Книга Невеста княжича - Властелина Богатова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Влада обратила на него удивлённые и в тоже время наполнившиеся радостью глаза.
— Я хочу сделать тебе подарок. Что ты любишь? — спросил Мирослав, не дав сказать ей и слова.
Влада, положив голову ему на грудь, поворочалась, и, наконец, сказала:
— Ничего мне не надо.
— Не обманывай, есть ведь желания у тебя. Чего ты хочешь? Могу целый город построить. А если пожелаешь, княжество создать.
Влада вдруг подняла голову и, подтянувшись, прошептала со страстью:
— Храм поставить богине Макоши.
Мирослав улыбнулся. Сильное желание у такой хрупкой девицы.
— Хорошо, — сказал он и, обхватив её за плечи, опрокинул наземь.
Нависая над ней, снова ласкал нежно и осторожно. Любил до тех пор, пока низ живота не налился свинцовой рудой, тогда он взял Владу снова. А после, в тусклом свете сгорающих углей, ещё. И когда Влада погрузилась в блаженный сон, тогда Мирослав вспомнил о головной боли, которая растворилась, будто её и не было. Благодарно поцеловал Владу в висок, крепко прижал к себе, закрыл глаза, прошептал:
— Спи, моя русалка.
Долга ночь перед битвой,
Кратка жизнь до неё.
Тенью птицы летящей
Утро бессмертье несёт.
Alkonost
Едва Влада сомкнула глаза, как ощутила лёгкое касание: тёплое, будто луч солнца. Она разомкнула ресницы, выныривая из глубокой дремоты. Мерно вздымалась и опускалась грудь Мирослава — крепко и глубоко он спал. Влада огляделась. Черно было кругом и тихо, только красные, будто зарницы, угли тлели на краде, тускло освещая суровое древнее божество. По всему образ идола олицетворял бога Велеса. От него, как круги на воде, отходили волны, что пронзали тело, мягко встряхивали. Но попривыкнув, Влада более не почувствовала этого. Чур питал здешние места немеряной силой. Хотя Влада не была в храме Акселя, ей вдруг стало жаль, что люди забыли путь сюда, перестали приносить дары, проводить ритуалы и обряды. А место было сильным, потому что много полегло здесь народа, они и хранят лес. Влада это ощутила по запаху крови, ею была напитана здешняя земля.
Едва слышимый шорох донёсся до слуха Влады. Она мгновенно поднялась и села. Огляделась, всматриваясь в темень зарослей, слыша лишь стрекотание сверчков, а более ничего.
«Знать, зверёк какой», — успокоилась.
Прилегла обратно, рядом с Мирославом.
Он снова хмурился. Верно опять сны тревожные видит. Как же напугал княжич, когда всерьёз захотел клятву принести. И напугалась не потому, что пролилась бы кровь-руда. А потому, что ритуал этот только вычерпнул бы из него и без того обмельчавший родник жизни. А силы ему беречь нужно, не проливать напрасно. И так верила она ему. Поверила потому лишь, как смотрел он на неё, как обнимал и целовал…
Влада не решилась сказать Мирославу, что видела в тот миг, как заглянула в покои его. Вспомнила девку голую с чарой в руках и как Мирослав гладил её по щекам, да в глаза заглядывал.
Обожгла боль и тут же стихла. Влада придвинулась ещё ближе, ощущая горячее прикосновение кожи. Любовно перебрала русые с янтарным отливом пряди, нежно погладила по скуле, провела пальцем по сильной шее, ладонью — по твёрдой груди, положила руку в область живота. Глаза закрылись сами.
Вобрав полную грудь воздуха, задержала его на мгновение. На выдохе решительно, но плавно погрузилась в бурлящий поток жизненной силы Мирослава. И сразу понеслась по быстрому течению, прочь от яви, всё больше удаляя свою душу от тела, и, наконец, оказалась в прохладе и покое. Влада сперва даже не поверила — подозрительно казалось ей, что всё так мирно и тихо. Никакого движения и затягивающего чёрной воронкой водоворота. Никакой пронизывающей тело боли, ядовитых игл и шипов. Попала она в тихую заводь, полнившуюся кристально-чистой водой. Сделалось страшно от грозящей беды — вдруг проклятие уже в сердце? Буйно загудели удары его. Влада силилась сама продолжить путь, рванулась было вперёд, как тут — резкий рывок, и она ушла вглубь, в толщу вод.
Не успев испытать потрясение, Влада кинулась назад, но руки и ноги не подчинились ей. Невиданная сила скрутила, стала утягивать на самое дно. Паника и страх забурлили внутри, пронзая холодом до самых костей. Отчаянно извиваясь, Влада заставила себя во чтобы то ни стало вырваться, изворачиваясь и дёргаясь, но её, наоборот, завертело. Она кувыркнулась в недрах, потеряв всякую опору, и уже не могла распознать, где дно русла, а где небо. И в какую сторону грести? Стало так холодно, что, казалось, бесплотное тело её покрылось ледяной коркой, вытягивавшей тепло, забивавшей дыхание. Влада почувствовала, что захлёбывается, истончаются последние остатки силы. Никто уж более не вытянет её из пучины. Проклятие тянуло вниз, во тьму, в ворота чертогов мрака. И где-то на краю Нави Влада увидела бурлящую воронку, которая наматывала, как на крутящееся веретено, нити жизни Мирослава. И тут-то Влада и узрела всё. Над круговертью этой возвышалась сидящая женская фигура той, кто так беспощадно тянет жизнь Мирослава. Очертания её становились явней: женщина с длинными космами с проседью, с непокрытой головой. Как бы Влада ни пыталась, а лица той не разглядела, зато увидела жилистые руки её, ловко скручивающие белую нить, что тянулась из без того скудной кудели, находящейся прямо под сердцем Мирослава. Уж и не много силы-то осталось.
Не в воле вдохнуть и высвободиться, Влада потянула руку к ведьме, чтобы толкнуть, выбить из рук веретено, остановить кощунство, да только невидимую руку обожгло болью. Стук сердца стал громче, но теперь уже не её, а Мирослава. Содрогание отдавалось повсюду, словно стучало само ядро земли, сотрясая плотные воды. Влада ощутила, как силы оставили её и душа медленно поплыла в воронку. А тонкая нить, связывающая её с телом, стремительно истощалась и таяла. Медленно провалилась Влада в кромешную, ледяную тьму, но не успела она ничего толком понять, как вдруг ярая сила вытолкнула её душу обратно в явь...
Влада отдёрнула похолодевшую руку от Мирослава, отшатнулась, упала в траву. Впиваясь закаменевшими пальцами в землю, пыталась ухватиться за расколовшийся привычный мир — дух слишком долго парил в недрах Нави и, оказавшись закованный в тело, панически цеплялся за Явь. Владу жёстко придавливало к земле, трясло, ломило кости. Грудь на вдохе и выдохе наполнялась нестерпимой болью, тяжелела, трещала, будто освобождалась от панциря льда. Заново училась дышать. Сердце стучало, казалось, в самом горле. С хрипом и жадностью вбирая в себя воздух, Влада ещё некоторое время силилась вспомнить, где она и с кем. Но помалу возвращалась она в лес, в своё тело... Вскоре унялась круговерть, и всё встало на свои места: чащоба, чур, рядом Мирослав, который так и не проснулся.
