Книга Безумный Макс. Поручик Империи - Михаил Ланцов

Несколько секунд поразмышляв, поручик открыл дверь и спрыгнул на пыльную дорогу. Оправил форму. И спокойным шагом направился к этому бойцу ландвера лет сорока – сорока пяти. Тот сразу и не понял, что произошло. Лишь шагов через пять начал меняться в лице. Но ума хватило за оружие не хвататься. Пулеметы на крыше грузовика он отлично распознал.

Максим подошел к нему. Улыбнулся. И кивнул на винтовку, дескать, давай сюда.

Солдат нервно сглотнул, но оружие отдал. Сначала сам Маузер, а потом и штык-нож к нему. Клинок наш герой повертел в руках и выбросил в бурьян. Зачем он ему? А вот винтовку решил осмотреть на предмет чистоты и общего порядка. Просто из общего любопытства. Ландвер же.

– Gut![20] – похвалил он этого служаку и, вынув из оружия затвор, кинул в бурьян к штык-ножу. А Маузер вернул солдату. Пускай стоит с винтовкой, словно на посту. Все равно ничего он с ней сделать теперь не сможет без затвора и штыка. Разве что как дубинку использовать…

Паровоз приближался, пыхтя под всеми парами.

Поручик достал портсигар. Извлек оттуда папиросу. Сам-то он не курил. Не нравилось. Но иногда дым пускал для антуража. Вот и сейчас – зажал в зубах папиросу, прикурил ее от модной бензиновой зажигалки. Пыхнул разок-другой и оставил в зубах тлеть.

А когда паровоз уже почти подъехал – демонстративно взглянул на часы. Глаза машиниста, увидевшего русского офицера, непринужденно курящего возле вооруженного немецкого постового, были непередаваемы. Особенно после того, как эта наглая морда – Максим – ему еще и ручкой помахал. Бедолага даже высунулся из локомотива, чуть не вывалившись, смотря во все глаза на эту удивительную сценку.

Состав проехал. Немецкий солдат, повинуясь приказу поручика, побежал открывать шлагбаум. После чего колонна спокойно поехала дальше. Без стрельбы и прочих неприятностей. Оставив этого ошеломленного мужчину переваривать произошедшее. Жизнь-то ребята ему испортили знатно. Но сохранили. Что ценно. И даже оружие, по сути, отбирать не стали. Для пущего ажура. Так что ему теперь предстояло сильно подумать над тем, что начальству говорить.

Почему не шумели? Так зачем? Вот доедет сейчас эшелон до вокзала. Передаст описание этой идиллии старшему офицеру. И все… там начнется ТАКОЕ, что Максиму даже и представить было сложно… да и лень.

Колонна же просто двинулась дальше. Однако просто так из этого казино уйти не удалось. Буквально через три километра дорога пересекала еще одну ветку железнодорожного пути. И вот тут-то солдат оказался намного глазастее. И заметил, и распознал, и из винтовки бабахнул, и дал деру. Правда, недалеко убежал. От пулемета вообще далеко убежать сложно.

Но вот беда. Пущенная им из винтовки пуля очень удачно зашла. Сначала чиркнула Максима по черепу, а потом, пробив заднюю стену кабины, прострелила ногу бойцу, стоящему за одним из пулеметов.

Сюрприз, блин! Подарочек! И на ровном месте! Чуть в сторону бы взял этот постовой, и дырку лишнюю прокрутил командиру отряда прямо во лбу. И что примечательно – совершенно даром. Скотина!

– Васков! – крикнул поручик, высунувшись из грузовика.

– Слушаю, ваше благородие! – отозвался младший унтер-офицер, подбежав из хвоста колонны.

– Выводи вперед свой грузовик и разворачивай его задом. Вон от вокзала состав идет. Встретим его дружеским огнем с четырех стволов. Понял?

– Понял! – улыбнулся Федот Евграфович и убежал выполнять приказ.

Минуты не прошло, как арьергардный грузовик развернулся и, сдавая задом, выехал вровень с головным. Ну и довернул, чтобы стоять не перпендикулярно, а под острым углом встречать надвигающийся состав.

– Сапрыкин!

– Я!

– Бери гранаты и рви их давай на путях. Одну за одной. Постарайся вон там участок пути уничтожить или ослабить, – крикнул Максим, и ефрейтор ускакал с двумя бойцами к указанному месту в сотне шагов за переездом.

Прошла минута и рванула первая граната. Потом еще. Еще. И еще.

Локомотив же неудержимо приближался.

– Огонь! – крикнул поручик, когда до паровоза осталось метров триста.

И четыре станковых пулемета слитно ударили длинной очередью. Состав еще не успел толком разогнаться и шел со скоростью примерно пятнадцать километров в час. Поэтому к его подходу Сапрыкин успел взорвать еще семь гранат, которые разворотили пару шпал, буквально выломав их. Да и вообще – раскопали там взрывами заметную такую ямку. Ни пройти, ни проехать. Даже рельсы слегка развело.

Пулеметы сильно запарили, выпустив по две ленты, когда эшелон наконец-то пронесся мимо колонны. По кабине машиниста никто особенно не стрелял. Да и зачем? Пули с мягким свинцовым сердечником не достанут экипаж, укрывшийся за этими железками. Разве что случайно заденут.

А вот дальше начинался ад.

За минувшую минуту с гаком четыре пулемета высадили две тысячи пуль под острым углом к курсу набегающего состава. Да по деревянным пассажирским вагонам, забитым солдатами. С такой смехотворной дистанции пули прошивали эти хлипкие конструкции насквозь, превратив вагоны в натуральное решето!

А тут еще и Сапрыкин со своими бойцами сообразил подсобить. И начал закидывать в разбитые окна пассажирских вагонов гранаты.

Грузовик Васкова сдал резко назад, разворачиваясь. И включил в дело курсовой пулемет, пока на двух ретирадных спешно меняли воду.

Тра-та-та-та… застрекотал он, посылая пули в состав. Толку, может быть, было и мало, но характерный звук должен был подействовать психологически, отправив бойцов обратно на пол. Нечего им высовываться. И стрелять тем более не стоит.

Паровоз же, влетев на ослабленный участок пути, вылетел с колеи и продолжил свой путь по склону насыпи. Красиво. Грандиозно. Ну и, разумеется, увлекая за собой весь состав.

Да. Был бы здесь мост – вообще бы хорошо стало. Собрались бы всмятку под ним… А так – эшелон просто вылетел с рельсов, окончательно разворотив участок пути, и, рухнув в кювет, затих, завалившись набок.

Деревянные вагоны не выдерживали такого грубого обращения. И рушились, разваливались, погребая под своими обломками людей. Конечно, рама платформы была у них металлической. Но это только усугубляло ситуацию.

Тем временем удалось заменить воду в четырех пулеметах, и они вновь включились в дело, заработав по этим руинам. Только уже не длинными очередями, а короткими. Тщательно причесывая те места, где кто-то шевелился и мог укрыться в случайно образовавшейся полости.

– Уходим! – наконец крикнул Максим, когда пулеметы вновь нещадно запарили. И Йозеф тронул грузовик, увлекая за собой колонну. Васков же, пропустив всех, занял место в арьергарде. Занявшись приведением пулеметов в порядок и набивкой боеприпасами расстрелянных лент.

Эшелон оказался не очень большой. Паровоз, угольный тендер да два десятка пассажирских вагонов. Батальон не батальон, но что-то подобное там ехало. Может, и не целое подразделение, а пополнение в другие. Но главное – личный состав. Вон сколько людей в серой форме вывалилось из разрушенных вагонов.