Книга Мертвец в подарок - Татия Суботина

Катя не проснулась даже тогда, когда он подхватил ее на руки, лишь доверчиво прильнула всем телом и мечтательно вздохнула, обдав теплым дыханием его шею.

И почему-то такое ее поведение, как свидетельство наивности, доверия, только еще больше разозлило Егора.

Какого рожна она так не вовремя попалась ему по дороге?! И почему он не отказался от нее сразу же, когда еще была возможность, а наоборот, уцепился, прикипел?!

«Спасибо за то, что появилась в моей жизни». Тьфу! Уже размяк! А еще глава, называется.

Стиснув от досады зубы, он специально посильнее тряхнул девчонку. Хотелось, чтобы она проснулась, накричала на него, сделала хоть что-то, дабы развеять это ужасающее очарование!

А когда Катя открыла глаза и одарила его затуманенным сном взором, устыдился собственной грубости и лишь крепче прижал к себе, нашептывая успокаивающие и такие глупые словечки.

Девчонка покорно расслабилась в его руках, вновь погружаясь в сон. Егор же перестал вымещать на ней гнев, сосредоточившись на безопасности обратной дороги.

Он не хотел, чтобы Катя проснулась в самый неподходящий момент, например, над пропастью, и перепугалась, поэтому спешил.

Но ее сон оказался на удивление крепким. Ни разу за время обратного пути она даже головы не подняла, лишь изредка что-то неясно бормотала.

И только когда Егор нетерпеливо вдавливал педаль газа, набирая скорость, будто пытался сбежать, из-за чего автомобиль немного «повело» в сторону, Катя повернулась в его сторону.

— Мы домой? — хрипло спросила она.

Простая фраза не должна была подействовать на него оглушающе, но именно так и случилось.

— Да, — прокаркал он, старательно выравнивая машину и избегая прямого взгляда на девчонку. — Спи. Рано еще.

Он совершенно не был готов к разговору с ней. Да и что говорить?!

Стремясь освободиться от наваждения, он решил держаться от Кати подальше.

Успешно игнорировать ее получалось последние три дня.

Егор старательно избегал любых встреч с девчонкой. Пытался отвлечься работой, обрести потерянное равновесие, вырвать обратно собственную свободу, вернуть холодность и безэмоциональность. В итоге лишь еще больше измучился и принялся срывать раздражение на всех, кто невольно подворачивался под руку.

За спиной стали шептаться, что вернулся Изувер Лохматый, так когда-то «ласково» называли за довольно «мягкий» нрав его первопредка. Илларион отшучивался, мол, недавно выяснил, что ПМС бывают и у мужчин. Причем вполне с жирными и неприятными последствиями. Для окружающих, конечно. И если обитатели особняка хотят выйти из-под воздействия фронта неожиданной ярости главы ордена без существенных потерь, то лучше всего спрятаться на антресолях, запастись провизией и не высовываться еще дней пять.

Егор же просто не обращал внимания. Ни на пересуды, ни на глупые шутки друга. Было совершенно не до этого.

Каждую ночь он страдал бессонницей.

Закончилась пытка тем, что Егор уступил и тайком пробирался в комнату Кати, пристраивался за ее спиной, вдыхая желанный запах. Только так он мог получить несколько часов беспокойного сна. Конечно, задолго до рассвета, Егор так же бесшумно выскальзывал из-под одеяла, оставляя девчонку одну. Нельзя было допустить, чтобы она догадалась о его слабости.

Внутри него за время разлуки поселилось что-то темное. Злое. Чужое. И оно, казалось, стало захватывать власть…

Злясь на очередной проигрыш собственным принципам, мужчина возвращался в холодную постель. Где в мрачных мыслях проводил оставшиеся до пробуждения обитателей особняка часы.

Днем Егор продолжал сторониться любых контактов с Катей, а ночью все повторялось заново.

Сегодня, прежде чем вновь навестить спальню девчонки, он спустился в лабораторию, желая напиться вдрызг и хоть немного заглушить эту противоестественную тягу.

Алкоголь не помог. Лишь обострил желание.

— Хочешь дам дружеский совет? — деловым тоном протянул Илларион.

— Не нуждаюсь.

— Насчет того, как правильно вести себя с понравившейся женщиной, — не обратил внимания на его резкий тон друг.

Егор не смог сдержать смешок.

— Сам-то хоть следуешь собственным советам? Или просто горазд раздавать их направо и налево? Может, поговорим тогда и про Аду?

Илларион тут же переменился в лице. И куда только делось все его радушие и ленивая улыбка?

— Не смей! — прорычал он.

Рога мгновенно удлинились, их коричневые кончики прорезали взлохмаченные волосы.

— Почему нет? — язвительно скривился Егор. — Может, сменим тему и поговорим, как стоит тебе себя вести с понравившейся женщиной?! Память мне подсказывает, что ты тот еще неумеха, когда дело касается Ады.

Иллариона перекосило от злобы.

Казалось, еще минута и он перемахнет через стойку, намертво вцепившись в глотку Егора.

Тот оказался более чем готов.

Хорошая потасовка стала бы отличным вариантом для сброса напряжения.

Но ожиданиям Егора не суждено было сбыться.

Илларион помолчал, шумно дыша и сердито сжимая кулаки, а потом неожиданно легко успокоился.

— Я тебя понял, — мрачно отозвался ученый. — Советы в этом деле лишние.

Егор от удивления даже забыл очередную подколку, что вертелась на языке.

— Но знаешь в чем разница между нами?

Ему лишь оставалось недоуменно пожать плечами в ответ.

— Я не могу быть с понравившейся женщиной. А ты можешь.

Может. Егор потер переносицу. Но на каких условиях? Оголяя душу? Растворяясь в женщине, как наивный юнец? Разве он не нахлебался подобного опыта в прошлом? Так скоро захотелось еще раз получить по лбу уже знакомыми граблями?

Нет. Не будет этого.

Не сейчас.

Никогда больше он не станет добровольно отдавать власть над собой женщине.

А тем более человеку.

Никогда.

Для уверенности даже головой тряхнул и чуть вслух не высказался.

Но и старая модель поведения не срабатывала. Чего уж тут скрывать? Из-за игнора тяга к девчонке не ослабевала, наоборот, становилась лишь невыносимее.

Егор всегда умел признавать собственные ошибки.

И этот раз не оказался исключением.

Поэтому он перестанет мучиться угрызениями совести, ломаться, как кисейная барышня, а возьмет то, что давно хочет. Без промедлений. Возьмет и перестанет мучиться, а там забудет.

Егор решительно поднялся. В голове немного зашумело. То ли выпитое, наконец, стало действовать, то ли из-за того, что вся кровь прилила к другому месту.