традиции, которую соблюдала часть его преемников, а позже Капетинги, которых хоронили в Сен-Дени, – от Людовика VII (1137) до Людовика XVIII (1824).