Книга Мститель. Смерть карателям! - Валерий Шмаев

Очнулся в кустах. Хочу всё сразу. Пить и прямо противоположное действие. Раздеться и шубу накинуть, потому что холодно и какой-то дундук мне голову и руку зачем-то замотал, и лежать неудобно. Затекло всё. Щас встану, всем задницу прочищу. Ёршиком. Голова ещё тяжёлая, как будто тот же дундук на меня три немецкие каски напялил. Рядом лежит кто-то. Попробовал привстать, опёрся на левую руку, боль, и отрубился опять.

Второй раз очнулся ещё, как мне сказал «Погранец», через пару часов, это он рядом лежит. Противоположное питью действие мне уже не нужно – лежу в остывающей луже, а напоил меня тот же «Погранец», только кисти рук у него обмотаны почему-то. Мне по-прежнему холодно. Шубы у меня всё равно нет, как и другого маскхалата, и памперсов.

Чудаку этому, который в собственной луже лежит, тридцать с хвостиком лет, а ссытся он по-прежнему как младенец. Вот как «Погранцу» лежать рядом с этим зассанцем? Впрочем, а куда ему деваться? Он даже отползти никуда не может. Потому что этот долбодон обожжен горючей жидкостью от ампуломёта! Я когда это услышал, даже выругаться нормально не смог. Лично я к такому готов не был. Я ж его с ребятами поставил ампуломёты таскать. Эта железяка пятнадцать килограммов весит. Мы две установки с собой взяли и все боеприпасы, что к ним были. Я же специально «Погранца» туда поставил, чтобы он никуда не влез.

То, что сделал «Погранец», не поддаётся описанию и осмыслению. Более того, это полностью противоречит здравому смыслу. Договорившись с расчётами ампуломётов, чтобы они не долбили в определённый угол плаца, он забрал у них два шара с горючей жидкостью и с тремя своими бойцами ломанулся к дому коменданта, стоящему недалеко от казарм.

Не глядя на стрельбу, а ведь мы с «Рысью» стреляли во всё, что шевелится. Несмотря на мечущихся пленных и охранников и не обращая внимания ни на что, кроме своей цели. И ведь пробился гадёныш! Как его пленные не прибили? Вот везунчик! Прихватив коменданта за бейцы, «Погранец» вырезал всех, до кого дотянулся, выгреб все документы. И ведь что придумал! Я ведь думал, что это я контуженый отморозок. Но этот. Этот! Малого петровского загиба не хватит для определения этого человека.

«Погранец» вытащил коменданта на улицу и разбил о его голову шар с горючей жидкостью, а второй шар отправил в дом. Красавец! Я честно так и сказал. Я бы до такого не додумался. Мне бы в голову такое не пришло. Я только не понял, зачем он коменданта на улицу потащил? В доме же проще. Так ему и сказал, а руку пожать ему не могу, на него несколько капель жидкости попало, и обе кисти у него замотаны, и левая нога в придачу.

У «Погранца» ещё двое ранены, кроме него. Один в правую руку, второму, уже на выходе, один из пленных палкой в голову зарядил. Хорошо, боец чуть повернуться успел, а то так с палкой в голове остаток жизни бы и проходил. Пленному потом объяснили по ходу дела, что он своего освободителя отоварил. Этот же пленный потом этого бойца на руках к машине и притащил и сейчас за нами ухаживает.

Тоже здоровый дядя. Чуть-чуть поменьше «Старшины» размерами. Бойца до грузовика он притащил на руках со всем, что на него было навешано, а навешано на всех них всегда очень много. Тридцать пять килограммов экипировки – это самый минимум, который таскает боец даже в самый простой рейд.

Зато все бойцы «Погранца», да и сам «Погранец» довольны до жути. Они же думали, я лаяться буду, подарки раздавать в виде нарядов на кухню. Какая кухня на ухо? Мы ещё до неё не добрались. Потом обязательно, как же без кухни? А лаяться я сейчас не могу, у меня голова кружится и в сон клонит. На этой лирической ноте меня вырубило опять.

Наша безумная атака удалась. «Сержу» с «Гномом» даже удалось нас всех собрать и вывезти в район недавно выбитого хутора. Только до самого хутора мы не добрались и сидим сейчас в лесу. По дорогам шарится столько возбуждённого народа, что «Серж» не рискнул дальше ехать. В район концлагеря стягиваются все кому не лень. Даже по этой второстепенной дороге в восьмидесяти километрах от концлагеря периодически проскакивают местные полицаи, а что творится там, я даже представить себе не могу. Там город рядом, там бойня сейчас. И организовал и осуществил эту бойню я, и жить мне с осознанием этого остаток жизни.

Загнав машину в перелесок, «Серж» отправил «Рысь» к нам на базу пешком, с наказом привести на хутор Клауса и группу поддержки, а то наша инвалидная команда сама передвигается с трудом. «Рысь» ушёл один, ему помощники не нужны. Уже поздним вечером мы загрузились в грузовик и ещё через несколько часов неспешно доползли до полуразваленного хутора.

Здесь нас уже встречали «Рысь», «Фея», Сара и Клаус. Хорошо, что не Санта Клаус, а то я решил бы, что меня в рай занесло, но при наличии Сары и «Феи» всё почти как в раю. Девчонки привычно, в четыре руки помыли, перевязали и переодели меня. «Рысь» сказал, что мой маскхалат годится только на помойку. Уложили обратно и красотками обложили, так что мне все завидуют.

* * *

Сегодня двенадцатое июня. Максимум через двадцать дней мне надо отправлять Виталика с Верой, а я на ноги встать не могу, а главное, лежу и думаю. Чего это я вдруг так вскинулся с этим концлагерем? Как будто я не знал о двадцати шести миллионах погибших в этой войне? О тех же пленных, которые сотнями в день умирали и умирают в шталаг-340 в Даугавпилсе? Ради чего я убил «Руля»? Во имя чего там, под Резекне, до сих пор убивают пленных, которых я, только я и никто другой выпустил, вооружил и бросил? Для чего я обрядил в форму НКВД пятьдесят человек и пустил их под нож? Они ведь даже уйти далеко не могли. Тем же танком управлял «Руль», а сами танкисты через два часа боя на двести метров от танка отойти не смогут. Да ладно, чего я сам себя уговариваю? Всё это я сделал специально, для этого и форму из блиндажа забирал. Не попались бы пленные, пришлось бы отлавливать полицаев и подставлять их.

После возвращения «Оды» решение я принял спонтанно, но потом подленько подставил умирающих пленных вместо своих мальчишек. А грызу я себя только потому, что пленные прекрасно всё это поняли и напоследок угостили меня очередью из автомата.

Не благородно? Не по-человечески? Так не бывает в жизни: пришёл – увидел – победил. Так только в красивых сказках бывает. Обычно: пришёл – увидели тебя – обгадился по полной программе. Не было никакого другого выхода. Совсем. Только сдохнуть вместе с пленными, впустую угробив всех своих мальчишек, которых готовил всю зиму уничтожать живую силу противника.

Да, некоторая часть людей спасётся. Да, я дал людям возможность умереть с оружием в руках. Да, наконец-то, мы дотянулись до карателей, расстреливающих евреев и пленных. Да, мы перебили охранников концлагеря, и это уже третий начальник концлагеря, который умер не просто не своей смертью, но и смертью очень не простой. Но лично мне от этого не легче.

Стоп! А это хорошая идея. Третий начальник концлагеря! Ну, «Погранец»! Документы-то он притащил, даже форму с сапогами приволок. Барахольщик. Знает, как я к форме отношусь.

Вот и напишем листовки с подробным описанием этого беспредельного подвига отмороженного на всю голову бойца по имени «Погранец». Пусть и ему достанется кусочек моей славы. Если «Погранец» доживёт до освобождения этих мест, пойдёт ему в копилку, а в журнал боевых действий внесём их настоящие имена. Займутся этим новые курсанты и Авиэль, эта работа им по плечу. Заодно и расскажу, чем группа нового пограничника будет заниматься осенью. Листовки раскидаем по деревням при первом же выходе в город и в первом же рейде и чуть позже передадим по радио. Просто открытым текстом в управление к «Сержу». Пусть люди порадуются.