Книга Династии, кланы и семьи в России. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

В третьей: «Валентин — талантливый журналист, аналитик замечательный. Работать готов сутками».

Некоторые его подчиненные говорили, что Валентин Юмашев — гений ничегонеделания:

— Он очень способный человек в смысле человеческих отношений: уговорить, переубедить, свести кого-то с кем-то, уладить конфликт. Но работать с ним просто невозможно. Возникает проблема. Надо ее обсудить, говорит он, давайте проведем совещание. Обсудили, совещание заканчивается. Нормальный руководитель должен закончить совещание принятием какого-то решения. Юмашев говорит: давайте-ка еще соберемся и все заново обсудим. А дело не двигается с мертвой точки.

Самого Юмашева каждодневная чиновничья работа тяготила. Его вполне устраивало положение неофициального советника. В конце 1998 года он ушел с поста руководителя администрации. Никто не мог понять, почему это произошло. Гадали, за какие грехи Ельцин расстался со своим любимцем. А дело в другом: Юмашев почувствовал, что его отношения с Борисом Николаевичем становятся официальными. А он не хотел превращаться в еще одного чиновника. Он дорожил личными отношениями с президентом, поэтому ушел и сохранил свое место в семье.

Дочь Юмашева Полина вышла замуж за алюминиевого магната Олега Владимировича Дерипаску, одного из самых богатых людей России, и осенью 2001 года родила сына Петра. А вскоре молодой дедушка решил начать новую жизнь — Валентин женился на Татьяне Дьяченко, скромную свадьбу сыграли на даче у Ельциных, потом новобрачные поехали к маме Юмашева Александре Николаевне.

Разговоры о наследниках Ельцина шли давным-давно. В конце президентского правления Черномырдина именовали его самым вероятным наследником — и Виктор Степанович сам себя так воспринимал. Пока внезапно не был отправлен в отставку в марте 1997 года.

Власть семьи особенно наглядно проявилась летом 1999 года, в период премьерства Сергея Вадимовича Степашина, когда ему не позволили назначить ни одного министра против воли администрации. Это очень настроило общество против Ельцина и его семьи. Практически одновременно в мировой прессе появились сообщения о том, что в различных иностранных банках обнаружены личные счета Ельцина, его дочерей, зятьев и ближайших к президенту чиновников.

Президентская пресс-служба заявила, что президент, его жена и их дети никогда не открывали счета в зарубежных банках. Борис Николаевич привык к тому, что все заботы о его жизни несет на себе государственный аппарат. Ему никогда не надо было думать о деньгах, как и все другие вожди, он сам ни за что не расплачивался. Для этого существовала Служба безопасности и управление делами.

Виктор Степанович Черномырдин сказал по поводу разговоров о счетах Ельцина в заграничных банках:

— Наш президент денег уже лет пять или десять в глаза-то не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги.

Семья восприняла разговоры о кремлевских махинациях как личную угрозу. Тем более что один из руководителей предвыборного штаба движения «Отечество», созданного Лужковым, крайне неблагоразумно напомнил о судьбе семьи румынского вождя Николае Чаушеску, сметенного волной народного гнева. Это прозвучало зловеще, потому что Николае и Елена Чаушеску были в декабре 1989 года расстреляны без суда и следствия, их сына посадили на скамью подсудимых…

Многие люди решили, что приход к власти Лужкова и присоединившегося к нему Примакова будет для них смертельно опасен. Юрий Михайлович призывал проверить, насколько честно была проведена в стране приватизация, и расторгнуть незаконные сделки. Евгений Максимович требовал расследовать сомнительный бизнес олигархов. Еще в роли премьер-министра он многозначительно сказал, что ожидаемая амнистия позволит освободить в тюрьмах и лагерях места для экономических преступников.

Угрозы из лужковского лагеря — наказать коррупционеров из ельцинской семьи (в широком смысле) казались вполне реальными. НТВ обвинило главу президентской администрации Александра Волошина и президентскую дочку Татьяну Дьяченко в коррупции. Большая группа влиятельных и очень богатых людей считала, что победа Примакова и Лужкова может стоить им не только власти и положения, но и свободы. Поэтому они, зажатые в угол, дрались отчаянно. Тогда, в начале осени 1999 года, объединились разные силы — администрация президента и некоторые олигархи; их интересы совпали: во что бы то ни стало не допустить победы Примакова и Лужкова.

В начале сентября политическое пространство нашей страны превратилось в поле боя. Как в Чечне, здесь рвались снаряды и авиабомбы и орудовали снайперы. Соперники уже ощутили вкус политической крови. На глазах пораженной, а может быть, и довольной публики они рвали друг друга на куски.

И тогда появился Владимир Путин.

— Как вы можете доверять Путину? — поинтересовался у Валентина Юмашева один из руководителей НТВ Игорь Евгеньевич Малашенко, сын генерала, бывший сотрудник ЦК КПСС — его в свое время Ельцин приглашал в Кремль руководителем администрации.

— Он не предал Собчака, — последовал ответ. — И нас не предаст.

Практически то же самое повторила Татьяна Дьяченко, объясняя, почему Ельцин остановил свой выбор на Путине: «Он достойно повел себя, когда на его учителя, первого мэра Петербурга Анатолия Собчака произошла атака с сфабрикованными уголовными делами, и он, рискуя и должностью, и своим положением, фактически спас его».

А бывший начальник Путина и мэр Питера Анатолий Александрович Собчак попал в беду. Генеральная прокуратура и Министерство внутренних дел (министром был генерал армии Александр Сергеевич Куликов) создали совместную оперативно-следственную группу по расследованию коррупции среди должностных лиц мэрии Петербурга. Собчака попытались посадить. Но когда Анатолия Александровича вызвали на допрос в прокуратуру, его жена (ныне член Совета Федерации) Людмила Борисовна Нарусова, невероятно энергичная женщина, договорилась с главным врачом Военно-медицинской академии Юрием Шевченко, и он госпитализировал Собчака.

Вмешался Путин, тогда директор Федеральной службы безопасности. Большая следственная группа, присланная из Москвы, собирала материал о взяточничестве среди чиновников питерской мэрии, что само по себе едва ли было приятно Путину. Заручившись согласием Ельцина, благоволившего к былому соратнику по Межрегиональной депутатской группе, Владимир Владимирович сам поехал в Петербург. Под носом у следователей Людмила Нарусова рано утром 7 ноября 1996 года вывезла Собчака из больницы, доставила в аэропорт и на самолете финской авиакомпании отправила за границу для лечения.

Операция ФСБ против прокуратуры — нечто новое в истории отечественных спецслужб. Путина могли обвинить в превышении служебных полномочий или в попытке помешать правосудию. Но Собчака очевидно травили. У Анатолия Александровича было больное сердце, и он рано умер. Перед смертью он все-таки вернулся на родину — благодаря Путину, который не отрекся от своего бывшего профессора и начальника. Поступок Владимира Владимировича вызвал симпатии. Ельцин и его семья решили, что ему можно доверять. И не промахнулись.

Борис Николаевич понимал: если к власти придут его политические противники, семье грозит расправа. И ушел тогда, когда убедился, что бояться ему нечего.